Андрей Пионтковский: Суета в Кремле. Путин понял, что проиграл

Стратегическая ситуация в паре Россия — США кардинально изменилась.

Президенты США приходят и уходят, а американское «глубинное государство», deep state, остается. Недавний вояж Майка Помпео по российско-китайскому подбрюшью, вызвавший гнев и ярость в Пекине и Москве, был представлением этим двум замечательным городам новой внешнеполитической стратегии США, — пишет Андрей Пионтковский для «Радио Свобода».

20 февраля 2014 года (дата предательски выбита на медальках «За покорение Крыма») президент России развязал мировую гибридную войну против Запада. Целью ее является реванш за поражение СССР в холодной войне, а именно:

установление военно-политического контроля России как минимум над всем постсоветским пространством, а по возможности и над Центральной Европой;

дискредитация и разрушение НАТО как беспомощной и неспособной защитить своих членов организации;

по завершении войны закрепление и легитимация ее итогов новой «ялтинской сделкой» с изолированными и униженными США.

В качестве идеологического знамени войны («Русский мир») была ученически заимствована гитлеровская концепция разъединенного народа, защиты соотечественников, «восстановления исторической справедливости». Военная стратегия победы над превосходящим во всех отношениях противником основывалась на трех составляющих элементах:

• концепция генерала Валерия Герасимова нелинейной гибридной войны, то есть ставка на информационный террор, кибертеррор и физический террор нерегулярных подразделений («зеленые человечки»);

• доктрина Николая Патрушева: Россия как ядерная держава, ориентированная на изменение статус-кво и обладающая политической волей к такому изменению, может и должна добиться радикальных внешнеполитических результатов угрозой применения или, если понадобится, ограниченным применением ядерного оружия;

• традиционное для правителей России презрение к жизни своих подданных: как заметил Владимир Путин, «для русских на миру и смерть красна».

В 2016 году Путин затеял дерзкую трансатлантическую операцию по внедрению в Белый дом «партнера», идеологически и личностно созревшего для «большой ялтинской сделки». Сформированная в Вашингтоне группа российских агентов влияния плюс внедренные непосредственно в руководство штабом кандидата в президенты мелкие прокремлевские жулики энергично занялись окормлением несведущего в вопросах внешней политики бизнесмена. Ему внушались стандартные кремлевские мемы — устарелость НАТО как реликта холодной войны; необходимость отбросить всякие мелкие разногласия с Кремлем (Украина, Прибалтика) и сосредоточиться на совместной борьбе с исламским терроризмом. Преподносилась значимость Путина как потенциального союзника США в их противостоянии Китаю. We need Russians, нам без этих Russians вообще никуда не деться, повторяли они на все голоса.

Как справедливо заметил один из самых проницательных американских экспертов в области внешней политики Дэвид Игнатиус, «Трамп… был достаточно последователен в своей изоляционистской концепции Аmerica first, отвергающей все основные постулаты, которым следовала американская дипломатия на протяжении десятилетий, и, что интересно, повторял в своей критике почти слово в слово российского президента Владимира Путина». 9 ноября 2016 года в Москве не скрывали своего торжества. Но в Кремле напрочь не понимали одного очень важного обстоятельства: замусорить мозги неискушенному в международных отношениях человеку и усадить его в кресло в Овальном кабинете совершенно недостаточно для того, чтобы кардинально изменить американскую внешнюю политику. Потому что США — развитая политическая система с многоуровневой системой сдержек и противовесов.

Сопротивление пропутинским настроениям Трампа обозначилось с самого начала, а его угодническое по отношению к Путину поведение на их первой встрече в Гамбурге стало последней каплей для американского военно-политического истеблишмента. Поворотной для истории стала ежегодная конференция по безопасности в городе Аспен 19−22 июля 2017 года. В ней традиционно принимали участие в неформальном личном качестве практически все руководители американских силовых структур как прежней, так и трамповской администраций. Тон этой конференции задало выступление только что назначенного директором ЦРУ Майка Помпео. Впервые за три с половиной года гибридных военных действий Кремля совершенно четко прозвучали два принципиальных момента: ясное понимание целей, методов и инструментов ведущейся Путиным войны и твердая решимость сорвать его далеко идущие планы, римейк исторической фултоновской речи Уинстона Черчилля.

