Начало сопротивления
Побеждает тот, кто выдержал удар.
Родителям Димы Пчелинцева все говорят, что тюрьма ломает людей. «Это не про наших ребят», — отвечает Пчелинцев-старший. И действительно, хотя за два с половиной года, что длится дело, было всякое, в основном страшное, никто из них не выглядит не только сломленным, но даже и проигравшим. Первое, что прокричал из «аквариума» Пчелинцев, когда мы вошли в зал суда: «Стихи получил, классные! Мелодию только не знал, но попытался спеть, и вышло почти как надо».
Как будто не про него сейчас произнесут эти страшные слова — 18 лет. И про остальных: 16, 14, 13, 10, 9, 6. Звучит как обратный отсчет от небытия.
Стихи, о которых кричал отцу Дима, — текст песни группы «Порнофильмы» «Это пройдет». Он и про них, про тех, кто сидит в «аквариуме»: «Срок для честных ребят из Пензы и Питера». А дальше: «С пакетом мокрым на голове, с электрометками на руке…» Это про пытки, о которых они заявляли неоднократно, но считается, что их нет. Никакие аргументы, никакие свидетельства и даже факты не принимаются во внимание. За последнее время появился еще один аргумент: цыгане из знаменитой на всю страну Чемодановки, которые сидят в пензенском СИЗО вместе с «Сетью», тоже жалуются на пытки. Видимо, в Пензе так принято.
Вася Куксов улыбается сквозь марлевую повязку. У него туберкулез, приобретенный уже в СИЗО. Вряд ли 9 лет общего режима пойдут ему на пользу, но он все равно улыбается.
Илья Шакурский (16 лет строгого режима) машет мне рукой и показывает «ротфронт». Дескать, не унывай.
Перед «аквариумом» в два ряда — матери осужденных. Я ждал чего угодно — слез, истерик, злости, ненависти к суду, но только не этого: родители стоят молча, не пряча глаз. Ни слезинки, лица окаменели. То ли все слезы уже выплаканы, то ли хотят показать сыновьям, что держатся — чтобы не волновались. «Мы с вами», — крикнул кто-то ребятам. Из «аквариума» ответили: «Нет, это мы с вами!»
Только четверо в зале выглядят проигравшими: трое судей и обвинитель, которые запретили прессе себя снимать. Юрий Клубков, Андрей Баландин, Дмитрий Сирота и прокурор Сергей Семеренко. Но видно же — прячут взгляд, морщатся, недовольны. Если они правы, тогда почему у них такой жалкий вид?
Доска позора и доска почета
Никто не ожидал, что все случится так быстро. Резолютивную часть приговора огласили минут за двадцать, а вся процедура заняла меньше часа. «Управились быстрее, чем с Котовым, — говорю правозащитнику Олегу Еланчику. — Ни мотивирующей части, ни развернутых определений, ничего». «Это только начало. Теперь все дела будут так решаться. После «Сети» можно все».
Все говорят, что дело историческое, что оно войдет в учебники, что это перелом, какой-то новый этап. А, собственно, почему? Ни для кого не секрет, что у нас и раньше пытали. Клепали террористические дела, давали огромные сроки на основании сфабрикованных доказательств. Почему именно Пенза всех поразила? Потому что впервые это происходит при широкой огласке. С начала 2018 года о «Сети» пишут все газеты и интернет-ресурсы. О «Сети» говорят звезды, политики, на каждом митинге, в каждом пикете — «Сеть», «Сеть», «Сеть».
Впервые в суде на протяжении многих месяцев открыто обсуждаются пытки. Все это под прицелами камер, бесстыдно, в открытую, никого не стесняясь.
Впервые в моей практике пристав в суде помогает мне поудобнее устроиться на местах для прессы. Он знает, что я из «Новой», и примерно представляет, что напишу. Что происходит? Что у них в голове? Они вообще не боятся? Каждый активист, каждый пользователь интернета, подписанный на политизированные каналы, знает эти фамилии: государственный обвинитель Сергей Семеренко, председательствующий судья Юрий Клубков, следователь ФСБ Валерий Токарев, оперативник ФСБ Вячеслав Шепелев… Но даже это их не смущает. Мы считаем, что это доска позора, а они — что доска почета.
Накануне приговора «Новая» напечатала открытое обращение родителей подсудимых к президенту РФ. Больше 200 тысяч просмотров, это больше, чем количество подписей под иными петициями. Масса людей читает и возмущается. Заголовок такой: «Владимир Владимирович, вас обманывают, а вся страна смотрит!». Если б мне написали такое письмо, меня бы это задело. Мне не хочется выставлять себя на всю страну человеком, которого обманывают какие-то прохиндеи. А начальству, видимо, нормально. Оно молчит.
Письмо из администрации президента передано в ФСБ и прокуратуру. Есть слабые шансы, что какая-то реакция будет, но это слабые шансы. У нас и ошибки-то признавать не принято, а уж преступления и подавно. А пока пресс-секретарь президента Дмитрий Песков прокомментировал дело «Сети» для прессы: вмешательство со стороны главы государства невозможно. Остается рассчитывать, что прокуратура сама накажет прокуратуру, а ФСБ — ФСБ.
