Белорусские анархисты: В стране правит колхозный самодур

Активисты говорят, что они еще поборются.

Вячеслав и Марина Косинеровы, а также их друг Сергей Невдах - анархисты из Беларуси. Их взгляды, их образ жизни, их деятельность - все - так или иначе связано с этим идейным течением, которое многие считают ультрарадикальным. У каждого из них был свой путь и свои причины, по которым они пришли к этой идеологии, но во главе угла стоит обостренное чувство справедливости, присущее всем троим, пишет Дмитрий Семенов для Delfi.

С лета и до конца прошлого года ребята проживали в Вильнюсе по специальной образовательной программе для активистов и успели отметиться здесь несколькими яркими акциями. Мы решили воспользоваться возможностью и поговорили с ними об их образе жизни, о том, что такое анархизм для них, о Беларуси и Лукашенко, России и Путине, Украине и на многие другие темы.

В предпраздничный декабрьский дождливый день я стою на Ратушной площади в ожидании Вячеслава, Марины и Сергея. До того дня я не был знаком ни с одним из них и договаривался об интервью через социальные сети, поэтому присутствовало некоторое ощущение не праздного любопытства. Спустя какое-то время появляются ребята неформальной внешности, с большим количеством пирсинга и татуировок на непокрытых одеждой частях тела. Это оказались именно те, кто мне нужен. В предвкушении длительного разговора предлагаю всем переместиться в ближайшую кофейню. Интуиция меня не подвела, и беседа с Вячеславом, Мариной и Сергеем растянулась на два часа.

Знакомство через поиск справедливости и репрессии

Все трое называют себя активистами анархического движения. Сначала они рассказали о том, что их сподвигло к такому образу жизни и как они познакомились между собой. Условным «связующим звеном» в этой троице является Вячеслав Косинеров, самый старший из них и анархист с многолетним стажем. Он вспоминает, что еще со школьных времен был бунтарем и порой проблемным ребенком, а поиск справедливости в разные периоды жизни его приводил и к ультраправым идеям, и к желанию пойти работать в милицию. Однако в итоге Вячеслав получил историческое образование, после чего пошел работать в музей. Именно в это время произошел переломный момент в его жизни, и он понял, что нужно что-то менять и начинать борьбу с неравенством и несправедливостью.

«Пошел работать в музей, увидел все изнутри, как светила науки и ученые находятся в нищенском и упадническом состоянии, как вытираются ноги о культуру. Меня это жутко возмутило. Я именно в тот момент стал принципиально говорить на белорусском языке, начал искать выходы на какие-то движения, потому что понимал, что нужно что-то делать», - вспоминает Вячеслав. Ну а затем начался поиск себя в разных сферах - панк-рок музыка, «околофутбольный движ», связанный с командами «МТЗ-Рипо» и «Партизан», различные антифашистские инициативы.

Поиск себя привел Вячеслава к этноанархистам (левонационалистическое движение - ред.). Однако активность группировки быстро привлекла внимание правоохранительных органов, и Вячеслав практически сразу ощутил на себе все прелести репрессивной системы Беларуси. С другой стороны, прессинг лишь закалил его и сделал сильнее. «Мы даже не могли допустить, что за какие-то граффити нами будут реально заниматься серьезные силовые структуры. Именно в тот момент ко мне пришли с обыском, ввалились в квартиру опера в масках, надели на меня наручники, сломали челюсть. В принципе этим всем делом они меня и создали - я сейчас вообще ничего не боюсь. При этом у меня тогда была другая жена и годовалый ребенок и, когда они меня увезли, начали пугать этим и говорили, ты знаешь, что у тебя сейчас дома обыск идет?», - рассказывает Вячеслав. После этого ему пришлось сделать выбор между семьей и общественной деятельностью в пользу второго, а о постоянной работе пришлось забыть и перебиваться разными подработками. С тех пор Вячеслав пересмотрел немного взгляды, и на первый план для него встали социальные проблемы в обществе. Также в это время он стал тренировать таких же, как он, активистов, тайскому боксу и готовить их к самозащите от нападений недоброжелателей в виде неонацистов и милицейских провокаторов. Параллельно Вячеслав Косинеров проводил тренинги на различные темы.

