Ход пешкой

Уже неделю в Росиии идет грандиозный слом всего государственного устройства.

Что значит это наводящее ужас движение? Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа.

Узнали Гоголя? Узнали эту историю про мертвые души?

Уже неделю идет грандиозный слом всего государственного устройства. Уволено правительство, отправлен в ссылку генеральный прокурор; меняют полномочия Государственной думы, Совета Федерации; меняют состав и полномочия Конституционного суда; меняют состав, полномочия и возносят в небеса Государственный совет и Совет безопасности; наконец меняют Конституцию России, которую клялись не менять. Так налетает разрушительное торнадо — внезапно и непредсказуемо.

Оторопевшие юристы, эксперты и кто попало пытаются понять смысл изменений, замен, перестановок. Но всем ясно: это задумал и сделал Путин. И цель всем ясна: он укрепляет свою власть с прицелом в бесконечное будущее.

Никто даже не пытается рассказывать, будто эти невероятные изменения делаются в интересах народа. Конечно, для приличия гражданам предложено выразить свою волю на «всенародном голосовании». Но сомнений нет: народ проголосует правильно.

ОДИН. Что там еще?

ДРУГОЙ. Да кто их разберет. То ведают бояре, не нам чета.

ТРЕТИЙ. Дошло до нас! Скорее на колени!

ВСЕ. Будь наш отец! наш царь!

Узнали Пушкина? Узнали эту историю про честные выборы?

Все понимают цель, но никто не понимает, зачем такая невероятная спешка? Все ветви власти в полном подчинении, уличные правозащитные протесты ничтожны, народных волнений не предвидится (что и докажет всенародное одобрение поправок Конституции).

Не слишком умные употребляют термин «спецоперация». Это ошибка. Спецоперацию проводят за границей против врага; проводят внутри страны против опасного преступника (например, брали Ходорковского прямо в самолете; брали сенатора Арашукова прямо в Совете Федерации). А сейчас? Какая ж это спецоперация? Против кого?

Спецоперация не может менять Конституцию, министров, создавать новые высокие властные органы и пр. Такие важные государственные изменения либо годами публично обсуждаются (Брэкзит), либо вынуждаются внезапно начавшейся войной.

Еще у нас была спецоперация — арест Берии. Маршал Жуков даже танки ввел в Москву по такому случаю. Но сейчас у нас никакого Берии в Кремле не наблюдается, все силовики остались на своем месте, да и не арестовали никого. Отставка правительства — это ж не арест.

Многолетний премьер-министр России отправлен в отставку. Почти сразу после этого президент дал ему фантомную должность, которой еще даже не существовало. Эту должность предстояло создать, прописать, утвердить, законодательно закрепить. Называться она будет «заместитель председателя Совета безопасности».

Комментаторы стали рассуждать: понижение это или все же повышение? Но разве это главное? Главное — неприятное ощущение, что высшие чиновники России, Государственной думы и Совета Федерации — пешки в руках игрока. А граждане — даже не пешки; граждане вообще никто. Легли спать, ничего не подозревая. Проснулись — бац! — а у нас новое правительство. Это не метафора и не гипербола. Именно это случилось с жителями Восточной Сибири и Дальнего Востока. Проснулись — бац!...

После этого выглядят лицемерными все разговоры на тему «посоветоваться с народом».

Когда шахматист, задумав какую-то выгодную комбинацию, жертвует пешку — он же не спрашивает ее: хочет она, чтобы ее съели или нет.

В недолгом промежутке времени (между отставкой Медведева и назначением Мишустина), что думали Кудрин, Собянин и еще те немногие, кто так или иначе рассматривался как вероятный премьер? И вдруг эти ладьи, кони и слоны увидели, как мимо них промчалась проходная пешка и стала ферзем.

Мы не раз видели внезапное исчезновение крупных политических фигур. Где первый вице-премьер Иванов? Где председатель Государственной Думы Грызлов?

Сергей Иванов был министром обороны, был первым вице-премьером России (затеял неудачный Суперджет) и в 2007-м рассматривался как основной претендент на президентское кресло. А теперь он — «специальный представитель президента Российской Федерации по вопросам природоохранной деятельности», о нем ни слуху ни духу, политически он никто.

