Сенсационный «Список Цанавы»

Белорусский КГБ рассекретил имена палачей.

«…Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед» — писала Марина Цветаева и оказалась права. Но свой черед наступает не только стихам, но и архивным документам. Судя по заголовкам статей, размещенных в некоторых польских СМИ (Rzeczpospolita), и перепечатанным белорусскими, опубликованные в сборнике «НКВД в Западной Беларуси. Сентябрь-декабрь 1939 г.» документы произвели эффект разорвавшейся бомбы. Сенсация! «Белорусский КГБ рассекретил имена палачей»!

Безусловно, журналисты не обязаны знать все тонкости архивного дела и даже то, что белорусский КГБ так и не рассекретил имена палачей. Он свято стоит на защите их интересов в ущерб интересам потомков репрессированных и историков - в ущерб их законному праву - знать правду. А если б КГБ это и сделал, то разве только в неком разделе "Наши герои".

В сборнике всего несколько документов из архива КГБ. Большинство же из давно доступного исследователям Национального архива Республики Беларусь, где все эти сенсационные документы доступны исследователями уж лет 25, как минимум. Правда, действительно, кое-что для сборника рассекретили, но это вовсе не вызвавший такой шум «Список Цанавы» – список из 89 сотрудников НКВД, отличившихся во время освобождения Западной Беларуси от поляков и оккупации её большевиками. Напомню, что в 1921 году по Рижскому сговору территория Беларуси была без согласия самих белорусов разделена между двумя оккупантами: Советской Россией и Польшей.

Более подробная рецензия на сборник документов «НКВД в Западной Беларуси. Сентябрь-декабрь 1939 г.» опубликована в моей книге «Осведомительной сетью выявлены…», здесь же только отмечу, что он не лишён недостатков, главным из которых являются необоснованные купюры в документах, повествующих о преступлениях РККА и чрезвычайных происшествиях.

К сожалению, чтение этого сборника документов не раз привлекло внимание знаками […]. Особенно после того, как стала просматриваться некоторая закономерность: «…до сих пор продолжают иметь место барахольство и дополнительно выявляются факты мародёрства […]», «…до сих пор продолжают иметь место единичные случаи позорного для Красной Армии явления — мародёрства, а также барахольства […]», «…от агентуры продолжают поступать материалы о случаях мародёрства со стороны в/служащих […]» и т.д. Подобными причинами «обрезания» стали «…случаи выпивок и даже венерического заболевания», «случаи невыполнения приказаний и пререкания, а также издевательское отношение некоторых командиров к своим подчиненным» и др. Система подобных купюр вполне понятна: в сборник не попали факты, свидетельствующие о, как сказано выше, «случаях позорных для Красной Армии явлений». Внимательная проверка только подтвердила это предложение.

Всего выявлено 17 купюр в 11 документах из НАРБ (№№ 24, 27, 29, 34, 35, 42, 48, 56, 57, 77, 80). Сами составители указывают их важность: «Отдельный блок документов сборника посвящен состоянию частей Белорусского фронта… Особый интерес представляют докладные записки особого отдела Белорусского фронта. Они дают реальную информацию о состоянии материальной части, боеготовности, политических настроениях рядового и офицерского состава войск при вступлении на территорию Западной Беларуси «док. № 9, 16, 24, 27, 31, 33, 34, 35, 56» [из девяти отмеченных составителями документов пять опубликованы с купюрами, при этом док. № 33 составляет всего два предложения, — Д. Д.]. Их объём составляет от нескольких абзацев до 6 листов (стр. 197), что в итоге составило не менее 37000 знаков с пробелами. Отдельно следует отметить док. № 34. Как и оговорено составителями, он называется «Из записки…», что указывает на то, что это «частичная публикация документа». Однако в самом тексте купюра никак не обозначена и выявлена только при непосредственном сравнении оригинала и публикации.

К сожалению, сверка документов подтвердила изначальное предположение: из них были вырезаны именно фрагменты, характеризующие РККА не с лучшей стороны. Т.е. факты мародерства, барахольства, чрезвычайные происшествия, в том числе со смертельными исходами, случаи венерических заболеваний от связей с проститутками и местными женщинами и т.п. Могу только предположить, что подобные сокращения были сделаны на стадии редактирования сборника.

