«Это означает конец правящего режима Лукашенко»

Эксперт Германского фонда Маршалла рассказал о «моменте слабости» для белорусского диктатора.

В последнее время все больше политологов и экспертов обращают внимание на происходящее в отношениях между Москвой и Минском и задаются вопросом, насколько серьезны просочившиеся в прессу слухи о якобы намерении сторон пойти на радикальную интеграцию, вплоть до создания некоего конфедеративного государства России и Беларуси.

О том, какого развития событий можно ожидать, в эксклюзивном интервью журналистке «Голоса Америки» Валерии Егисман рассказал политолог, директор программ Центральной и Восточной Европы Германского фонда Маршалла Йорг Форбриг (Joerg Forbrig, German Marshall Fund).

- На ваш взгляд, как будет развиваться процесс интеграции между Беларусью и Россией, в частности, в отношении так называемого «союзного государства»? Усилится ли давление Москвы?

- Когда речь идет о «союзном государстве», а также о более широкой интеграции в рамках Евразийского экономического союза, это основано на совершенно различных ожиданиях и намерениях сторон. Для Москвы эта интеграция имеет прежде всего политическое значение, для правительства в Минске – главное ожидание в отношении любого из этих механизмов экономическое, будь то доступ к российскому рынку, энергетическим ресурсам или кредитам. Россия намекает на то, что она может предоставить дополнительные экономические выгоды Беларуси только при условии дальнейшей интеграции. В конце концов с большой вероятностью это означает конец правящего режима Лукашенко.

То, что мы видим в данный момент, – это открытое столкновение между этими очень разными мотивами для вступления в более тесный союз, и, я думаю, что обе стороны зашли в тупик. Я не ожидаю, что за этим последует немедленная эскалация, и думаю, что обе стороны какое-то время будут взвешивать варианты дальнейших действий. Белорусская сторона готова какое-то время продержаться с меньшей поддержкой со стороны России и постарается отложить вопрос политической интеграции хотя бы на год отчасти и из-за президентских выборов этого года. Мы все понимаем, что эти выборы нельзя назвать реальными, но, тем не менее, основываясь на прошлом, они являются моментом слабости для Лукашенко. Ему придется считаться с возможным вмешательством России в избирательную кампанию и учитывать уровень мобилизации политической оппозиции в стране. В этой ситуации Лукашенко не нужен открытый конфликт с Москвой, и он принял то, что имеет на данный момент: соглашение о поставках газа и цене, по крайней мере на этот год, которое недавно было достигнуто.

Что касается российской стороны, то, я думаю, они поняли, что на данном этапе в отношении интеграции они не получат никаких политических уступок от Минска. Москва также осознает, что если на сегодняшний день она будет обострять ситуацию и усиливать давление, то она рискует дестабилизировать режим Лукашенко. Не уверен, что они готовы к этому, и не думаю, что у них имеется какой-либо «план Б» в вопросе о преемнике Лукашенко. Так что, скорее всего, они останутся сейчас на своей позиции – без дальнейшей эскалации и давления, чтобы избежать дестабилизации режима Лукашенко перед президентскими выборами в августе этого года.

- Что вы ожидаете от нынешнего «разворота» Минска в сторону Запада? И как вы видите развитие отношений между Беларусью и США, особенно в свете недавнего визита госсекретаря Майка Помпео в Минск?

- Никакого разворота Лукашенко в сторону Запада нет. Да, произошла нормализация дипломатических отношений между Беларусью и Европейским Союзом, и этот процесс продолжается уже с 2015 года. Это стало прямым ответом на события в Украине. ЕС был готов на сближение, понимая, что на данном этапе важно как-то поддержать суверенитет Беларуси и выйти из замороженных отношений. И теперь, годы спустя, Соединенные Штаты делают то же самое. Вопрос заключается в том, могут ли эти отношения пойти дальше? Для дальнейшего прогресса они должны быть подкреплены чем-то более существенным, наличием определенных направлений сотрудничества. И здесь, я бы сказал, перспективы невелики.

После пяти лет нормализации отношений между ЕС и Беларусью сотрудничества в конкретных сферах достигнуто не было. Отношения, по сути, остались на дипломатическом и риторическом уровнях. Я ожидаю, что подобное произойдет и в американо-белорусских отношениях. Да, спустя много лет мы увидим восстановление дипломатического присутствия, но дальше этого, я думаю, дело не пойдет. Прежде всего потому, что большая часть в вопросах сотрудничества столкнется с политическими препятствиями. Правительство в Минске не желает проводить политические или экономические реформы, особенно в том, что касается политической либерализации – свободных выборов, расширения пространства для гражданского общества и независимых СМИ. Однако именно это является основным ожиданием и требованием западных партнеров.

- Заинтересован ли Лукашенко в сокращении экономического и энергетического сотрудничества с Россией?