Никто не должен оставаться один
Евгений и Екатерина Малышевы, героические пензенские журналисты, писавшие о каждом заседании суда по «Сети» и снявшие фильм об этом, убеждали меня, что общество пробудилось, проснулось, и это — главный результат дела. То, за что ребята заплатят годами жизни.
Если честно — я не уверен, что это так. Реакция общества почти нулевая. Своими глазами видел, как реагировали пензенцы на цепь пикетов за день до приговора: «А, ну это «московское дело», блогеры». Ага, блогеры. Одна женщина подошла, почитала, послушала, и из нее как из ведра посыпались свои беды: 70-летнюю тетку назначили начальницей, правды не добиться, все плохо. Вот и поговорили.
Эту реакцию я заметил уже по дороге в Пензу. Сижу в купе, читаю газету, а в ней — про Костю Котова, про «Новое величие», про «Сеть». Вдруг слышу: «Что происходит в стране! Это ж волосы встают дыбом!» Думаю, проникся сосед, тоже переживает. Оказалось, ему проводник мокрое постельное белье положил. Вот и поговорили…
Нет, общество не проснулось, произошло другое:
появился фронт сопротивления, состоящий из людей разных политических убеждений, разных возрастов, общее у них только одно — они активно реагируют на каждую несправедливость властей.
Их немного, но они очень заметны. Выходят в пикеты, пишут открытки в СИЗО, собирают помощь, устраивают флешмобы в сетях, ходят на все суды. Раньше к ним относились как к неопасным сумасшедшим, но теперь, после всей прошлогодней жести, это действительно фронт. «А что толку? — спросил я Влада Барабанова, активиста, сидевшего по «московскому делу», он тоже приехал в Пензу. — Плевать они хотели на вас». «А много ли толку сидеть и ждать?» Влад — анархист, он из той же антиавторитарной среды, что Пчелинцев, Шакурский и остальные. Но позиция у него — внепартийная. Он выходит за всех: за Котова, за «Новое», за «Сеть».
Все смешалось. Илья Шакурский устраивает одиночный пикет в поддержку Котова прямо в зале суда. Миняйло, Раджабов и Устинов из «московского дела» записывают ролик в поддержку «Сети». Старый либерал Лев Пономарев выходит на митинг под красными знаменами с несистемными левыми. Это не оппозиция выходного дня, это фронт. Они сопротивляются месяцами, годами. Другой вопрос, насколько эффективно сопротивление. Правозащитница Александра Крыленкова (она занималась делом «Сети» с начала 2018-го) пишет: «Только не говорите, что все бесполезно. Полезность измеряется не приговорами. Странно было бы, если бы мы вышли на пикеты, распространили информацию, и все бы оказались на свободе. Тогда и не надо было бы бороться. Ничего не стоит такая победа.
Мы боремся за ребят не для того, чтобы отобрать их у ласкового котенка. Их взяли в заложники жестокие и бессердечные люди. Побеждает тот, кто стоит под ударами.
За последние годы мы научились не оставлять людей одних. Чтобы каждому (каждому из нас, а что в сто раз важнее — женам, матерям, отцам, братьям и сестрам) не пришлось встретить этот приговор в одиночестве. Чтобы рядом оказался кто-то, кто бы обнимал, держал за руку или просто смотрел в глаза. Сейчас трудно поверить, но еще недавно этого не было. Это по-настоящему победа. Победа заботы и поддержки».
Про поддержку
Помимо срока в 16 лет, Шакурскому присудили штраф — 50 тысяч. В этом особый цинизм. Все семеро осужденных из небогатых семей, Пенза вообще бедный город, а цены почти московские. Еще в 2018-м многие из них взяли кредит, чтобы платить адвокатам.
А теперь внимание!
Мама Шакурского получает около 15 тысяч, мама Куксова — 10, она говорит об этом в фильме Малышевых «Как (не) стать террористом». Экспертизы по делу стоили около миллиона.
Они были реально необходимы. Именно благодаря экспертизам защита дезавуировала практически все доказательства обвинения. Для апелляций, кассаций и ЕСПЧ это, безусловно, будет иметь значение. Но… 10 тысяч — и миллион. Без поддержки активистов они бы просто не выжили.
Можно не верить в пикеты, в открытый протест, в уличные акции, но поддерживать родителей — это то, что реально работает. Работало. За несколько дней до объявления приговора на питерского депутата Максима Резника наехали журналисты из пригожинского издания «ФАН» за то, что он принял участие в аукционе, где собирали деньги для пензенских фигурантов. Наехали всерьез: запрос в парламент, обращение в прокуратуру. Теперь это называется «поддерживать террористов». Вопрос: если я дам Лене Шакурской пять тысяч, чтоб она собрала передачу сыну, то я поддерживаю терроризм или нет? А может быть, я сам террорист?