Именно на одном из таких тренингов с ним познакомилась его нынешняя супруга Марина. Марина в противовес Вячеславу была очень прилежной девочкой - хорошо училась в школе и университете, строила планы, чтобы уехать учиться в Европу. Но со временем внутреннее чувство стало ей подсказывать, что это все ей не по нраву. Она искала в интернете какие-то дополнительные увлечения, а также стала посещать по выходным различные семинары и гендерные кружки. И однажды натолкнулась на анонс тренинга, где в качестве спикера был Вячеслав. Так и началась история их знакомства.

«То, что он рассказывал, мне было интересно, и на этой почве мы стали больше общаться. Также я познакомилась с другими ребятами. Сама я не из Минска и мне это все показалось интересным. Эти люди все что-то делали и занимались чем-то интересным. Постепенно я тоже стала вовлекаться в эту деятельность, ну и незамедлительно последовали репрессии», - вспоминает Марина.

Сергей также не из Минска, а из города Столин. В анархизм он пришел через панк-рок музыку. «У меня с детства было обостренное чувство справедливости. В младших классах я хотел стать, как мой дедушка, милиционером, хотел защищать слабых и помогать им. Ну и со временем я пришел в панк-рок, начал слушать музыку, как-то там стали прививать мне критическое мышление», - вспоминает он.

Параллельно с панк-роком Сергей читал различные книги, а окружающая его действительность, сопряженная с угнетением и несправедливостью, не привлекала молодого человека. Тогда он понял, что выбор стоит между тем, чтобы принять ее или сопротивляться, и решил пойти по второму пути. Вскоре после того, как теория стала переходить в практику, Сергей также столкнулся с прессингом со стороны ГУБОПиК (главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией - ред.).

На этом фоне и произошло его знакомство с Марией и Вячеславом, о которых он уже был наслышан из социальных сетей. «Моего знакомого задержал ГУБОПиК за драку в Электроне. Я начал поддерживать его родителей, подсказывать, как себя вести. Но я понял, что до конца в этой процедуре не разбираюсь и написал Марине. О ней я слышал из социальных сетей. И она стала меня консультировать. А мой приятель непроизвольно проговорился и про меня. Ну и я пишу Марине, что надо помочь приятелю… и у меня тоже обыск. Так и затянулось общение», - говорит он.

«Ребята, рано или поздно в вашей жизни придет п*****…»

На сегодняшний день анархисты - одна из самых преследуемых групп в Беларуси. Активистов избивают, сажают в тюрьмы и запугивают. При этом далеко не все из них официально признаются политзаключенными, так как правозащитные организации строго придерживаются формальных критериев при наделении этим статусом.

Мои собеседники не являются исключением и каждый из них испытал на себя прессинг государственной машины. Правда, в тюрьме по уголовной статье сидел лишь самый старший соратник Вячеслав Косинеров. Поэтому всех новичков, кто приходит к ним, он честно предупреждает о тех негативных последствиях, что могут у них возникнуть. «Когда новые люди к нам приходят, я всегда их честно предупреждаю: «ребят, рано или поздно в вашей жизни придет п*****. Если вы это принимаете, то мы дальше работаем. Если нет, то нам не по пути», - прямо говорит Вячеслав.

При этом он знает, о чем говорит, потому что за свою жизнь прошел через 2 уголовных дела. Первое было связано с этноанархистами. Тогда за граффити, которые ребята рисовали в городе, ему и его соратникам пытались повесить хулиганство, по которому грозило до 6 лет лишения свободы. В итоге дело было переквалифицировано в порчу имущества и Вячеслав отделался штрафом.

Но в 2017 году «беда постучала вновь», потому что он задел своей акцией личные чувства тогдашнего министра внутренних дел Беларуси, который любил наряжаться в форму НКВДшника.

«Вторая уголовка у меня была между первым и вторым маршем (Марш против закона о тунеядцах - ред.) в марте 2017 года. В центре недалеко от здания МВД установили скульптуру царскому городовому. Мы решили сделать акцию с этой скульптурой, то есть «повесить городового». Я просто подошел и на шею скульптуры накинул удавку. Ну меня тогда и взяли, пытаясь натянуть уголовку. Сначала дали 15 суток административного ареста. Меня посадили в пресс-хату с ужаснейшими условиями содержания. На 15-ые сутки меня освобождают, надевают наручники и везут на допрос уже по уголовке. Ну и потом меня отправляют в СИЗО», - рассказывает Вячеслав. Тогда он 1,5 месяца провел по тюрьмам.