Через некоторое время Помпео занял ключевую должность государственного секретаря в кабинете Трампа. Помпео взял на себя содержательную и многогранную миссию «смотрящего» за Трампом от deep state, роль мудрого дядьки, одобряющего верные внешнеполитические порывы (Китай, Израиль, Иран), и заботливой няньки, подчищающей дипломатические промахи. Помпео старательно встраивал внесистемного президента в разрабатываемую Пентагоном и Государственным департаментом новую доктрину национальной безопасности США, призванную адекватно ответить на два одномоментных вызова: амбиции экономического гиганта Китая и реваншистски закомплексованной России.

Для США, действительно, большим успехом было бы увидеть Россию партнером и союзником в неизбежном противостоянии с Китаем. Повторить, если хотите, в обратном направлении блестящий маневр Никсона — Киссинджера 1970-х годов, когда США сделали Китай своим союзником в конфронтации с СССР. Еще в большей степени такой поворот событий отвечал бы интересам России. Без сотрудничества и союза с США, с Западом в целом, а тем более в конфронтации с ними Россия обречена на экономическое, демографическое и, как результат, политическое поглощение Китаем.

Основные положения «доктрины Помпео» были впервые достаточно полно сформулированы в документе под названием The 2018 National Defense Strategy, подписанном тогдашним министром обороны США Джимом Мэттисом. Реализм в квадрате — так я охарактеризовал бы эту доктрину, нашедшую свое отражение в ряде последующих документов и решений в сфере военного планирования: реализм в отношении намерений двух своих оппонентов, а также реализм в отношении возможностей самих США. Исчезли из доктринальных документов «перезагрузка с Владимиром», G2 c Китаем, совместная борьба с глобальным потеплением и международным терроризмом. Остались две revisionist powers, «ревизионистские державы», обе, каждая по-своему, планирующие организовать крупнейшую геополитическую катастрофу XXI века, уход Запада из мировой истории.

США сегодня во многом превосходят своих соперников, но не обладают над ними таким подавляющим военным преимуществом, как в 1990-е годы. В этих обстоятельствах Вашингтон не может себе позволить вовлекаться крупными силами во второстепенные региональные конфликты на Ближнем Востоке. Политические союзы США в Европе и в Индо-Тихоокеанском регионе и их военное планирование должны быть сфокусированы на сдерживании двух бросивших им вызов соперников. Целью США является не конфронтация с двумя ядерными державами ради конфронтации, а denial defense (ключевой термин доктрины Помпео). Он означает обладание США и их союзниками набором средств и инструментов, достаточным для того, чтобы не позволить Китаю осуществить операцию по захвату Тайваня и не позволить России захватить одно из прибалтийских государств или часть его.

Рассмотрим подробнее, как доктрина Помпео предметно реализуется на российском направлении. Во-первых, это нам всем интереснее. А во-вторых, Китай — это игра в долгую, а ядерная «доктрина Патрушева» требовала немедленного концептуального ответа. И он последовал.

«Парадокс Нарвы», способность Путина одним шагом поставить весь Запад перед немыслимым выбором — унизительная капитуляция и уход из мировой истории или ядерная война с человеком, находящимся в другой реальности, — обсуждался и обсуждается во многих мировых мозговых центрах. Как рассказал в своем доверительном интервью Бобу Вудворду бывший министр обороны США Джим Мэттис, он стал рассматривать Москву как экзистенциальную угрозу США после того, как некие Russians предупредили его лично, что они будут готовы применить ядерное оружие в случае военного конфликта с НАТО в Прибалтикe: «Не думайте, что мы поставили крест на Эстонии, Латвии и Литве после того, как НАТО отправила туда горстку своих солдат».

Russians называют этот способ ведения войны «деэскалация через ядерную эскалацию». В Кремле и на Фрунзенской набережной рассчитали, что России необходимо своей агрессией против одного из государств НАТО в Прибалтике втянуть Североатлантический блок в масштабное военное столкновение, в котором тот полагается на свое конвенциональное превосходство. А затем, резко повысив ставки до ядерного уровня, миролюбиво призвать противника к прекращению огня и капитуляции. И Кремль не скрывает этого плана. Ядерный шантаж — важнейшая составная часть той гибридной мировой войны, которую Russians объявили Западу.

В сфере ядерных вооружений, несмотря на все свои великолепные мультики, Россия не обладает превосходством над США. Так же как и США не обладают превосходством над Россией. Обе эти страны могут уничтожить друг друга. В этой сфере вообще ничего принципиально за последние полвека не изменилось. Есть только одно преимущество у наших с вами властителей, но решающее: их готовность рискнуть миллионами жизней своих и чужих граждан. Несмотря на жесткие декларации саммитов НАТО и размещение четырех натовских батальонов в Прибалтике и Польше, Путин твердо убежден, что сытый гедонистский декадентский Запад не готов умирать за условную Нарву. Коллективный Путин в разных своих ипостасях на разных площадках откровенно заявлял Западу фактически следующее: «Я собираюсь выиграть у вас гибридную войну и поставить вас на колени, потому что у меня есть перед вами одно решающее преимущество. Нападая на вас, я готов применить ядерное оружие, а вы для своей защиты — нет. Поэтому вы отступите и капитулируете».