Грызлов был министром внутренних дел, 8 лет был Председателем Государственной думы (чуть было не внедрил шарлатанские фильтры). А потом его назвали «Постоянный член Совета безопасности», но постоянство этого члена скоро кончилось.

Где эти и многие другие важные надуватели щек и вещатели о духовности, похожие на генеральных прокуроров? Игрок пожертвовал эти фигурки, и они исчезли с шахматной доски.

Народу, миру и чиновникам очень наглядно продемонстрировано: даже на самом верху покорные пешки. Утром тебя мчит кортеж; мигалки, перекрытые улицы; а вечером того же дня ты… Нельзя сказать, что никто, но явно совсем не то. И они не брыкаются, покорно исчезают.

***

Очень было бы интересно (но увы, невозможно) узнать, когда Медведеву стало известно о радикальном изменении его положения? Похоже, что в то утро он еще ничего не знал, готовился выступать на Гайдаровском форуме; думал, как вокруг него будут тесниться жаждущие милостей. (Вечный лозунг отечественных чиновников: «Мы не можем ждать милостей от бюджета. Взять их из него — наша задача!»)

В полдень перед Посланием президента телекамеры показывали премьер-министра Медведева в середине первого ряда. Он был весел, раскован, общался с соседями. Не похоже, что знал. А через несколько часов он сидел мрачный, напряженный и говорил вот что:

МЕДВЕДЕВ. Эти изменения, когда они будут приняты, они внесут существенные изменения не только в целый ряд статей Конституции, но и в целом в баланс власти… В этом контексте очевидно, что мы, как правительство Российской Федерации, должны предоставить президенту нашей страны возможность принимать все необходимые решения для этого и в этих условиях, я полагаю, что было бы правильно, чтобы в соответствии со статьей 117-й Конституции Российской Федерации правительство Российской Федерации в действующем составе подало в отставку.

«Мы должны», «я полагаю», «в соответствии со статьей»… Он размазывал придаточные предложения и зачем-то пытался делать вид, будто отставка правительства — его собственное решение. Потом некоторые стали говорить, будто его повысили, будто он теперь станет «вице-президентом».

На Гайдаровском форуме, Медведев не появился, отказался, уклонился и, можно даже сказать, спрятался от ожидавших его там людей. Если бы он считал, что его повысили, он, конечно, пришел бы туда веселый и гордый. Нет, говоря «я полагаю» (хотя все понимали, что положил другой), он сидел хмурый, очень хмурый. Даже не понимал, что не бывает никакого «правительства в недействующем составе».

Что ж, мы видим не первую жертву этой пешки. Жизнь все же отличается от шахмат. В шахматах невозможно одну и ту же пешку пожертвовать дважды, трижды.

***

Пока комментаторы бессмысленно гадают: что к чему и почему; пока обсуждают, насколько новый премьер лучше старого; стоит оценить чрезвычайно важный, хоть и нематериальный аспект. Нечто из области ума, чести и совести нашей эпохи, как себя преподносила правящая партия СССР.

Отправив в отставку премьер-министра, Путин тем самым уволил с работы лидера партии «Единая Россия». Партия не пикнула. С ней и даже с ее высшим руководством Путин не советовался; секретность была полная. Но дело даже не в этом. Вопрос в другом.

Если бы нашего многоуважаемого бывшего премьер-министра арестовали — кто бы из его партии стал возмущаться? Удивились бы — да. Ближайшие его сотрудники испугались бы страшно — да. Кинулись бы в аэропорт — возможно. Но ведь общественного возмущения не было бы.

Люди выходили на площадь в защиту арестованного Навального. В защиту почти никому не известного арестованного журналиста Голунова на улицы вышли тысячи людей. А вот в защиту Медведева члены его партии не устроили бы ни пикетов, ни маршей, ни-ни. И парткомментаторы с умным видом объяснили бы, как все это правильно и необходимо. Потому что это не партия. У ее членов нет идейности, нет никаких общих идей. У каждого одна идея: беречь свою шкуру.

Когда Путин передвинул пешку из президентского кресла в кресло премьер-министра, Познер во время интервью спросил Медведева, зачем он вступил в «Единую Россию» и возглавил ее.

МЕДВЕДЕВ. Это и есть демократия. Потому что, когда ты все время находишься над схваткой, партии не могут развиваться. Партия — это инструмент.

ПОЗНЕР (изумленно). Та-ак!

