Как Гаравский проходил через «детектор лжи» дочери Юрия Захаренко

Неизвестные детали второго часа встречи в Цюрихе.

Руку не протянула, номер телефона не взяла. После 2-часового разговора с бывшим бойцом СОБРа Юрием Гаравским в Цюрихе Елена Захаренко не имеет никаких сомнений, что он 20 лет назад участвовал в похищении и убийстве ее отца, бывшего министра внутренних дел Беларуси Юрия Захаренко, сообщает svaboda.org.

17 февраля «Немецкая волна» показала 16-минутный сюжет о их встрече, которая длилась два часа. Елена, которая в Беларуси закончила Академию МВД, говорит, что испытала Гаравского на своем «детекторе лжи». Она поделились подробностями и впечатлениями, а также тем, что не вошло в сюжет DW.

«Я не могу его оценивать как преступника»

- Елена, я несколько раз внимательно посмотрела сюжет Deutsche Welle. Там не было показало, как Юрий Гаравский просит у вас прощения. Или это не попало в окончательную версию? Просил Гаравский прощения?

- В этом не было необходимости. Я это читала в его глазах. Не знаю, в какой степени я могу его осуждать. Он работал в официальной государственной структуре. Тогда ему было 20 лет. Ему давал приказ не криминальный элемент, а офицер, человек, на которого, как он думал, нужно равняться, получивший погоны за свои заслуги перед родиной. Этим ребятам говорили о патриотизме, говорили, что надо освобождать государство от ненужных элементов. То, что он сейчас думает ... Это он понял за всю свою жизнь.

Я не могу его оценивать, как преступника. Ему плохо так же, как и мне. Он сделал ошибку, за которую будет отвечать всю свою жизнь. Будет ли он еще чему-то радоваться в жизни? Не уверена.

- Представляю, как вам было тяжело, но вы приехали на встречу собранной, подготовленной, с точным планом разговора. Что происходило эти два часа? Что не попало в окончательную версию?

- Это было очень тяжело для меня. Я могу сравнить это с состоянием перед введением наркоза. Я должна была войти в это состояние, так как только через него я могла быть с моим папой в последние минуты, разделить его боль и его мысли. Мы начали с самого начала, от слежения. Я уточняла факты. Прошло 20 лет, и он, конечно, не все мог очень точно восстановить в памяти.

Но я могла увидеть реакцию, прочитать на его лице, придумывает ли он или просто что-то восстанавливает в памяти. Отвечая на вопрос, во что был одет мой отец, он уже не мог описать точный цвет или размер, но он сказал, что на нем не было спортивной одежды. Он сказал, из какого материала и какой длины была его куртка. Эти вещи могли знать люди, которые находились с ним в последнюю минуту.

Как Гаравский проходил «детектор лжи» Елены Захаренко

- Вы говорили, что вы сами - детектор лжи для Гаравского. В прошлом вы - сотрудница милиции, закончили Академию МВД. Я обратила внимание на то, как профессионально вы задавали вопросы. Как он прошел ваш детектор лжи? Или вы ему полностью верите?

- Когда я ехала на встречу с Юрием Гаравским, я немного сомневалась, мне нужно было время, чтобы выяснить правду. Теперь я верю ему на 100%. У меня нет никакого сомнения в том, что он говорил чистую правду, что он участвовал в похищении и убийстве моего отца. Я это могла определить не только по ответам на вопросы, которые я ему задавала, я это чувствовала своим сердцем. Я заглянула через его глаза в его душу. Чтобы выяснить правду, мне нужно было его увидеть.

Он подавал факты, которые мог знать только человек, который был в последние минуты с убитым. Он мне рассказал в деталях обо всем, что происходило с моим отцом. Я чувствовала, что отец думал в этот момент, как ему было больно, когда ему выкручивали руки, как он сидел в этой машине, что он чувствовал эти 40 минут - до того, как в него выстрелили. Все это я пережила за те два часа.

Состояния своего отца перед похищением я не знала. Он нам не рассказывал, о чем думает, что с ним происходило, потому что не хотел нас беспокоить. За 2 месяца до трагических событий отец почему-то надел на себя крест, которого никогда в жизни не носил. Хотел, наверное, защитить себя какой-то третьей силой. Я только недавно узнала, что за несколько дней до похищения в связи с преследованием он обратился в ОБСЕ, рассказал о ситуации и просил помощи для себя и семьи.

