Окончательная бумажка от Швондера

Внесение в Конституцию «социальных статей» — признак бедной страны.

При всем недоверии к закону, в России живет уверенность, что бумага, подписанная начальником, является охранной грамотой от самых злых сил.

Когда председатель домкома Швондер вместе с женщиной, переодетой мужчиной, и двумя мужчинами, вооруженными револьверами, попытался терроризировать профессора Преображенского, тот позвонил высокому покровителю и потребовал защиты от экспроприаторов: «Окончательная бумажка! Фактическая! Броня!» Эпизод многозначительный. При всем недоверии русского человека к закону, который поворачивается, как дышло, и страха не вечных мук, а судейских рук, в нас живет уверенность в том, что бумага, подписанная верховным правителем, является охранной грамотой, перед которой отступают самые злые силы.

Поскольку последнее время популярно сравнение России с Золотой Ордой, можно припомнить, как русские князья, предавая братьев по вере и крови, домогались ярлыка на правление, выданного ордынским ханом. Это была окончательная бумажка, вроде той, которую испрашивал профессор Преображенский.

Продолжая ряд аллюзий, можно объяснить воодушевление, которое выказывают граждане при обсуждении поправок к Конституции, прежде всего тем, что проект персонифицирован и связывается в общественном сознании с всемогущим Путиным. Ни в 1918, ни в 1936, ни в 1977 году, ни в 1993 году Ленин, Сталин, Брежнев и Ельцин не обращались за советом к народу, а десятки миллионов граждан, которые якобы принимали участие в обсуждении, были очевидной фикцией.

Сегодня для русского человека президентские поправки к Конституции — это окончательная бумажка, которая защитит его от напастей и даст надежду на лучшую жизнь. Вереница всех мастей швондеров, вяземских, пеструхиных и жаровкиных досаждают человеку на каждом шагу, хотя он влачит жалкое существование и далек от жизненного уровня профессора Преображенского.

Опросы социологов показывают, что половина граждан считает, что поправки придуманы, чтобы сохранить Путина у власти. Еще половина верит, что они продиктованы заботой о народном благе. Думаю, ни то, ни другое. Когда человек двадцать лет находится во главе огромного государства, у него неизбежно меняется мировоззрение. Цена власти на весах вечности — 15 минут славы. Что касается народа, то Черчиллю любят приписывать слова, что, мол, чтобы разочароваться в демократии, достаточно пять минут поговорить с кем-нибудь из избирателей.

Уверен, Путин сегодня думает о своем месте в истории и мечтает уйти в вечность, как авторы прежних конституций. И, попутно, надо сконструировать модель управления, которая обеспечит устойчивость после его неминуемого удаления от дел.

Поправки разделены на два блока — социальный и политический. Поскольку они будут приняты на плебисците оптом, а не в розницу, благие социальные гарантии, по замыслу политтехнологов, гарантируют попутное признание политической реформы. Само по себе внесение в Основной закон тщательно прописанных социальных статей — признак бедной страны, где население живет иждивенческими настроениями, а власть культивирует ожидание поощрительных выплат, но тормозит частный бизнес и опасается экономически активных граждан.

В 1945 году Черчилль сказал, что характерный порок капитализма — неравное распределение благ, а характерная черта социализма — равное распределение нищеты. Вроде бы мы стряхнули с ног прах социализма, но капитализм у нас странный, только для избранных и по-большевистски преданных власти бизнесменов. А для простого народа — кормушка и подачки. Мне кажется унизительным приравнивать МРОТ скромному прожиточному минимуму, в то время как социалист из Демократической партии США Берни Сандерс обещает американскому народу минимальную зарплату 15 долларов в час, то есть где-то 160 тысяч рублей в месяц.

Что касается политической реформы, фундаментальной для Путина задачи, она прописана в поправках туманно, подтверждая упреки в отсутствии у власти стратегического видения. Сегодня в России два правительства — тайное и явное. Администрация президента принимает важнейшие решения, оставляя кабинету министров технические детали. Появляется еще третья власть — Госсовет с размытыми функциями. Конструкция напоминает дыхательную гимнастику цигун с тремя основными позами, где важно сохранить равновесие и освободить голову от мыслей. По моему прогнозу, к исходу обсуждения Госсовет получит право наложить вето на решения других ветвей, иначе его существование объяснить будет трудно.

Справедливый упрек в адрес власти сводится к тому, что она оторвалась от общества и пребывает в параллельном мире, не ведая нужд и чаяний простого люда. Отсюда чванство и постоянное хамство, которое можно устранить лишь социальными лифтами, но никак — увещеваниями и суровыми наказаниями. Отсюда же сохранение у власти высоких чиновников, начисто проваливших работу и причинивших огромный ущерб государству. В поправках можно уловить намек на усиление влияния общества на власть. Но вопрос ответственности власти перед обществом по-прежнему размыт. Что ж, власть в России всегда сама себе ставит оценку и лучше народа знает, хорошо она работает или даже отлично.

Обсуждение поправок Конституции обнаружило богатое бурление умов. Уже кажется, что многие черепные коробки дошли до полного изнеможения. Держава-победительница. православие, казачья милиция, отмена пенсионной реформ, достойная доля для каждого от добычи ископаемых, запрет на доминирование в Госдуме одной партии, но доминирование русского языка, брак мужчины и женщины как единственная форма семьи, повышение престижа науки (плодоносная идея вышла из лабораторий РАН).

На этом фоне предложения Путина выглядят умеренными и осторожными. Можно сказать, что президент в России — гарант не только Конституции, но также и здравого смысла.

Апофеоз интеллектуального клокотания — идея помянуть Бога в Основном законе. Вне зависимости от отношения к Богу, чрезвычайно опасное предложение. Конституция — документ, которым руководствуются все граждане страны. У верующих Бог разный, в иных религиях его вовсе нет, в других его нельзя называть по имени. Многие конфликты по сей день разгораются под религиозными знаменами, люди защищают своего Бога. Россия — многоконфессиональная и многонациональная страна. Слава богу, мы живем в мире.

Конституция — это не кастрюля с керосином, которую можно выплеснуть в костер общественных дискуссий, желая повысить свою заметность и суетной рейтинг. Третья заповедь Моисеева гласит: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно». Это значит, нельзя произносить имя Бога ни в каком ином случае, кроме как в молитве или в молитвенном размышлении.

Все-таки Конституция — это не молитва, а гражданский документ. И окончательная бумажка.

Сергей Лесков, «Росбалт»