Многие на Западе, даже услышав, продолжали и продолжают убаюкивать себя. А может быть, это всего лишь риторика обиженного невротика, которого надо понять и разумными уступками за счет суверенитета его соседей вовлечь в конструктивное обсуждение действительно важнейших проблем безопасности человечества, например, глобального потепления? Так Западу удобнее, потому что иначе ему придется сделать очень серьезные и неприятные выводы.

В Пентагоне тщательно проанализировали угрозу Путина. Выводы были представлены в апреле 2018 года в докладе эксперта по вопросам безопасности Мэтью Кронинга, бывшего ответственного служащего ЦРУ и министерства обороны США. Он рассматривает тот же классический сценарий, которым открыто угрожает Западу Путин. Итак, столкнувшись с конвенциональным превосходством коллективной обороны НАТО, Москва наносит ограниченный ядерный удар. У НАТО имеются четыре варианта ответа: капитуляция; продолжение войны исключительно конвенциональными средствами; ответный ограниченный ядерный удар; полномасштабная ядерная война. Кронинг рекомендует зафиксировать вариант номер 3 в качестве положения официальной военной доктрины НАТО. Логика этого выбора в том, что четко сформулированная достоверная угроза ответного ядерного удара должна послужить инструментом сдерживания Москвы от нанесения первого ядерного удара и, следовательно, от агрессии в Прибалтике.

Это были рекомендации концептуального характера 2018 года. А вот материальная фактура февраля 2020 года: в США создан и стал поступать на вооружение новый вид ядерного оружия, боеголовки W-76−2 малой мощности (менее 10 килотонн) для ракет Trident II. Пентагон только что подтвердил факт размещения новых ядерных боеголовок на подводных лодках, которые выходят на патрулирование. «Доктрина Помпео» против «доктрины Патрушева».

Ядерная стратегия — это всегда психологический поединок. Путин уверен, что США дрогнут и отступят в региональном конфликте в Прибалтике, когда он станет угрожать им применением тактического ядерного оружия или применит его. На этой и только на этой уверенности зиждется весь его план реванша за поражение СССР в холодной войне. Об этом говорят вся его политика, все его поведение, все драматические свидетельства инсайдеров, имеющих редкий доступ к зияющим вершинам власти. Та же уверенность разделялась до самого последнего времени ближним кругом долларовых миллиардеров, составляющих политбюро российской клептократии. И они вполне позитивно относились к путинскому плану Победы.

Действительно, жизнь удалась, так почему бы к тому же еще не стать властелинами мира? «Доктрина Помпео» и размещение новых ядерных боеголовок малой мощности не оставляют, однако, никаких сомнений в том, что Соединенные Штаты обязательно отреагируют, если Russians действительно применят тактическое ядерное оружие. У США теперь более широкий выбор ответа на ядерную эскалацию Кремля, нежели только капитуляция или взаимно гарантированное уничтожение. Этот психологический механизм и называется ядерным сдерживанием. Ядерное оружие (в том числе и новые американские боеголовки W-76−2) существует не для того, чтобы его применять, а чтобы добрым словом убеждать оппонента воздерживаться от его применения.

Путин и Патрушев были абсолютно убеждены сами и убедили всю правящую верхушку, что у них появилась уникальная возможность нарушить этот принцип, одним броском костей повернуть мировую историю и взять реванш за поражение СССР. Шанс унизить и растоптать Запад одним столкновением воль, показав его растерянность, нерешительность и беспомощность, несмотря на все его колоссальное экономическое и серьезное военное превосходство, сулил головокружительные геополитические дивиденды, но у Запада оказался в резерве последний полк, американское deep state.

Стратегическая ситуация в паре Россия — США кардинально изменилась. Изменилась политическая воля одной из сторон, которая осознала экзистенциальную угрозу и очень четко (концептуально и затем в металле) артикулировала свой ответ. Как учил Сун Цзы, без обнажения меча. И, судя по той невнятной суете, которая творится в последние недели в Кремле, Верховный Правитель и его окружение, видимо, поняли, что они проиграли.