Коронавирус и революция

Как эпидемия усиливает оппозицию в Гонконге.

В начале февраля 2020 года высшее должностное лицо Гонконга исполнительный секретарь Кэрри Лам (林鄭月娥) объявила, что в городе вводится 14-дневный карантин для всех, кто въезжает в Гонконг из материкового Китая. Проводить это время они должны будут или дома, или в специальном месте, выделенном под карантин для приезжих.

До этого для борьбы с эпидемией Гонконг ввел ограничения для граждан КНР: запретил въезд индивидуальным туристам, сократил количество авиарейсов, закрыл скоростную железную дорогу и большинство наземных переходов на границе, оставив для въезда только аэропорт, один пункт на границе с Шэньчжэнем (深圳) и мост, связывающий КНР с Гонконгом и Макао. Теперь граждане Китая могут въезжать в Гонконг только с деловыми целями или для посещения родственников, и при этом все равно проводить две недели в карантине.

Власти Гонконга принимают эти решения не по собственной инициативе – изначально таких жестких ограничений для материковых китайцев не планировалось. Но жители города опять вышли на улицы, требуя закрыть границу. Как и в борьбе за отзыв законопроекта об экстрадиции, давление массовых протестов оказалось сильнее.

При этом требование поддержала не только демократическая оппозиция, но и провластные партии. Коронавирус вызывает в коллективной памяти города тяжелые ассоциации с эпидемией атипичной пневмонии (SARS) 2003 года, которые никто из городских политиков не может позволить себе игнорировать.

Призраки прошлого

Первые известия о «заболевании неизвестного происхождения» в Ухане (武汉) пару недель оставались в гонконгских СМИ второстепенной новостью, гораздо больше внимания уделяли массовым протестам и празднованию Нового года. Об опасности задумались, только когда вирус подобрался вплотную к Гонконгу – первые подтвержденные случаи заболевания появились в соседней провинции Гуандун (广东).

Ситуация быстро стала напоминать эпидемию атипичной пневмонии (SARS; в Китае чаще всего это заболевание называют 非典, в Гонконге – 沙士) в 2003 году. А это одно из важнейших событий в современной истории города. Тогда количество жертв SARS в Гонконге было больше, чем в любом другом городе мира, – 299 человек (чуть меньше, чем на всей территории КНР), смертность составила около 17% (в три раза больше, чем в КНР).

В 2003 году из-за эпидемии жизнь в Гонконге остановилась – тогда экономика города пережила рекордное сокращение, которое с тех пор используют для оценки масштаба всех остальных бедствий. Но самое главное – атипичная пневмония надолго оставила в Гонконге глубокое чувство тревоги и страха перед неизвестностью. Никто не мог точно сказать, как можно уберечься от новой болезни и как от нее вылечиться, при этом значительная часть заболевших сами были врачами.

Эпидемия атипичной пневмонии подорвала доверие гонконгцев к городской власти и китайскому правительству, которое несколько месяцев пыталось скрыть факты о стремительном распространении болезни. Пекин признал, что началась эпидемия, только после того, как она перекинулась еще на несколько стран.

Экономика города довольно быстро восстановилась после SARS, а вот политическая жизнь уже не стала прежней. Большинство жителей были недовольны действиями городской власти – от былой веры в эффективность гонконгской бюрократии ничего не осталось.

Во многом из-за этого недовольства гонконгской оппозиции тогда удалось провести свой первый массовый митинг со времен перехода города под юрисдикцию КНР. Первого июля 2003 года, в день годовщины создания специального административного района (САР), более полумиллиона гонконгцев протестовали против закона о национальной безопасности.

Память об эпидемии и связанное с ней глубокое недоверие к центральной власти в Пекине получили даже организационное оформление. Только в Гонконге существует ассоциация пострадавших от SARS, которая сейчас активно выступает за то, чтобы максимально ограничить въезд для материковых китайцев.

Реакция Гонконга на нынешнюю эпидемию основана на опыте SARS. Никакие действия КНР (большая открытость, прогресс по локализации эпидемией) не убедят гонконгцев, что Китаю или руководству города можно доверять. Более того, на этот раз уровень недоверия выше, так как новая эпидемия совпала с продолжающимися уже полгода протестами.

Революция во время чумы

Эпидемия уханьского коронавируса застала Гонконг на очередном витке противостояния между «синими» (пропекинский лагерь и сторонники власти) и «желтыми» (сторонники протестующих). В последнее время их борьба немного утихла, а недовольные перешли к более сложным формам протеста, создав более ста новых объединений.

В них собираются политические единомышленники из самых разных профессиональных кругов. В таких группах есть свои штатные врачи и юристы, эсэмэмщики, которые собирают и рассылают информацию о мероприятиях, группы поддержки, посещающие судебные слушания по делам активистов. Есть даже «желтое экономическое сообщество» (黄色经济圈), где состоит весь малый и средний бизнес, помогающий протестующим.

Кроме того, «желтые» за полгода не потеряли поддержку общества – в конце ноября демократический лагерь нанес символическое, но довольно чувствительное поражение своим противникам на выборах в окружные советы, в результате чего оппозиция получила под свой контроль 17 из 18 округов Гонконга.