Можно было предположить, что подобный подход к удалению неудобной информации сказался не только на обрезании отдельных документов, но и на стадии отбора их. И, действительно, внимательное изучение наиболее цитируемого дела 14657 (и одновременно наиболее обрезанного — 12 купюр) подтвердило это предположение. Так из него полностью выпали докладные записки «Об авариях и катастрофах» и «О политико–моральном состоянии частей Белорусского фронта по состоянию на 20 октября 1939 года». Содержание этих записок соответствует принципу сделанных купюр. Вместе с этими важными документами общий объём купюр составляет не менее 60000 знаков с пробелами.

«Современными исследователями роль органов НКВД в Западной Беларуси оценивается неоднозначно. Однако с точки зрения выполнения возложенных на органы НКВД специфических задач их деятельность необходимо признать в целом эффективной и результативной» — именно так заканчивают составители «Предисловие» к сборнику. Что вызывает, как мне кажется, вполне заслуженный вопрос: а как нам оценивать выполнение «специфических задач», например, батальонов СС на территории оккупированной Беларуси, для борьбы с партизанами сжигавших белорусские деревни, или сотрудников нацистского лагеря смерти «Тростенец»? По-моему, когда речь идёт о таких преступлениях как аресты, репрессии и уничтожение людей по национальным, социальным или идеологическим признакам, массовых депортациях, затронувших жизни сотен тысяч человек, слова об эффективности и результативности звучат кощунственно.

Если редакторы сборника преследовали цель показать эффективность и результативность НКВД, то вряд ли они рассчитывали на тот резонанс, который эти документы произвели в условиях обострения отношений между Россией и Польшей как раз в оценке событий 1939 года.

Впрочем, несмотря на свои недостатки и цели его составителей, сборник «НКВД в Западной Беларуси. Сентябрь-декабрь 1939 г.», безусловно, является ценным источником информации для всех, кто интересуется историей Беларуси, СССР и Польши.

Но для того, чтоб он попал в поле зрение журналистов и общественности, понадобилась идущая сейчас российско-польская архивно-историческая война, начатая выступлением Путина. Сначала в своей речи перед президентами нескольких стран он ссылался на некие архивные документы, пытаясь озвучить свой – единственно правильный – взгляд на начало второй мировой войны. После были рассекречены и опубликованы документы о Варшавском восстании. На выпады Путина ответили польские представители, Институт Национальной памяти. И вдруг здесь заметили сборник, который вышел уже полгода назад.

Что же касается белорусской позиции в этой информационной войне, то для нас может быть только одна точка зрения: с позиции белорусской государственности, независимости и суверенитета, в том числе и исторического. И именно с этой позиции, когда за точку отсчёта взята Белорусская Народная Республика и дана оценка "Рижскому договору", когда нашу землю разделили соседи, можно оценивать и последующие события.

Так называемый «Список Цанавы» уже давно не является секретным, и в своих статьях белорусские историки ссылаются на него. Но нужен был «своей черед», чтоб этот, безусловно, важнейший и интереснейший документ, выстрелил. Награждение людей, участвовавших в массовых арестах по идеологическим причинам, участвующих во взятии заложников, а после, скорее всего, и в расстрелах военнопленных и наиболее значительных представителей гражданской администрации, сегодня может получить только одну правовую оценку: это преступление против человечества. В этом свете «Список Цанавы» является ценнейшим источником для обвинения преступной коммунистической системы и сталинизма.

Документ хранится в НАРБ в партийном фонде (НАРБ. — Ф. 4П. Оп. 1. Д. 13587. Л. 196 — 251). Сканы этих документов были заказаны мной для сборника документов о событиях 1939 года, не претендующего на сенсационность, но в свете последних событий приобрели небывалый интерес. Уверен, что сведения из этого списка пригодятся исследователям, а возможно, что в далёкой перспективе и обвинителям для трибунала на коммунизмом.

Дмитрий Дрозд, Белорусский документационный центр