Отвечая на вопрос, как в местах заключения в Беларуси относятся к политическим, Вячеслав говорит, что скорее позитивно, хотя бывают разные эксцессы, например, специально подсаженные к тебе люди, сотрудничающие с администрацией колонии.

Марине и Сергею в этом плане повезло больше и в тюрьмах по уголовным статьям они еще не бывали. Зато Марина сразу же попала с «корабля на балл», как только начала заниматься активизмом. В 2017 году в преддверии маршей против закона о тунеядцах она получила 12 суток административного ареста по надуманному протоколу - милиция предъявила фотографии человека с полностью закрытым лицом в месте совершения правонарушения, сказав, что это была именно Марина. Кроме того, она проходила свидетелем в деле со скульптурой городового. Был, правда, один случай, когда в ходе спланированной провокации они с супругом вместе могли стать фигурантами уголовного дела, которое для Вячеслава стало бы третьим.

«В отношении нас произошла разыгранная милицией провокация - на нас «прыгнули» нацисты. Они нас провоцировали на драку, чтоб потом завести дело по хулиганству, и начали избивать Вячку. Главное в таких ситуациях - не ответить ударом на удар. Сломали Славе нос. А через какое-то время нам сообщили, что полиция завела дело на нападавших и кого-то даже посадили», - рассказывает Марина.

«Самое смешное, что вот эта статья, она публичного обвинения, и в частности, подразумевает арест нас, если мы не даем показания. А мы их не даем. В какой-то момент мы решили все-таки дать показания из серии «ничего не знаю, никого не помню», так как нам грозил арест», - добавляет Вячеслав.

Ну а Сергей теоретически рискует получить судимость в настоящее время. «Так получилось, что именно в данный момент у меня проблемы с уголовным кодексом Беларуси. У нас пытались посадить одного из активистов за его идеи. Мы пришли поддержать его на суд. И это получилась импровизированная акция протеста у здания, что разозлило ГУБОПиК. Соответственно, они решили отомстить и завели на меня уголовное дело якобы за то, что я забросал здание суда краской. Оно действительно было облито краской, но ответственность на себя взяли другие анархисты. Причем порча имущества - это до 3 месяцев лишения свободы, а ГУБОПиК возбудил дело по статье, которая грозит наказанием до 6 лет. На тот момент я как раз находился в Вильнюсе и прочитал в чатах, что у меня прошел обыск. Сейчас я по-прежнему под уголовным делом, и вскоре предстоит возвращаться в Минск», - говорит он.

«Российская ФСБ - это наш ГУБОП на «максималках»

Поскольку движение анархистов так или иначе вовлечено в общественно-политическую деятельность, мы не могли не поговорить на последние актуальные темы в контекстах России и Беларуси. В беседе ребята поделились своим мнением относительно возможных перспектив интеграции Беларуси с Россией. Они категорично выступают против этого по нескольким причинам. Прежде всего, потому, что в России с правами человека намного хуже, а силовики и спецслужбы там гораздо жестче.

«Если гипотетически рассматривать вариант того, что в Беларуси будет действовать российское законодательство, то ваши ФСБ и Центр Э (Центр по противодействию экстремизму - ред.) - это наш ГУБОП на «максималках». Это абсолютно отмороженные ублюдки, которые скорее всего добьют то, что еще не было добито нашими силовиками. Это будет куча сфабрикованных уголовных дел за посты «В контакте» и прочее», - аргументирует Вячеслав Косинеров. При этом, на его взгляд, и Путин и Лукашенко одинаково являются диктаторами, просто второй находится на службе имперской политики первого.

Вторая причина носит культурный характер. «Есть определенные культурные коды, например, «белорусскость», хоть это и не популярно в анархических кругах. Это не национализм, это просто этническая самоидентичность. Она безусловно будет утеряна. У нас итак почти никто не разговаривает на белорусском, и белорусская культура подавляется. А с наступлением интеграции это будет просто стерто. Именно освободительная форма борьбы за этническую самосознательность нас тоже привлекает. То есть, как анархисты мы - с любыми угнетенными. И если угнетают в том числе за язык и культуру, я считаю, что это тоже стоит отстаивать. Нам наплевать на государство, но если люди хотят быть белорусами, они имеют на это право. А имперская политика России, которая ведет войны, убивает и угрожает всему миру ядерным оружием, это реальный мордор и безусловное зло. И это то, что прежде всего надо остановить», - считают ребята.