Он не пришел в государственные органы, не попросил защиты у правоохранителей, чтобы они что-то сделали. Он пришел в независимую международную организацию. Кто за ним следил, уже тогда он знал абсолютно точно. Как мне сказал Юрий Гаравский, после выстрела его отвезли в крематорий, и тот, кто стрелял в отца, исполнитель преступления, вышел из крематория с маленьким пакетом. В этом пакете еще была его душа и этот расплавленный крест. Я убеждена, что это станет проклятием для убийц и их потомков на много лет.

«Гаравский не собирается скрываться от правоохранительных органов»

- Почему вы отказались взять номер телефона Гаравского, когда он это вам предложил?

- Это же аморально. Мы бы не смогли с ним контактировать. Между нами все время восстанавливались бы те события. Это просто бессмысленно и ни к чему бы не привело. Эти события и так будут сопровождать меня до конца жизни - разговор с Гаравского, страшный процесс уничтожения моего отца, все эти события, которые многим белорусам подаются детективом. А это все происходило со мной в моей стране.

Гаравский не собирается скрываться от правоохранительных органов за рубежом. То, что он не может и не будет давать показания в Беларуси, абсолютно нормально. Как он выразился, пересечь границу помог Бог и его друзья. Власти, наверное, жалеют, что это допустили. Долго будут жалеть. Если он вернется в Беларусь, мы можем догадываться, что с ним произойдет в этом государстве.

- Он сейчас в безопасности?

- Я надеюсь, что да. Он получил определенный статус и сейчас в большей безопасности, чем раньше.

«Когда я зашла, он не мог смотреть мне в глаза»

- Во время встречи вы протянули ему руку? Пожали?

- Нет. Конечно, нет. Сначала, когда я зашла, он не мог смотреть мне в глаза. Потом, когда я начала разговор, стал раскрываться, рассказывать о том, что происходило. Если бы я была изначально к нему агрессивно настроенная, у нас бы не было бы никакого диалога, и никакой информации я бы не получила.

- Я видела слезы у вас на глазах. А у него?

- У него было 20 лет об этом думать. Он же мужчина и не будет показывать свои эмоции так, как я могла показать. Конечно, он хотел бы другой судьбы, хотел бы быть со своей семьей и знать об этих событиях, как и другие белорусы, со СМИ. Но так получилось, что именно он оказался втянут, и дороги назад у него нет.

«Мать и сестра не знали, что я поеду на встречу с Гаравским»

- Что мать, сестра, сын сказали после того, как вы встретились с Гаравским?

- Они не знали, что я поеду. И сейчас они не смотрели и не читали. Это было мое личное решение. Я должна была сама на это пойти. Мне было нелегко, я обдумывала этот шаг долгое время. Мать была в очень тяжелом состоянии после похищения отца, она не хотела снова войти в такое состояние. Она месяцами ползала по полу, кричала его имя. Она выбегала на балкон, разрезав стеклом себе вены. Она такого больше не выдержит.

Я это сделала для себя. Мне нужно было установить правду. Я потом себе никогда не простила, если бы пропустила такой шанс. Мне нужно было узнать все от начала до конца. Мне важно было знать, сколько времени он оставался жив, сколько его держали в машине, когда ему надели на голову мешок, когда его бросили на землю, как стреляли, что чувствовал соучастник преступления в этот момент. Я от этого страдала в течение 20 лет.

- Что дальше?

- Никакого продолжения не будет, пока у власти находится заказчик преступления. Я вспоминаю, как папа мне говорил, что он и после смерти будет опасен для того человека. «Слова первого президента должны быть написаны золотыми буквами, а слова этого будут написаны кровью» - это слова моего отца.

- Как вы оцениваете реакцию белорусского общества на признания Гаравского, человека, который признался в соучастии в убийстве, который называет конкретные имена, места, детали? В сети много различных реакций было, в том числе недоверие и сомнение в его словах.

- Они верят лжи и провокациям со стороны государства. Те, кто не верят, поверят очень быстро сфальсифицированному уголовному делу, которое появится перед выборами. Эта категория людей, которые сомневаются ... К сожалению, очень многие люди больше переживают, если на лице появляются прыщи, а не за смерть соседа. Их это не интересует. Или есть только какой-то спортивный интерес к самому факту.

Я прожила 20 лет в Германии. Для меня все, что сейчас происходит на белорусском политической арене - чужое, далекое и примитивное. В какую сторону развивается белорусское общество, зависит от него самого. Люди, которые давали присягу защищать свое государство ... Можно не сомневаться, что по приказу «фас» они будут стрелять в своих матерей и детей, в своих соседей так же, как то сделал Гаравский.