Крымское сухое

С чем столкнулись и чего так и не поняли оккупанты.

Оккупированный Крым из‑за украинской блокады столкнулся с тотальным дефицитом воды — жителям Симферополя уже советуют ее экономить, пишет журнал НВ.

Весь сельскохозяйственный степной регион полуострова и его химпромышленность оказались на грани полного усыхания.

Сырьевая карта Крыма, которую изучает на уроках географии каждый украинский школьник, имеет несколько важных пунктов: железная руда, газ, соли натрия и магния, кварцевые пески. А еще — вода.

На последней в Крыму сформировалось достаточно крупное аграрное производство: до оккупации полуостров был крупнейшим регионом по выращиванию в стране риса — влаголюбивой культуры. Местные фермы выращивают также требующую много жидкости сою.

Но еще в 2014 году Украина перекрыла подачу пресной воды из Днепра по Северо-Крымскому каналу. А собственных источников полуострову перестало хватать в 2018‑м, когда он вошел в климатический цикл засухи (здесь плодоносные годы веками сменяются засушливыми со строгой периодичностью в пять лет).

В январе Игорь Вайль, глава подконтрольного Кремлю «Гос¬комитета по водному хозяйству Крыма», заявил, что запасов пресной воды в Симферополе осталось на 100 дней. Ранее он же уверял, что Крым обеспечен водой до лета. Оккупационные власти уже выпустили предупреждение для местных жителей: максимально экономить воду и, например, не чистить зубы с включенным краном.

Вскоре после этого городская администрация Симферополя отключила горячее водоснабжение по будням, а холодную воду начала подавать по графику — утром и вечером.

«Дефицит воды — самая большая и больная проблема для оккупационной администрации Крыма, — говорит Евгений Гайворонский, крымский журналист, бежавший в начале января в Киев после конфликта с российской ФСБ. — Север и центр Крыма уже стали зоной экологического бедствия».

Подобные новости встретили в Украине по‑разному. Кто‑то в очередной раз заявил, что наконец приносит свои плоды водная блокада полуострова, инициированная Администрацией президента (АП) шесть лет назад. А вот Давид Арахамия, глава фракции Слуги народа (СН), недавно сказал, что готов пустить воду в Крым в обмен на уступки Владимира Путина по Донбассу. «Я бы на такое пошел, потому что в Крыму так или иначе водой будут пользоваться граждане Украины», — отметил парламентарий. Впрочем, впоследствии он отказался от своих слов.

Еще один депутат от СН — Юрий Аристов — заявил, что рассматривает вариант продажи пресной воды в Крым. Но и он затем исправился: мол, никаких серьезных разговоров на этот счет в его партии нет, а продажа воды — его частная идея, которую он случайно осмелился проговорить вслух.

«Тема Крыма живет в нашей партии, но конкретно воду мы еще не обсуждали», — признался НВ Андрей Герус, депутат СН и глава энергетического комитета ВР, в кулуарах Мюнхенской конференции по безопасности.

На той же конференции, а точнее на Украинском ланче, проводимом Фондом Виктора Пинчука, крымский вопрос поднял президент Владимир Зеленский. Конкретных решений ни по воде, ни по политике он не предлагал. «Когда Крым будет украинским? — предварил Зеленский витающий в зале вопрос. — Он всегда был и будет украинским, но нам надо работать над менталитетом украинцев [живущих в Крыму]».

Политическая геология

Ежегодная потребность Крыма в воде составляет около 1,1 млрд кубометров. До аннексии 85% этого объема поставлял 400‑километровый Северо-Крымский канал, запитывавший водным ресурсом из Днепра систему крымских водохранилищ.

Для питьевых нужд двухмиллионного населения полуострова нужно примерно 100 млн кубометров воды в год. А львиную долю днепровской воды потреб¬ляла аграрная промышленность: 700 млн кубов шло на производство риса, 200 млн — на сою. Еще 100 млн — на химпромышленность, представленную в Крыму заводом Крымский титан, который до аннексии напрямую принадлежал украинскому бизнесмену Дмитрию Фирташу.

Отсутствие поставок по Северо-Крымскому каналу оккупационные власти вполне логично решили компенсировать водой из осадков и артезианскими ресурсами. Крым получает в год поверхностных стоков на 1 млрд кубов, а при разумном использовании подземных вод может получить еще 500 млн, рассказывает Андрей Сенченко, экс-замглавы АП времен Александра Турчинова и инициатор перекрытия Северо-Крымского канала.

Но засушливые климатические условия последних нескольких лет перекрыли эти источники. И сейчас, считает Сенченко, крымские власти пытаются шантажировать Украину, прикрываясь потребностями простых крымчан. Но для населения вода есть. Ее нет для промышленности — внутренние ресурсы исчерпали из‑за непродуманного их использования. Больше всего от этого сейчас страдает Симферополь и степной Крым.

