«Дом был куплен не на взятки!»

Дочь осужденного топ-менеджера управделами Лукашенко может оказаться на улице.

У 27-летней Карины Ефимович оба родителя сейчас за решеткой: папа, бывший топ-менеджер управделами Лукашенко Владимир Реентович, осужден за взятки, мама — «за посредничество во взяточничестве». Помимо длительных сроков заключения суд также назначил конфискацию, пишет tut.by.

С молотка уже ушли квартира в Минске, машина, сейчас очередь дошла до трехэтажного дома в деревне Старое Село. Суд считает, что коттедж принадлежит не Карине, а ее родителям. Девушка парирует: этот дом ее, ей пришлось взять взаймы, продать квартиру бабушки, чтобы приобрести жилье, но самое главное — коттедж был куплен до того, как отец начал брать взятки. Кроме того, родители в разводе 19 лет, как бывших супругов суд мог сделать владельцами ее дома?

«Я не являюсь лицом, отвечающим за действия осужденных, дом в деревне Старое Село — мое единственное место жительства и моего ребенка», — пишет Карина Ефимович в своей жалобе в Верховный суд.

Перед девушкой две внушительные папки с приговором, жалобами, решениями. Чтобы не запутаться в истории, которая длится пять лет, она разделяет ворох документов: в одну сторону откладывает все, что касается уголовного дела ее родителей, во вторую — все попытки оспорить конфискацию дома в деревне Старое Село (Минский район).

— Мои родители развелись в 2001 году и несколько лет не общались, пока не родилась первая внучка. Каждый жил в собственной квартире, у папы появилась новая семья, а то, что они приезжали в гости ко мне, дочке, не говорит о том, что дом принадлежит родителям. Тем более было три или четыре обыска, никаких личных вещей мамы или папы в доме не найдено. Но, несмотря на все доводы, суд признал ничтожной сделку купли-продажи и сделал родителей владельцами коттеджа, — рассказывает Карина.

Что произошло? Как родители Карины оказались за решеткой

Бывшие супруги Владимир и Татьяна Реентовичи были задержаны 31 июля 2015 года. Вместе с ними по уголовному делу проходили еще два взяткодателя, представители строительной сферы. В чем заключалось обвинение? Чтобы у строительных компаний была возможность работать на объектах, принадлежащих Управделами президента, Владимир Реентович за это получал 2−3% от каждого заключенного договора. Деньги, как правило, передавались по одной схеме: конверт взяткодатель привозили в дом в деревне Старое Село и отдавали бывшей супруге Татьяне, а уже она — экс-супругу Владимиру. Вину отец Карины признал частично, не согласился в суммой взяток в 55 тысяч долларов и настаивал, что денег получил меньше — 15 тысяч долларов. Мама полностью отрицала вину. Как рассказывала женщина в суде, она считала, что таким образом бывшему мужу возвращают долг, о том, что в конвертах взятки, не знала.

В итоге суд Минского района признал Владимира Реентовича виновным по ч.3 ст. 426 УК (Превышение власти или служебных полномочий), по ч.3 ст. 430 УК (Получение взятки в особо крупном размере) и приговорил к 9 годам лишения свободы с конфискацией всего имущества. Что же касается наказания Татьяны, за соучастие в получение взятки (ч.6 ст. 16 ч.2 ст. 430 УК) она была приговорена к 3 годам лишения свободы с конфискацией имущества. До задержания Татьяна Реентович работала ремесленником.

«Нельзя наказывать всю семью!»

— Я согласна, что осужденные должны нести наказание, но нельзя же наказывать всю семью! Моему ребенку всего год, куда нам идти? На улицу? В решении суда о выселении написано «без предоставления жилья», — Карина Ефимович встречает на пороге трехэтажного дома в деревне Старое Село в 20 километрах от Минска.

Она вспоминает, как 31 июля 2015 года в этом же коттедже задержали ее маму, а в Минске после совещания — отца.

— Казалось, что мир рухнул. Тогда мне было всего 23 года, не понимала, что происходит, куда увезли родителей, на каких основаниях, когда мне вообще что-то скажут. Спасибо дежурному адвокату, который со мной связался поздно вечером. Даже не знаю, как рассказать про те чувства, когда ты ходишь к папе и маме в СИЗО на Володарку. Первое время приходила каждый день, по чуть-чуть передавала еду и вещи. Но важнее было, чтобы родители понимали: они не одни. В общем, полтора года проносила передачи, — рассказывает наша собеседница Карина. — Потом мама рассказывала, что каждый раз, когда кого-то заводили в камеры, она стояла и слушала, боялась, чтобы это не оказалась я. Еще во время следствия родителям говорили: дочка тоже может оказаться за решеткой. Когда в декабре 2016 года после оглашения приговора маму отпустили в зале суда, приговорив к 3 годам ограничения свободы (к лишению свободы Татьяна была приговорена позже, во время апелляции — Прим.), конечно, я радовалась, но за решеткой остался отец. На 9 лет.

Порой со стороны складывается впечатление, что после приговора в деле ставится точка. Конечно, сам фигурант и его адвокат обжалуют приговор, но для родных уже ничего не меняется, им остается только ждать. Ждать, когда близкий отбудет свой срок, и выйдет на свободу. На самом деле так происходит не всегда. Если суд назначает конфискацию имущества, то теперь нужно доказать, что и кому принадлежит, представить чеки, квитанции, свидетелей, в ход идут даже фотографии.

