Интеграция «по понятиям»

Так о чем же Лукашенко и Путин говорили восемь с половиной часов в Сочи?

Как часто бывает, А. Лукашенко через короткое время после очередной встречи с В. Путиным рассказывает публике о содержании и итогах переговоров. При этом для таких откровений характерна собственная интерпретация итогов переговоров, которая нередко противоположна версии российской стороны.

Именно так произошло и в этот раз. Ровно через неделю после саммита в Сочи А. Лукашенко рассказал о нем, выступая на встрече с коллективом Светлогорского целлюлозно-картонного комбината. Как обычно, А. Лукашенко был весьма противоречив.

С каждым разом А. Лукашенко все более откровенно приоткрывает замыслы Кремля о присоединении Беларуси к РФ. Он несколько раз возвращался к этой теме: «Намек на то, что надо, чтобы были одной страной. А как можно иметь одну страну с Россией? Вы, наверное, слышите: «Давайте включим Беларусь в состав России»... Кому-то там хочется, чтобы была одна страна, — тогда будут единые цены... Уже говорят: вступайте в Россию, тогда мы вам поставим запчасти, тогда будут другие цены на нефть и газ... Зачем гнать лошадей, гнобить, куда-то включать нас?» Точно так же, по словам белорусского лидера, «плявузгаюць» и российские СМИ: «Они понимают интеграцию как поглощение Беларуси Россией. Это не интеграция, а инкорпорация».

В этой ситуации белорусскому руководству вполне логично было бы отказаться от этой игры в «углубление интеграции». Политолог Александр Класковский задает естественный вопрос: «Зачем играть в эту русскую рулетку?» Тем не менее, вопреки собственным утверждениям, А. Лукашенко заявляет: «Мы будем и дальше работать по интеграции. В этом нет ничего плохого».

Любопытный сюжет закручивается в вопросе поставок нефти. Напомню, по итогам переговоров в Сочи замглавы Администрации президента РФ Дмитрий Козак заявил, что руководство России не будет предоставлять никаких скидок союзнику, надо договариваться с российскими нефтяными компаниями на коммерческих условиях.

А версия итогов сочинских договоренностей, озвученная А. Лукашенко, совершенно другая: «По нефти, как мы и просили, — мировая цена без всяких премий». То есть надо понимать так, что белорусская сторона просила, и российская согласилась продавать нефть без премий. Поэтому А. Лукашенко категорически заявил, что эти премии платить не будем.

Но вот уже пошла вторая половина февраля, а контрактов на поставку нефти нет (не считая компаний Михаила Гуцериева).

Более того, А. Лукашенко предупредил, что если не удастся договориться по-хорошему, то Беларусь начнет забирать нефть из нефтепровода «Дружба», по которому российское сырье идет транзитом в Европу. «Если не поставят в феврале, будем до 2 млн тонн добирать», — пригрозил он. Это уже похоже на объявление войны. Но тогда получается, что каждая сторона поняла договоренности в Сочи по-своему.

Не менее любопытной выглядит и история с газом. 14 февраля глава «Газпрома» Алексей Миллер и посол Беларуси в России, наделенный полномочиями вице-премьера Владимир Семашко, торжественно подписали протокол о порядке формирования цен при поставке природного газа в Беларусь в 2020 году. Казалось бы, слава Богу, хоть по газовому вопросу договорились.

Но вскоре оказалось, что все совсем не так. В тот же день, 14 февраля, в Светлогорске А. Лукашенко заявил: «Мы договорились по цене на газ — $127. Но мы не будем платить «Белтрансгазу» $18 долларов за тысячу кубов. И выйдет, как в прошлом году, $111 долларов».

Но А. Лукашенко тут же опроверг представитель «Газпром трансгаз Беларусь» — «дочки» «Газпрома». Согласно его версии, контрактная цена на границе с Беларусью составляет $127 долларов за 1 тыс. куб. м. Плюс к этому $19 долларов за тысячу кубометров — надбавка компании за доставку газа потребителям.

Тогда что же подписали А. Миллер и В. Семашко?

Такой же противоречивый сюжет развивается и по вопросу АЭС. По версии А. Лукашенко, ситуация выглядит так: «Вы знаете, что россияне должны были в 2018 году ввести первый блок, в 2019-м — второй. Но сорвали сроки, а там огромные штрафные санкции... Вы сорвали сроки, значит, давайте договоримся, что процент по кредиту сократим до того уровня, как вы строите в Венгрии, во Вьетнаме (где-то около 3%). Мы не будем вводить санкции, и это как раз то на то и придется. И кредит, коль вы сроки сорвали, мы начнем выплачивать не через два года, а через пять. Логично? Логично. Неуютно, неудобно, но решили, что в этом плане мы будем договариваться: другого не дано». А. Лукашенко особо подчеркнул, что отторжения по этому предложению у российской стороны не было.

Замечательно. Хоть по одному вопросу твердо договорились.

Но как бы не так. 11 февраля, через четыре дня после Сочи, заместитель министра финансов РФ Сергей Сторчак отметил, что Москва не поддержала предложение Минска: «Одновременно удлинить период использования средств кредита и уменьшить процентную ставку не соответствует финансовой теории, поэтому нужно искать компромиссы в другой плоскости».

Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Так о чем же вы говорили восемь с половиной часов в Сочи? Вроде бы люди в здравом уме и твердой памяти, искушенные государственные деятели после долгих дискуссий пришли к согласию, ударили по рукам, разъехались по домам. И теперь выясняется, что обе стороны понимают договоренности совершенно противоположным образом! Как такое может быть?

Во всем мире результаты межгосударственных переговоров четко фиксируются в соответствующих документах, протоколах, договорах, соглашениях. Там предусматриваются санкции за их невыполнение. Это же так элементарно.

Но в белорусско-российских отношениях все по-другому. Это называется интеграция по-братски, т. е. не по общепринятым в мире правилам, а «по понятиям». И теперь А. Лукашенко вспоминает, что когда продавали России «Белтрансгаз» в 2011 году, то В. Путин обещал через пять лет поставлять Беларуси газ по внутрироссийским ценам. Почему же это обещание не зафиксировали в соответствующем документе?

Другое дело, что здесь А. Лукашенко, излагая свою версию итогов переговоров, стремится оправдаться перед белорусским обществом за провал на российском направлении. Дескать, не я виноват, что белорусы станут жить хуже, это все коварные русские братья нам свинью подложили. Попытка засчитывается. Но газ и нефть она не заменит.

Валерий Карбалевич, «Свободные новости»