- Очевидно, что Лукашенко заинтересован в том, чтобы продолжать получать какие-то субсидии и льготы, которые уже давно дотируют его режим и позволяют ему существовать. На протяжении многих лет поддержка Российской Федерации Беларуси являлась достаточно существенной, в частности в области дешевых энергоносителей она составляла порядка 5-7 млрд долларов в год. Это очень значительная часть бюджета, которым располагает Лукашенко, и в случае идеального сценария, он, конечно, хотел бы продолжения некоторой части этой поддержки. В то же самое время Минск признает, что Москва все меньше и меньше желает ее оказывать. По крайней мере на текущий год Беларусь подготовилась для существования с сокращенной российской поддержкой, в частности создав более существенные финансовые резервы. Это даст возможность Минску в этом году покрыть долговые обязательства на сумму около 3,5 млрд долларов.

Но им нужно найти дополнительные ресурсы, которые могли бы эффективно компенсировать потерю российских субсидий. В конце прошлого года они смогли получить кредит от Китая, что немного улучшает ситуацию, но им придется искать способы получения доходов и ресурсов из других, не российских источников, в том числе и в долгосрочной перспективе. И это является трудной задачей, потому что, если вы посмотрите на белорусскую экономику, в ней есть потенциал роста, например, в ИТ-секторе, но без экономических реформ генерировать другие дополнительные ресурсы изнутри очень трудно. В случае же с Западом – Европейским Союзом, Соединенными Штатами или такими международными организациями, как МВФ – мы возвращаемся к вопросу наличия условий для предоставления займов, прежде всего проведения экономических и политических реформ. Лукашенко очень сложно согласиться с этими условиями, потому что он боится, что даже экономические реформы в конечном итоге поставят под угрозу его политическую власть. Так что потенциал получения поддержки в виде кредитов и инвестиций со стороны западных партнеров ограничен.

- Какие варианты есть у Лукашенко, чтобы снизить энергетическую зависимость от России?

- Есть несколько возможных вариантов, и я думаю, что все они рассматриваются Минском. Один из них, конечно, это попытаться найти альтернативные источники энергии, в частности нефти. Мы видели поставки нефти из Норвегии, идут переговоры с Азербайджаном и Казахстаном. От госсекретаря США Майка Помпео во время его недавнего визита в Минск поступило предложение помочь с поставками нефти Беларуси по конкурентным ценам. Но все эти варианты имеют недостатки. Альтернативные российской нефти поставки стоят дороже, в отношении некоторых из них встает вопрос транспортировки, касаемо других возникают проблемы технического характера, к примеру, тип нефтяной смеси. Он может сильно отличаться от того, что производит Россия и что может быть переработано в Беларуси. Судя по предыдущим попыткам Минска поставлять нефть от других мировых производителей, – например, более десяти лет назад они пытались доставить нефть из Венесуэлы для переработки в Беларуси – ни одна из них не оказалась устойчивой или прибыльной моделью. Поэтому я сомневаюсь, что Минск сможет заменить российскую нефть, и эта зависимость, вероятно, останется в обозримом будущем.

Другой вариант, это, конечно, снизить долю потребления нефти и других энергоносителей в экономике Беларуси. Весьма успешным сектором является уже упомянутая мною сфера инфотехнологий, которая, если я не ошибаюсь, заняла первое место в экспорте Беларуси в прошлом году. Другой сектор, который Минск может экспортировать – сельскохозяйственный, возможно также развить и область туризма. Но это все принесет результат в долгосрочной перспективе и не является скорым решением насущных экономических трудностей Беларуси.

- Лукашенко имеет довольно плохую репутацию в области соблюдения прав человека. Есть ли шанс, что ситуация здесь может быть улучшена, и может ли Запад что-то сделать?

- Запад много раз пытался подтолкнуть белорусский режим в направлении некоторой политической либерализации, но мы не видели осуществления и маленьких встречных шагов. Например, даже в том, что касается введения моратория на смертную казнь, что было центральным требованием европейцев на протяжении многих лет. Введение моратория послало бы символический сигнал, указывающий на то, что правительство в Минске готово к реформированию и улучшению условий в стране, даже если и в определенных пределах. Но в этом вопросе мы не увидели никакого прогресса, так же как и в отношении основных демократических прав и свобод. Мы наблюдали периоды небольшого ослабления давления, за которыми снова следовало усиление репрессий. То же самое касается и выборов, которыми продолжают манипулировать. Здесь вполне можно было бы допустить несколько большую открытость и пространство для политической оппозиции при проведении избирательной кампании и общении с гражданами. На мой взгляд, это вполне выполнимые вещи, которые не затрагивают стабильность политической системы в целом. Но ничего из этого не было сделано. Так что, я не думаю, что режим Лукашенко готов реформироваться хоть немного.

Это то, что мы на Западе, к сожалению, должны сегодня признать. У нас нет рычагов, чтобы повлиять на проведение каких-либо позитивных изменений в Беларуси. После Крыма и Донбасса также создается ощущение, что в своей политике по отношению к Минску, мы все менее склонны настаивать на соблюдении фундаментальных ценностей – демократии, прав человека, свободных выборов, свободы СМИ и гражданского общества, потому что мы видим Беларусь через призму геополитики, безопасности и наличия рядом очень агрессивной России. Становится еще сложнее требовать от Лукашенко проведения реформ. И режим Лукашенко, в свою очередь, используя именно этот геополитический аргумент, утверждает, что он обеспечивает стабильность, ему нужно отстаивать свою независимость, и поэтому оказывать на него давление со стороны Запада для проведения каких-либо демократических реформ неблагоразумно.