При этом в случае реализации данной угрозы у белорусского общества скорее всего нет шансов отбить ее. «Белорусское общество подавлено. Гражданского общества по факту нет. Если ты сопротивляешься, тебя максимально стараются маргинализировать. Из-за того, что люди думают, как бы заработать себе на еду и заплатить за квартиру, по факту у них не остается ничего другого. И 25 лет диктатуры сделали это подавленным. И на мой взгляд, белорусское общество не поднимется. Может и будет какая-то попытка, но это из серии «попытка мертвого встать», - прогнозирует Сергей. По мнению Марины, проблема еще и в том, что для большого количества белоруссов оппозиция не может предложить привлекательные идеи.

Говоря о Майдане и событиях в Украине, анархисты говорят, что их соратники из Беларуси не ездят в зону боевых действий, но кто-то из антифашистов точно в чем-то подобном участвовал. При этом Вячеслав, Марина и Сергей считают, что их братья по идеологии в Украине в 2014 году совершили ошибку. В тот момент, когда нужно было брать инициативу в свои руки, они сидели у мониторов и спорили в чатах на тему «Наша ли это революция?». Ну а сегодняшний конфликт их больше всего тревожит в том контексте, что следующий жертвой российского реваншизма может стать их родная Беларусь.

Для анархистов также очень близка тема экологии, поэтому мы не могли не поговорить про БелАЭС в Островце, которая в этом году должна быть введена в эксплуатацию. Совершенно предсказуемо Вячеслав, Марина и Сергей отрицательно относятся к этому проекту. Вячеслав считает, что это российский геополитический проект и фактически - это бомба, которая находится рядом с Вильнюсом. Марина добавляет, что по-мнению многих атомщиков, место для строительства АЭС было выбрано крайне неудачно. А Сергей отмечает, что проект максимально закрытый, и мы можем обсуждать лишь те вещи и нарушения, информация о которых выходит наружу. А что там на самом деле внутри, остается только догадываться. Также по его словам, была информация о долгах перед рабочими. «С таким отношением к рабочим можно представить, как они относились к такой работе на опасном объекте», - говорит Сергей.

Несмотря на то, что тема экологии для анархистов близка, к методам Греты Тунберг и акциям «Fridays For Future» по ее призыву они относятся скептически. «Ну смотри, это либеральные тактики. Это, знаешь, мы, как веганы, скажем, а давайте не будем есть мясо один день в неделю», - разводит руками Вячеслав.

Движение анархистов среди обывателей считается левым движением. Однако Вячеслав Косинеров категорически не согласен с такой позицией. «Мы вообще не считаем, что анархизм является левым движением. Многие его воспринимают как ультралевое движение. Но мы считаем, что эти координаты «лево-право» они категорически не уместны в мире постправды и постинформации. Анархизм - это не «лево» и не «право», анархизм - это отдельно. Поэтому никакие авторитарные практики и режимы не могут быть оправданы. Все это должно быть переосмыслено. Для нас время НКВД и СССР абсолютно равно времени Гестапо и СС и так далее. Вообще я всегда советую использовать критерий авторитарности и неавторитарности. Есть неавторитарные левые, с которыми мы часто пересекаемся. А есть авторитарные левые, с которыми у нас столько же общего, сколько с открытыми неонацистами. Поэтому и отношение к Сталину однозначно плохое», - говорит он.

В настоящее время Вячеслав, Марина и Сергей перебиваются различными подработками от официанта и повара до работы на складе, и живут на «минималках» (одеваются в магазинах Second Hand, ведут здоровый образ жизни, являются веганами и противниками сверхпотребления). В плане общественной деятельности они развивают свой новый проект помощи политзаключенным, который называется dissidentBY. Идея его создания у них возникла как раз после того, как им пришлось столкнуться с той проблемой, что не всех преследуемых и арестованных активистов местные правозащитные организации признают политическими заключенными. В настоящее время их образовательная программа в Вильнюсе закончилась и ребята вернулись в Беларусь. И несмотря на то, что потенциально каждый из них рискует в любой момент оказаться за решеткой или быть покалеченным, Вячеслав, Марина и Сергей пока не собираются покидать страну и просить где-либо политическое убежище. Говорят, что есть «порох в пороховницах», и они еще поборются.