Симферополь запитан из четырех водохранилищ наливного типа, самое большое из которых — Межигорное объемом 50 млн кубометров. Оно уже шесть лет нормально не заполняется и стало основной причиной дефицита питьевой воды. Его мог бы перекрыть резервный фонд на реке Салгир, но и это водохранилище иссушилось из‑за недостатка осадков в Крыму в последние три года: Салгир почти высохла, а потому объем воды в резервном водохранилище сократился в пять раз.

«Оккупация произошла в вод¬ные годы — русским поначалу везло на многоснежные зимы, — объясняет Борис Бабин, советник секретаря СНБО и экс-представитель президента Украины в Крыму. — А с 2018‑го Крым вошел в засуху, которая будет длиться 4−5 лет».

Оккупационные власти, выкачивая всю воду из артезианских скважин, сумели перекрыть дефицит в последние пару лет. Но проблема в том, что Крым — полуостров, омываемый солеными водами Черного моря. Те заходят в почвенные пласты, когда оттуда выкачивают воду пресную. Так происходит засоление почвы — это серьезная экологическая проблема, решать которую придется еще долгие годы. Именно по этой причине в советские времена в Крыму действовал строгий запрет на использование артезианских скважин.

«Россияне понимают, что без Северо-Крымского канала воды в Крыму не будет — как в степном, так и в предгорном, — подчеркивает Бабин. — Крымчане уже молятся на каждый дождик».

Еще один потребитель воды — российские военные базы, и в первую очередь — Черноморского флота РФ в Севастополе, которая тоже питалась из Северо-Крымского канала. Кроме базы флота, россияне за шесть лет оккупации построили крупные военные объекты в нескольких местах: в селе Перевальное под Симферополем, а также в степном Крыму. «Они туда затащили военную технику (БТР, БМП) и обслуживающий военный персонал, которому не хватает воды», — объясняет Ленур Ислямов, один из лидеров крымскотатарского движения.

Поэтому опция «открыть Северо-Крымский канал» означает не только наполнить водой водохранилища под Симферополем для горожан, но и напоить военнослужащих РФ.

Для внутренней крымской общественной повестки дефицит воды — критически важный вопрос. «Сами крымчане уже не думают о воде отдельно от проблем оккупации в целом», — объясняет журналист Гайворонский. Он рассказывает, что когда его пытались склонить к сотрудничеству в Краснодарском отделении ФСБ, курирующем Крым, то эфэсбэшники прямо говорили: по их внутренней социологии в Крыму растут проукраинские настроения и с этим надо что‑то делать.

Для симферопольцев вода — действительно очень важный вопрос, подтверждает Александр Лиев, бывший глава водного хозяйства Крыма. «Но в информационном поле Симферополя внятных месседжей от Украины практически нет», — говорит он.

Если жители крымских городов имеют доступ к интернету и, соответственно, к ресурсу Крым. Реалии, существующему на базе Радио Свобода, то жители крымских сел в основном узнавали об украинской повестке по ATR — Первому крымскотатарскому каналу, работающему в Киеве. Тот сейчас испытывает серьезные проблемы с финансированием. «Мне звонят крымские татары и говорят: если не будет ATR, они отвернутся от правительства Украины», — говорит Ислямов, гендиректор телеканала.

Сложный 2014‑й

Решение о перекрытии Северо-Крымского канала в марте 2014‑го принимал Сенченко, на тот момент — замглавы АП. Политик рассказал НВ, что реализация этой идеи далась ему очень непросто: мол, правительство Арсения Яценюка сначала не хотело идти на столь радикальную меру.

Сенченко изначально предлагал построить плотину, которая обошлась бы госбюджету в 60 млн грн. Яценюк, по словам автора идеи, сказал: таких денег в казне нет, а потому решение придется отложить.

Тогда Сенченко собрал аграриев из Херсонской области — например, производителя кетчупа Чумак — и сказал: если они не сбросятся на перекрытие воды в канале, то тот перекроют так, что без влаги останется вся Херсонская область. В итоге удалось собрать 1,2 млн грн на максимально экономное решение — перегородить Северо-Крымский канал мешками с песком и глиной: идею предложил Василий Сташук, тогдашний глава Госводоагентства. Этот же чиновник сделал расчеты, позволившие заложить плотину из мешков таким образом, чтобы не осушить водные каналы Херсонщины.

Вскоре после этого Юрий Одарченко, тогдашний губернатор области, предупредил АП: россияне в отместку за перекрытие канала могут начать военное наступление на Херсон. Тогда Сенченко распорядился расставить в районе строящейся плотины столбы с табличками «Идет строительство узла учета воды», на которых также были указаны проектировщик и дата окончания работ. Фотоснимки этих «плакатов» попали в крымские средства массовой информации, подавшие дело в том контексте, что Украина таки откроет воду, но будет ее продавать.

«Крым тогда успокоился, — объясняет Сенченко. — На самом деле никакой узел учета воды мы не строили, а выторговали время».