Это общая ситуация. Фигуранты «Нового величия» включены в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга еще летом. Росфинмониторинг — финансовая разведка. Людям, включенным в их список, блокируют банковские счета. Теперь подсудимым нельзя оказывать не только моральную, но и финансовую поддержку. А она им очень нужна.
Чего добиваются власти, пытаясь перекрыть финансовую помощь семьям и заключенным? Рационально это объяснить невозможно. Ребята уже сидят, жизнь родителей сломана. Надо еще пустить их по миру?
Конечно, ничего у них не получится. Помощь будет продолжаться, просто активисты научатся конспирации. Будут писать в банковских переводах не «в поддержку «Сети», а «тем, кому хуже, чем нам» или что-то такое. И концерты будут проходить, и аукционы, и сбор средств, только уже подпольно. Дело «Сети» про это: власти своими руками формируют подполье не из отчаянных борцов и террористов, а из людей, которые просто хотят помочь.
Наци
Ребята, получившие сроки 10 февраля — антифа. Но простая логика подсказывает, что если есть антифашисты, есть и фашисты. И время от времени они себя проявляют. Секретный свидетель Влад Добровольский в деле «Сети» — из них.
Куксов спрашивал на суде: «Меня хотят перевоспитать в колонии, чтобы я стал кем? Фашистом?»
За день до объявления приговора на журналиста Павла Никулина, стоявшего в одиночном пикете в центре Пензы, напали трое. Пытались побить, вырвали плакат. «Пенза — правый город!» — сказали они. У таких людей я бы с удовольствием взял интервью, спросил, как они живут, чем дышат, как относятся к ФСБ, что думают о деле «Сети». Впрочем, на этот вопрос есть ответ. Двое наци уже подходили к пикетчикам. Увидели портрет Шакурского, сказали: «А, мы его знаем, это хорошо, что сидит».
На просмотр фильма про «Сеть» в минувшую субботу таких пришло семеро. Здоровенные лбы, в рунических татуировках — все как положено. Только они не ожидали, что будет так много народу. Всемером на 50 человек они не решились лезть. Ушли, сказали, что, мол, неинтересный фильм. Не понравилось.
Жупелом для обвинения в деле «Сети» был страйкбол. По-старому — военно-спортивная игра «Зарница», войнушка. Пчелинцев с друзьями играл в страйкбол, причем все делали это довольно неумело, как видно из фильма. Что не помешало обвинению счесть эту игру подготовкой к перевороту. Но нюанс в том, что не они одни занимались в Пензе страйкболом. Есть такая команда «Партизан-Пенза». Они делают все то же, что Пчелинцев с Шакурским, только гораздо более умело, профессионально и агрессивно. И, да, они — правые. Пенза — правый город. Правым играть в страйкбол можно, а левые — террористы.
За час до начала суда приставы стали пускать людей в здание. Приехало человек сто. Так много активистов и правозащитников в своем суде пензенские приставы не видели никогда. Кто-то из них пошутил: «Как под Москвой в 41-м!» То есть это они доблестные защитники родины, а те, кто пришел поддержать антифашистов, — фашисты. Серьезно? А не наоборот?
ИЗ ПОСЛЕДНЕГО СЛОВА ИЛЬИ ШАКУРСКОГО
«Нас учат помнить своих предков, героев, которые защитили нас от всемирного зла под названием «фашизм». Мы все это осознаем, впитываем в себя. И после этого я нахожусь здесь, являясь убежденным антифашистом, выслушивая показания закрытого свидетеля, который является откровенным нацистом. И знаете, стоит, конечно, отдать ему должное, что он нашел более гуманный способ решения… точнее, более гуманный способ борьбы с антифашистами: теперь они уже не стреляют в затылок нам в подъезде, они дают на нас лживые показания, спрятавшись за масками и стенами, говоря другим голосом».
Это точно пройдет
В зале № 1 пензенского областного суда 35 мест. В питерском Ледовом дворце что-то около 12 тысяч, это огромный зал. 15 февраля группа «Порнофильмы» сыграет там концерт и представит свой новый альбом. Главная песня о «честных ребятах из Пензы и Питера», конечно же, прозвучит. Два с половиной года назад, когда эта история начиналась, они еще не были звездами национального масштаба: играли в небольших залах, были популярны среди панк-аудитории, но не больше. Сейчас их слушают все, их песни играют на улице, в переходах, это народная группа. «Моя Россия сидит в тюрьме» поет Котляров, и зал ему подпевает. Одна Россия сидит, другая ее сажает. Но это точно пройдет, так долго продолжаться не может.
…У меня в компьютере уникальный документ — скан записки Пчелинцева, переданный из-за решетки. 14 строк аккуратным почерком. Благодарит за поддержку, приглашает на свой концерт, который обязательно же будет, когда он выйдет. Пишет, что будет рад повидаться. «Только бы пережить, переждать». Конечно, повидаемся, Дима. Раньше, чем через 18 лет. Иначе и быть не может.
Ян Шенкман, «Новая газета»
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]