В мире появились шансы, но не для «белорусской модели»

Давайте глянем на беды нашей экономики немного с другой стороны.

Проколы и промахи власти быстро анализируются и широко обсуждаются в СМИ, да и на бытовом уровне уже вызывают немалое раздражение населения. Типа пресловутых ледовых дворцов или никому не нужных Европейских игр.

Но, поскольку альтернативной экономической политики, хотя бы немного проработанной, не существует, общее раздражение ни во что, кроме ворчанья по углам, не выливается.

При этом недовольство населения снижением уровня жизни характерно не только для Беларуси. Достаточно взглянуть на сайты и комментарии к публикациям в России, движение «желтых жилетов» во Франции, «движение сардин» в Италии, недовольство немцев, приход Трампа на плечах поддержавших его работяг, бурлящую Латинскую Америку, «арабскую весну», спровоцированную падением уровня жизни, массированный отток населения из Болгарии, стран Балтии, Украины.

Мир вступил в период переформатирования глобальной экономики. Вызванного прежде всего новой технической революцией, осложненной глобализацией и тяжелым кризисом перепроизводства. В такой конфигурации традиционные для капиталистической экономики методы купирования кризисов перепроизводства и способы адаптации плодов НТР к сложившейся структуре экономики конкретных стран больше не работают. А новых моделей пока нет. Как нет и новых методов решения старых проблем.

Типовым для 1950-80гг. способом купирования кризисов перепроизводства было резкое увеличение госрасходов богатых стран (как правило, на гонку вооружений), позволявшее корпорациям выжить в конкурентной борьбе. Поскольку дополнительный спрос на рынке доставался как раз им. Слабыми и обреченными на разорение оказывались предприятия более бедных государств.

Начиная с 2008г. такой способ купирования кризиса перепроизводства оказался непригоден: возникающий за увеличением госрасходов общий спрос с удовольствием закрывал Китай. В условиях кризиса механизмы глобализации работают против своих создателей.

До последнего времени Запад успешно оседлывал научно-технический прогресс. Разрыв с остальным миром был очень велик. Как за счет несопоставимости объемов затрат на НИОКР, так и за счет вытягивания из стран периферии всех мало-мальски подготовленных кадров. Так, например, на предприятиях Кремниевой долины в США в 2005-08гг. работало не менее 200000 инженеров из бывшего СССР.

Однако принципиально новых научно-технических решений в мире давно нет. В освоении ранее полученных решений больших успехов достигли и Корея, и Китай. Кстати, на их ведущих предприятиях тоже много специалистов из СССР. Не стесняются периферийные страны и заказывать разработки на Западе, опережая его в их освоении. Прежнего разрыва в техническом уровне уже нет.

Однако научно-технический прогресс даже на стадии тиражирования известных результатов имеет сегодня серьезные социальные последствия. Прежде всего в том, что переход к Industry 3.0, который Запад завершил еще к началу 90-х, приводил к сокращению до 30% рабочих мест. Сейчас он вовсю идет в периферийных странах.

В условиях глобализации техпереворужение и создание новых производств может идти в одних странах, а сокращение рабочих мест - в других. Страны, отставшие в техперевооружении своей экономики, неизбежно теряют численность и приобретают большие социальные проблемы.

Но, например, Китай может себе позволить техперевооружение, поскольку опирается на суперразвитые сервисно-сбытовые сети. Например, в 2005-15гг. производительность труда в радиоэлектронной отрасли там выросла в шесть раз, в основном за счет неоднократной замены оборудования на более совершенное. Причем общая численность работающих только выросла. Но такой опыт недостижим для небольшой страны.

Запад в значительной степени абсорбировал излишнюю рабочую силу в финансовом секторе, занятом «переработкой» избыточной ликвидности эмиссионного происхождения. ЕС в год выводит в виде инвестиций, кредитов, займов до $600 млрд, получая в виде процентов и дивидендов до $100 млрд. Загнав в беспросветные долги большую часть мира.

Пыжится идти по этому пути и финансовый сектор России, но пока не очень получается. А для небольших экономик этот путь недостижим. Но если в целом для мировой экономики выхода из кризиса, связанного и с перепроизводством, и с глобализацией, и с НТП пока не просматривается, то для каждой отдельной страны выход (за счет других) может представляться возможным. Именно на этом основывается успех многих популистов и демагогов, от Трампа до Лукашенко. Но здесь есть и шансы для небольших экономик. Типа белорусской.

Однако эти шансы не имеют ничего общего с «белорусской моделью», базирующейся на бывших советских «гигантах». Эти шансы - для стран с экономикой типа австрийской, где промышленность состоит из нишевых компаний, базирующихся на высоком качестве человеческого капитала и развитой индустриальной инфраструктуре.

Пока эти шансы для Беларуси выглядят призрачными. Реально мы находимся среди аутсайдеров, поскольку не умеем ни создавать современные производства, ни продвигать их продукцию на мировые рынки. Тем более что успех той или иной продукции зависит уже не только от нас, но и от успехов конкурентов.

Потому и начали быстро терять население, которое энергично уезжает из страны. Впрочем, через это прошли все страны Восточной Европы, а для некоторых из них это и сегодня тяжелая реальность.

Правда, уже проявились и другие тенденции. Так, Польша имела огромный отток населения в 90-х. Но, вернувшись с заработков, поляки привезли с собой знание современных технологий и методов организации, а также необходимые связи. Новая индустрия страны, основанная на массе мелких фирм, быстро развивается, рост ее ВВП обгоняет по темпам все страны постсоветского пространства.

Государства Балтии прошли период деиндустриализации, значительного оттока населения и сегодня по добавленной стоимости в промышленности на душу населения уже обошли и Россию, и Беларусь. Не говоря уже о других постсоветских странах. И реиндустриализация там прошла на совсем другой технической базе.

У нас ведь тоже огромная скрытая безработица. Переведя экономику на современную техническую базу и современные методы организации работы, мы получим при том же ВВП гигантскую безработицу. Никак не менее 1,5 млн человек. Правда, сложившийся у нас отток населения позволяет проводить модернизацию экономики постепенно, удерживая нужных специалистов, и отпуская тех, для кого работу с достойной оплатой в ближайшее время обеспечить все равно не сможем.

Это - шанс. Но в существующей системе, при сохранении «белорусской модели» с ее «директорской экономикой» и вмешательством в экономику разных «вертикалей», при нынешнем уровне квалификации руководящих кадров такие шансы реализовать невозможно.

Александр Обухович, «БелГазета»