Кто работает на главном рынке Беларуси

«Комаровке не нужен был директор, нужен был уборщик туалетов».

На «Настоящем Времени» состоялась премьера проекта «Неизвестная Беларусь» – серии документальных фильмов, которые изнутри показывают жизнь этой страны. Авторы рассказывают об удивительных людях, необычных местах и интересных явлениях, которые делают Беларусь уникальной.

Первая программа цикла посвящена Минскому Комаровскому рынку – главному продовольственному рынку Беларуси. В народе его называют «Комаровка». Сюда свой товар привозят фермеры со всей страны – здесь его можно продать дороже, чем в провинции.

Помимо фермеров здесь работают люди самых разнообразных профессий. За создание новых рабочих мест Комаровский рынок удостоен награды министерства торговли Республики Беларусь – «Бронзовый Меркурий». Но не все довольны работой в торговле.

Наташа и Сергей – фермеры из Брестской области. Днем они торгуют своей продукцией на рынке, а ночью спят в машине на парковке, помыться их пускает внутрь охрана.

«В деревне работы по горло все время. И зимой можно найти, что делать. У нас отдых только на Новый год, 14 дней – и все. Ничего не делаем, чисто отдыхаем. Как Рождество пройдет – все. Это такой адский труд неблагодарный», – наперебой делятся Наташа и Сергей.

Они признаются, что не хотели бы, чтобы их дети стали фермерами. Призывают их учиться, чтобы заняться чем-то другим.

Дима работает на «Комаровке» грузчиком. На рынке уже много лет торгует его мама.

«Рос в районе здесь рядом. Рынком заинтересовался еще в детстве. На уроке ИЗО в школе говорили, что на то время Комаровский рынок считался в Европе самым большим по площади, крытый рынок без поддержки колонн. Это просто удивило меня, я живу с таким чудом рядом. И вот теперь я здесь», – рассказывает Дима.

После школы Дмитрий получил высшее физкультурное образование, работал по распределению учителем в лицее.

«Работа – это одно, для меня большую роль играет коллектив, с кем я работаю. А из плюсов – я рядом живу, через дорогу, мне не надо платить за транспорт. Я работой своей доволен. Можно было бы и побольше получать, но из-за денег я сильно не парюсь на самом деле. Хватает. Если бы у меня была гарантия чем-то заняться еще и чтобы я ощущал также себя, психологически, и это бы лучше оплачивалось – конечно я бы попробовал, но рисковать я не хочу», – говорит мужчина.

Оксана работает в радиоузле рынка: каждое утро приветствует сотрудников, а вечером говорит всем «до свидания», делает важные объявления. Она окончила Институт Культуры.

«У нас был курс режиссуры. Просто это завязано на других людях. Меня это всегда огорчает. Тем более, это был любительский театр. Раз пришел – раз не пришел. А когда идет репетиция, а у тебя нет половины коллектива», – вспоминает Оксана свою прежнюю работу.

Еще одна Оксана – бывший инженер-метростроевец. Уже полгода она работает на «Комаровке» уборщицей. Вспоминает, что первая зарплата в Метрострое была 200 рублей, и это было хорошо. Это была временная Комсомольская стройка, и там она познакомилась с мужем.

«Комаровке» не нужен был директор, нужен был уборщик общественных туалетов, причем срочно, – это стратегический объект. Поэтому как я могла не прийти? В первую очередь – это деньги», – признается Оксана.

Каждое утро бариста Вика открывает кофейню. Она окончила факультет журналистики, а на «Комаровке» работает 4 года.

«Я устроилась, когда мне было 30 лет. Как-то это все случайно получилось, и я была в шоке. Мне казалось, что это просто… ну это – ужас, это явно не для меня. Я достигла дна. Пока ты живешь, учишься, взрослеешь тебе хочется какой-то яркой судьбы, интересной жизни. Мне хотелось чего-то творческого», – охотно рассказывает Вика, при этом ловко готовя кофе для сотрудников и покупателей рынка.

Не все люди, работающие на Комаровке, готовы рассказывать о своей судьбе на камеру.

«Какие у нас люди «зашуганные» в нашей стране, – рассуждает Вика. – Вот это правильно, вот у [российского журналиста Юрия] Дудя, про Колыму фильм. И вот самый основной лейтмотив, что в нас во всех: в молодых, 30-летних, даже в 20-летних, сидит страх Колымы. Вот реально, страх. Это все оттуда, из сталинских репрессий. Люди камеры боятся. Я не знаю, какое поколение… может быть поколение наших внуков – они будут более свободны».