Выборы в гонконгский парламент пройдут в сентябре 2020 года. Обычно провластные партии получают около 40% всех голосов жителей, но за счет сложной системы формирования Законодательного совета (кроме всеобщих выборов, есть еще выборы по функциональным округам) этого достаточно, чтобы получить большинство мест. Тем не менее унизительное поражение на местных выборах научило провластных политиков дистанцироваться от городских властей, иначе их почти гарантированное большинство в парламенте может оказаться под угрозой.

В свою очередь, «синие» устали защищать власть во всех вопросах. Поддержав непопулярный законопроект об экстрадиции в прошлом году, они проиграли местные выборы. Теперь все бывшие депутаты местных советов остались без работы на ближайшие четыре года – и это во время экономической рецессии. У них нет желания и дальше безоговорочно поддерживать правительство города и принимать на себя возмущение общества. В таком положении провластным кандидатам будет сложнее избраться в Законодательный совет (городской парламент).

Скорее всего, и без вспышки коронавируса гонконгская оппозиция нашла бы достаточно новых поводов, чтобы покритиковать городские власти. Но действия руководства Гонконга по борьбе с эпидемией оказались настолько неэффективными, что теперь их критикуют не только оппозиционные, но даже провластные политики.

Единственный китаец в Гонконге

Правительство остается в Гонконге «единственным китайцем»: оно не имеет надежной опоры внутри города и держится лишь на поддержке из КНР. Отсюда одно из его самых непопулярных решений – отказ полностью закрыть границу с КНР. Хотя предложение закрыть границу поддержала не только оппозиция, но и крупнейшая провластная партия Гонконга DAB (Democratic Alliance for the Betterment and Progress of Hong Kong) .

Из-за того что власти Гонконга долго упирались и не хотели ограничивать въезд с материка, четыре из пяти первых заболевших в городе просто приехали по скоростной железной дороге прямо из Уханя. Все последующие ограничения по-прежнему сохраняют возможность въехать в Гонконг для части граждан Китая и не решают проблему с распространением эпидемии.

Сохранение открытой границы – чисто политическое решение. Правительство Гонконга не хочет портить отношения с центральной властью в Пекине, которая сейчас публично критикует решения других стран прекратить транспортное сообщение с Китаем и запретить оттуда въезд.

Последнее решение ввести обязательный карантин для въезжающих из КНР иностранцев тоже вызывает сомнения: при сохранении прежнего потока (около 10 тысяч человек ежедневно) теоретически Гонконгу может понадобиться разместить в карантине до 140 тысяч человек. А сейчас в городе всего три центра общей вместимостью 97 мест, и попытки найти новые места (незаселенные дома и пустующие отели) наталкиваются на сопротивление местных жителей и бизнесменов, которые боятся, что после эпидемии не смогут завлечь клиентов в такие отели.

Все это происходит, когда до выборов в городской парламент осталось всего полгода, и даже самые отчаянные сторонники власти вынуждены заботиться прежде всего о собственной репутации и дистанцироваться от непопулярных действий правительства, которому теперь не на кого положиться, кроме Пекина (возможно, это и есть истинная причина, по которой городская власть так не хочет полностью закрывать границу с КНР).

Еще одна проблема для властей, усилению которой способствовала эпидемия, – это создание и рост влияния новых, оппозиционных профсоюзов, которые нарушают монополию существующих (большинство из них были провластными). Оппозиционные профсоюзы могут не только организовать протесты, но и в перспективе выдвинуть своих оппозиционных представителей в федерации профсоюзов и таким образом повлиять на выборы депутатов по функциональным округам, где голосуют представители определенных профессий.

Например, отказ закрыть границу позволил заявить о себе новому профсоюзу медицинских работников (Hospital Authority Employees Alliance), созданному в декабре прошлого года. Как и во время эпидемии атипичной пневмонии, врачи и медицинские работники больше остальных рискуют заразиться новым коронавирусом, а поэтому особо заинтересованы в том, чтобы закрыть границу с материком. Новый медицинский профсоюз, созданный для защиты интересов врачей из «желтого лагеря», одним из первых предложил ввести ограничения на границе.

Всего за месяц этот оппозиционный профсоюз вырос из небольшой группы в телеграме до организации, объединяющей около четверти всех сотрудников государственных клиник, находящихся в ведении местного управления по здравоохранению. В конце января он уже пригрозил правительству забастовкой в случае отказа закрыть границу и сумел ее начать, когда это требование не было выполнено. Если эти действия поддержат другие оппозиционные профсоюзы, то Гонконг может опять столкнуться с массовой забастовкой, которая (в отличие от прежних стихийных попыток) будет хорошо организована.

Новые профсоюзы и объединения представляют угрозу не только как организаторы забастовок и протестов – они объединяют людей по профессиональному признаку. А это то же самое, что делают функциональные сообщества, созданные для выборов в Законодательный совет. Поэтому в будущем они могут серьезно повлиять на расклад сил на выборах, войдя в состав корпоративных избирателей или продвигая определенных кандидатов от собственной организации.

В ближайшее время вероятность массовых протестов в Гонконге уменьшается. Большинство жителей не хочет участвовать в митингах, опасаясь заразиться. Но после того как эпидемия закончится, протесты могут возобновиться – с новыми силами и новыми претензиями к власти.

Павел Бажанов, carnegie.ru