В апреле 2014‑го Глеб Хор, тогдашний зампред бюджетного комитета Госдумы РФ, посетил Киев. Ему удалось организовать встречу с Сенченко. «Мы сели пить чай, — рассказывает украинский политик. — Затем Хор нарисовал на салфетке цифру 20, а к ней еще шесть нулей и значок доллара». «Вы можете отказаться от этого, но мы все равно найдем, как пустить воду в Крым», — пересказывает Сенченко произнесенные тогда слова Хора.

Россияне действительно несколько раз пытались организовать водоснабжение в Крым. Вначале Дмитрий Медведев, бывший премьер РФ, пообещал построить на полуострове опреснительные заводы, сырьем для которых была бы соленая вода Черного моря. Но подобные объекты чрезвычайно затратны: им нужно много электричества, миллиардные инвестиции и технологии, которых у России нет. И купить последние страна-агрессор не может из‑за режима западных санкций.

Затем россияне начали вести речь о том, чтобы вдоль Керченского моста пустить водогон с Кубани. Но и эта идея оказалась сложнореализуемой. «В РФ на той стороне Керченского пролива нет крупных источников воды, нет больших ее запасов», — объясняет Бабин из СНБО. Ближайшая к Крыму река — Кубань, но всю ее воду разбирают аграрные предприятия Краснодарского края. «Если россияне сделают водовод в Крым, то они обрекут на засуху этот регион», — резюмирует Бабин.

Дипломатическая засуха

Если для переговоров и поиска решения в донбасском конфликте существует нормандский формат — встречи лидеров Украины, Германии, Франции и РФ, то для Крыма ничего подобного нет, — его не создала ни дипломатия Петра Порошенко, ни дипломатия Зеленского.

«Учитывая сегодняшнюю международную ситуацию, возвращение Крыма Украине является очень долгосрочной проблемой», — уверен Френсис Фукуяма, американский политолог. При этом он указывает, что проблема лежит не только в плоскости взаимоотношений Запада с Россией и Путиным, но и в том, способна ли Украина одновременно реинтегрировать и Донбасс, и Крым. «Жители этих регионов шесть лет жили в режиме российской пропаганды, — объясняет Фукуяма. — Выдержит ли украинская демократия их возвращение под свой контроль?»

Россияне продолжают наращивать контроль над акваториями Черного и Азовского морей, омывающих Крым. Мало того что РФ ведет добычу газа у берегов оккупированного полу-острова, так еще и ФСБ постоянно задерживает корабли, идущие из / в украинские порты Азова. Совсем недавно — в начале февраля этого года — россияне задержали там украинских рыбаков, якобы за браконьерство.

Ислямов, один из лидеров крымских татар, предлагает нарастить сотрудничество Украины с Турцией в Черном море, чтобы ограничить аппетиты и флотские мощности РФ. Турция — страна НАТО, а потому за ее действиями в Черном море стоят договоренности Североатлантического альянса о взаимной защите интересов членов блока.

«Турция — стратегический игрок в Черноморском бассейне и партнер Украины, — объясняет Ислямов. — Надо привлекать турок, болгар и румын в любые формы сотрудничества, чтобы черноморский регион был усилен интересами Украины».

С Ислямовым согласен Радослав Сикорский, бывший министр иностранных дел Польши. Он советует привлекать к решению крымского вопроса не только свою страну, но и Румынию — важного игрока в Черноморском регионе, владеющего крупными морскими портами.

«Запад сомневается, что с Путиным можно хоть что‑то решить, но по Крыму надо было бы восстановить женевский формат переговоров при участии Украины, России, ЕС и США», — заявил НВ Сикорский в Мюнхене.

Предыдущее заседание женевского формата состоялось в апреле 2014‑го при участии Джона Керри, госсекретаря США, верховного дипломата ЕС Кэтрин Эштон, а также глав российского и украинского МИД. О том, что подобный формат нужен, говорит и Антон Кориневич, представитель украинского президента в Крыму.

Майкл Макфол, бывший посол США в России, считает: Украина не допустила серьезных ошибок в разговорах о Крыме на глобальном уровне. Просто Запад слишком пассивен в этом вопросе, а украинская дипломатия идет в фарватере западной. «Россияне должны быть сами заинтересованы, чтобы улучшить свое положение в международной ситуации», — говорит Макфол.

Официальная госполитика в отношении Крыма остается прежней: никакой воды и никаких уступок до деоккупации полуострова. «Мы в представительстве президента в Крыму считаем, что вода в Крым по Северо-Крымскому каналу пойдет только тогда, когда произойдет деоккупация, — подчеркивает Кориневич. — Государство-оккупант по международному праву обязано обеспечить территорию питьевой водой».

«Можно было бы собрать гумконвой и отправить в Симферополь 20−30 машин с минералкой Моршинская для питья, даже если бы на границе их не пропустили, — говорит Лиев. — Это была бы хорошая попытка коммуникации с Симферополем, где многие граждане надеются на возврат под контроль Украины».