МЕДВЕДЕВ. Это инструмент! И поэтому, конечно, и «Единая Россия» должна обновиться. Партия нуждается в новом драйвере. Она нуждается в обновлении, в новых лицах, она нуждается в том… она нуждается в том… и в этом смысле я, конечно, вижу и те недостатки, которые…

Какой инструмент имелся в виду: отмычка? кувалда? драчевый напильник? свистулька? барабан? Но в результате работы этого драйвера партия «Единая Россия» потеряла престиж и доверие людей настолько, что ее члены на минувших выборах изо всех сил скрывали свою партийность и притворялись самовыдвиженцами.

Напоследок в том интервью Познер спросил: «В каких случаях вы лжете?»

МЕДВЕДЕВ. Я стараюсь всегда говорить правду, потому что когда-то на одной из лекций, в мои студенческие годы, один очень мудрый профессор, его уже нет, к сожалению, сказал такую фразу, которую я…

Ему казалось, будто он отвечает на вопрос, а на самом деле так вертятся грешники на сковородке (сами знаете где).

«Я стараюсь говорить правду»? Вообразите школьника, который скажет, что он всегда старается выучить таблицу умножения. Значит, не получается.

Слишком часто Медведев старался убедить, будто говорит правду, и всегда почему-то было стыдно видеть и слышать его в этот момент. Вот как это было в сентябре 2011 года на съезде, когда он уступал Путину пост президента России:

МЕДВЕДЕВ. С учетом предложения возглавить список партии, заняться партийной работой и при удачном выступлении на выборах, моей готовности заняться практической работой в Правительстве я считаю, что было бы правильно, чтобы съезд поддержал кандидатуру председателя партии Владимира Путина на должность Президента страны. Ну а то, что мы довольно долго до этого момента не объявляли публично свою позицию по сценарию выборов, я надеюсь, вы нас поймете, как и наши граждане, это вопрос политической целесообразности, вопрос следования законам политического жанра именно в нашей стране, но я хотел бы одну вещь подчеркнуть: мы всегда говорили только правду.

Выполняя его желание, мы подчеркнули эту вещь. Хотя это не очень умно — слеплять в один комок правду и политическую целесообразность, которая так похожа на вранье.

…Чиновникам лучше избегать интервью. Тот же Познер, который в конце задает своим жертвам забавные простецкие вопросы, несколько лет назад взял интервью у Мишустина. Теперь, когда Мишустин стал премьер-министром России, это интервью, безусловно, будет изучаться не только в нашей стране.

На вопросы «ваш любимый цветок?», «ваш любимый композитор?», «ваш любимый художник?» Мишустин отвечал без затруднений, задумывался на 1-2 секунды. И даже колоссальный вопрос «что вы сказали бы Богу, когда предстанете перед ним?» не вызвал у него затруднений, он ответил быстро.

Но вот ему задан вопрос «кто ваш любимый литературный герой?». Мишустин думает долго — проходит 10 секунд! — ждешь, что же он скажет: Пьер Безухов, Д'Артаньян, Обломов, Штольц, Том Сойер? Но прозвучало совершенно неожиданное:

— Чебурашка.

От такого ответа глаза на лоб. Познер даже переспросил, не поверил своим ушам.

Когда люди отвечают свободно, они почти не задумываются: спроси мужика о любимой женщине или футбольной команде. Если задумался, значит, почему-то не хочет сказать правду. Поспешно прикидывает, какой ответ лучше, безопаснее. Ну а песенка вспоминается, конечно, сразу.

Я был когда-то странной

игрушкой деревянной…

И вдруг понимаешь: Чебурашка вообще не литературный герой, это мультик. А еще хуже — это не человек… Нелегка жизнь в высоких сферах.

…Кроме Путина, Медведева, министров и депутатов, в стране есть народ. Что о внезапных перестановках, перестановках и прочей кремлевской возне думают люди? Что думает человек, который находится вне власти (врач, инженер, шофер) — человек, который ничего не теряет от увольнения Медведева и ничего не приобретает от назначения Мишустина? Что думает человек, чьи планы, взгляды, карьера вряд ли изменятся от того, что у нас на глазах произошло с государственным устройством? Я спрашивал многих людей в метро, их ответы вряд ли бы понравились руководству России.

Александр Минкин, «Эхо Москвы»