От Парижа до Берлина

Будет ли новая встреча встреча в нормандском формате?

Нормандский саммит в декабре 2019 года сыграл роль громоотвода. Напряжение, которое накапливалось вокруг темы Донбасса в течение более полугода и начало «разрывать» украинское общество изнутри, как будто спало. Создается впечатление, что ключевые игроки ушли с поля на перерыв — выдохнуть, но вернутся ли они вообще для второго тайма?

Последствия Парижа: топчемся на месте?

Самое большое облегчение из всех результатов нормандской встречи можно сформулировать так: измены не произошло. Впрочем, как и можно было ожидать, никакого ускорения в решении конфликта тоже не произошло. Первый же пункт итогового Парижского документа не выполняется. Да, ситуация с безопасностью скорее обострилась, «режим тишины», согласованный лидерами «нормандской четверки» не был соблюден ни одного дня (!), а через два дня после саммита Украина уже начала отсчет раненых и далее — убитых в течение провозглашенного «перемирия».

Разведение сил и средств теряет смысл в принципе. Если в 2019 году команда президента Зеленского любой ценой хотела организовать встречу с Владимиром Путиным, то и давление с разведением по требованию России было бешеным. Теперь же такой «энтузиазм» просто был бы абсурдным. Критика повсеместного разведения министром обороны Украины подтверждает смену настроений с украинской стороны. А ежедневные отчеты СММ ОБСЕ доказывают: отвод войск никоим образом не улучшает ситуацию с безопасностью. Так, Золотое, вблизи которого произошло разведение сил, постоянно фигурирует в отчетах наблюдателей как горячая точка Луганской области. Следовательно, попытки договориться о следующем этапе разведения в Минске выглядят менее интересными украинской стороне, а Россия заинтересована прежде всего в демилитаризации ключевых стратегических участков: Широкино и Счастье. Украина на это не согласится.

Обмен пленными — единственный успех, который стороны могут положить на стол в качестве доказательства. Впрочем, даже он не состоялся по оговоренным в Париже правилам: Россия элементарно не признала наличие в ОРДЛО всех, кого Украина считает незаконно удерживаемыми. Ну, нет там якобы всех, кого Киев хотел вернуть. Так что даже формула «всех установленных на всех установленных» не сработала, а критически важных для Москвы преступников украинская сторона выдала и на кого теперь менять тех, кто остался в ОРДЛО — сложный вопрос.

Мандат СММ ОБСЕ как не выполнялся, так и далее не выполняется. Ежедневно мониторы фиксируют ограничение их передвижения по оккупированной территории. В то же время Украина формально попросила ОБСЕ о продлении мандата миссии на следующий год, и все понимают: никаких изменений в работе ОБСЕ не произойдет без указания Кремля не мешать патрулям СММ. Правда, совершенно правильно, что Украина коснулась в Трехсторонней контактной группе выполнения еще одного Минского документа, о котором Россия предпочитает не вспоминать — Протокола от 5 сентября 2014 года. Цель: изменить акценты в дискуссии о границе. Если Россия хочет придерживаться Минских документов — замечательно, но тогда давайте начнем с первых договоренностей. В частности, с создания зоны безопасности на украино-российской границе силами СММ ОБСЕ. Конечно, Россия на этот шаг не соглашается, так же как не согласится на создание еще одной рабочей группы в Трехсторонней контактной группе (ТКГ) — по границе. Тем не менее, логика украинских переговорщиков в этом абсолютно правильная.

Ну и если весь этот перечень согласованных в Париже шагов существует в основном на бумаге, то следует ли ожидать новой встречи?

Берлинский саммит: быть или не быть

Оснований ожидать нову нормандскую встречу — критически мало. Поэтому сегодня чаша весов больше склоняется к противоположному сценарию: саммит под большим вопросом. Тем более, за 4 месяца, как запланировали в декабре в Париже. И вот почему.

Новый саммит — не в интересах России. Несмотря на распространенное мнение, мол, Кремлю разговор о выборах как раз и нужен, все не так прямолинейно. России от любых усилий нужен результат. И не компромисс, а тот результат, который устраивает именно ее, а не Украину. Это мы очень четко увидели в Париже: позиция России совсем не изменилась с 2015 года. Та же неуступчивость в вопросах границы, выборов, «особого статуса». Даже перед последней нормандской встречей России нужны были гарантии, что Зеленский согласится на выгодный Кремлю сценарий. Не получилось. Но второй такой «холостой выстрел» Москве не нужен явно.

Поэтому перед ними несколько опций. Одна из них: предложить Украине соблазнительный компромисс по границе. В частности, возвращение контроля над ней не после выборов, но где-то близко к дате выборов. На «легитимность» выборов это не повлияет (она будет на нуле), но команда украинского президента может заинтересоваться таким сценарием возвращения контроля над территорией. Вроде компромисс. Правда, этот вариант развития событий Россия если и будет предлагать, то в «пакете» вместе с планом де-факто федерализации Украины.

Возможно, именно для этого сценария и произошло изменение роли Козака и отставка Суркова. Впрочем, добиться от украинского руководства согласиться с таким сценарием будет почти нереально: в Киеве действующая власть уже поняла, что российский сценарий активная часть общества не «проглотит». Да и сам президент Зеленский уже очертил в декабре те «красные линии», за которые теперь переходить — все равно, что подписать себе политический приговор. К тому же не забывайте, что между саммитами в Париже и Берлине должны быть созданы конкретные предпосылки по безопасности, чтобы дискуссия лидеров о политической реинтеграции и выборах в принципе выглядела приемлемой. Понятно, что таких предпосылок не будет. Максимум — разведение сил и средств еще в одном-двух участках. Все.

Что Россия продемонстрирует со своей стороны как аргументы в пользу разговора о выборах? Кроме обмена пленными в урезанном варианте — не будет что демонстрировать. И потому интерес России в бесполезном для нее саммите будет минимальный. В то время как Украина предлагает новые инициативы по «перерождению» минской ТКГ, пролонгирует закон об «особом статусе» и в принципе выглядит более гибкой стороной, Россия будет снова в позиции нарушителя. То есть, без железобетонного согласия Украины на существенные уступки России, последней новая нормандская встреча вообще не нужна. И именно поэтому сейчас Россия сосредоточится на давлении на Украину. Иначе — смысла встречаться практически нет.

Что дальше?

Если же встреча таки состоится без таких гарантий, она, скорее всего, будет последней попыткой украинской власти «договориться». На этом усилия по организации диалога с глухим визави с большой долей вероятности завершатся. Правда, есть надежда, что «под встречу» Россия согласится на еще один этап обмена: причем, скорее, уже после нее, чтобы показать результативность договоренностей. Почву, очевидно, будут зондировать в Мюнхене, где может состояться встреча министров иностранных дел нормандской четверки на полях конференции по безопасности в феврале.

Украинским переговорщикам на берлинский саммит в любом случае надо теперь уже точно ехать не с призрачным расчетом «договориться», а с планом демилитаризации: «режим тишины» — разоружение и расформирование незаконных вооруженных формирований (формально зафиксировано в плане) — вывод российских войск (здесь уже без формальностей, ведь «ихтамнет») — контроль над границей. И никакой дискуссии о выборах.

Мария Золкина, «Новое время»