— Эту люстру, беговую дорожку, чайник, телевизор, аквариум мне пришлось выкупать. Предоставила в суд документы, что это подарки, оказалось, этого мало. Нужно, чтобы родственники, которые подарили, например, люстру, обратились с иском сами. В общем, проще было выкупить вещи обратно, чем заставлять людей ходить по заседаниям, — Карина показывает в своем доме то имущество, которое по решению суда признали за мамой, Татьяной Реентович. — Например, чтобы доказать, что не все золотые украшения принадлежат маме, показывали фотографии, где видно: сережки носила моя племянница, а кольцо — мое. Суд счел наши доводы неубедительными, где сейчас украшения, неизвестно.

«Специальной аппаратурой во дворе искали миллион долларов»

Что же конфисковали у бывшего топ-менеджера Управделами президента Владимира Реентовича? Автомобиль, деньги, телефоны, ноутбук, холодильник, встроенную кухню (ее выкупила дочка Карина), водонагреватель, а квартиру в Минске по улице Якубовского освободили от ареста — она единственное место жительства. У его бывшей жены Татьяны Реентович конфисковали 20 тысяч долларов, золотые украшения и трехкомпонентную квартиру по улице П.Глебки.

Сейчас за дом в деревне Старое Село развернулась настоящая борьба в судах, судебные исполнители собираются забрать и это жилье в счет конфискации имущества.

— У меня каждый день открыт сайт, на котором выставлен мой дом на продажу за 312 тысяч белорусских рублей. То, что он продается, узнала из телефонного звонка: по объявлению связался покупатель и попросил показать жилье, — водит нас по своему двору Карина Ефимович. — В январе 2013 года купила здесь коробку за 55−60 тысяч долларов, готовность была на 79%. На тот момент мне было 20 лет, я брала деньги взаймы у знакомого семьи и в феврале 2015 году, чтобы вернуть долг, продала квартиру в Минске, которая была моим единственным местом жительством, это жилье досталось мне по наследству от бабушки. Еще до задержания отца подавала декларацию, отчитывалась, и все было в порядке, нарушений не нашли. Первая взятка отца зафиксирована в сентябре 2013 года, а дом был куплен за 8 месяцев до этого и куплен не за взятки! Это моя собственность.

Карина не согласна с тем, что по суду собственниками дома в деревне Старое Село признаны ее отец и мама в равных долях. Она предоставляла документы, что мама, Татьяна Реентович, обслуживалась в поликлинике по месту жительства в Минске, вызывала себе скорую в дом по улице П.Глебки.

— То, что маму задерживали в моем доме, не говорит, что мы вместе жили. Я — ее дочь. Она помогла мне с ремонтом, как и отец. Он, например, заливал забор. Когда шло следствие, родители не сильно обращали внимание на формулировки, которые касались дома. Никто не мог знать, что это повлечет такие последствия. Когда папа уже был за решеткой, весной в 2016 года в дом приехала следственная группа со специальной аппаратурой. Следователь говорил, по достоверной информации из Володарки, у нас есть тайник, где спрятан один миллион долларов. Удивилась: «Если вы его найдете, больше всех буду в шоке, потому что ищу деньги на передачи, адвокатам». Целый день искали, сканировали землю, выкручивали лампочки, просвечивали подвесные потолки и мебель, ничего не нашли.

«Родители в разводе 19 лет, а суд ссылается, что они «близкие люди»

Сейчас Карина Ефимович отстаивает свой дом в двух судах: в Верховный суд подала надзорную жалобу и просит право собственности на дом оставить за ней, в Минском областном суде молодая мама оспаривает выселение.

— Есть несколько существенных и важных моментов, на которые я прошу обратить внимание. Во-первых, договор купли-продажи 2013 года суд признал мнимой сделкой. На основании чего? Я обращалась в риелторское агентство, передавала деньги предыдущему хозяину, дом зарегистрирован на мое имя и живу в нем с 2014 года, оплачиваю коммунальные услуги. Если сделка мнимая, тогда каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке (ст. 168 Гражданского кодекса). Выходит, мне должны вернуть деньги, а я дом предыдущему владельцу, который умер три года назад. Во-вторых, суд признает маму и папу владельцами коттеджа в равных долях. На каком основании и каким законом он руководствуется? Они бывшие супруги, 19 лет в разводе, при этом суд ссылается, что они «близкие люди». Только такого понятия нет в гражданском законодательстве. В-третьих, мама — гражданка РФ, и по законодательству она не может быть собственником земельного участка, — все эти доводы Карина Ефимович также приводит в жалобе в Верховный суд.

Осенью Татьяна Реентович освободится из колонии, ее трехкомнатная квартира в декабре 2019 года была продана на аукционе за 98 тысяч рублей.

— Пока выселение приостановлено, на последнем заседании суд спрашивал, куда я могу пойти жить с ребенком. Никуда! Если раньше мне говорили, что могу жить с сыном у мамы, то после продажи ее квартиры вообще непонятно, куда нас выселять. Коттедж хотят забрать в счет конфискации имущества, а мы с близкими до сих пор выплачиваем иск — 55 тысяч долларов, сумма взяток, в которой папа признан виновным. У нас с мужем 4 кредита, у сестры кредит, осталось погасить 15 тысяч рублей. Знаем, отец не может рассчитывать на условно-досрочное освобождение. Единственное чего хотим сейчас, чтобы суд разобрался с домом и вернул его мне, — говорит Карина Ефимович.