Даже дворником не брали: минчанин два года потратил на поиски работы

История Григория из Минска.

Грише 24 года, и у него вторая группа инвалидности из-за родовой травмы. Он учился в специальной школе, поэтому путь в университет был заказан. Единственное место, куда смог поступить парень, — колледж легкой промышленности. Там он отучился на обувщика. Правда, распределить парня не смогли. Гриша говорит, что его никто не хотел брать. После колледжа подрабатывал в похоронном бюро, а когда там перестали платить, ушел и стал искать работу. На это, по словам молодого человека, ушло несколько лет, пишет onliner.by.

О себе Гриша рассказывает коротко и спокойно, не хочет жаловаться.

— Мама выбросилась из окна, когда мне было шесть лет. По крайней мере, такая была версия. А как оно было на самом деле, мы не знаем: сама она или ее кто-то толкнул, — растягивая слова, говорит парень. — Мы тогда с бабушкой и дедушкой были на даче. Приехали — а уже все случилось. Отца убили раньше, у него был свой бизнес в 90-е годы. Брат есть у меня родной, мы двойня. Он здоровый, ему повезло, он сейчас учится, у него все хорошо. А у меня вот родовая травма. Меня хотели определить в Новинки даже, но бабушка не позволила. Потом я пошел в специализированный сад для детей с особенностями развития, убегал даже оттуда пару раз, затем учился во вспомогательной школе. Там аттестат немного другой выдают, поэтому с ним в вуз не поступишь.

Единственное место, куда парень смог поступить, — колледж легкой промышленности. Там он отучился два года на обувщика, но распределения для него не нашлось.

— Как я уже сейчас понимаю, меня обязаны были трудоустроить, но не выполнили это обязательство, — говорит он. — В ноябре через центр занятости я устроился в похоронное бюро по программе адаптации. Там я собирал букеты из искусственных цветов. Мне заплатили дважды за четыре месяца работы, поэтому ушел в феврале 2017 года.

Гриша решил искать работу самостоятельно. Вторая группа инвалидности и его диагнозы наложили ограничения для работодателей. Парню нельзя трудиться больше 7 часов в день, выполнять тяжелую физическую работу и так далее.

— Я искал любую работу, — говорит парень. — Хотя вообще я хочу заниматься веб-дизайном и фотографией. Учу усиленно английский, Photoshop изучаю. А дворником, к примеру, хотел устроиться, чтобы копить на фотоаппарат, поскольку у меня пенсия всего 335 рублей, с нее особенно не накопишь. Я хотел взять фотоаппарат в рассрочку, но мне просто отказали, как и с ноутбуком. Друг помог, взял рассрочку на себя.

По словам парня, за все это время он прозвонил по сотням вакансий и отправил столько же резюме. В большинстве случаев ответа не было.

— Либо когда я звонил, мне говорили, что работа тяжелая, график для меня не подходит и так далее. Просили электронную почту — не отвечали, говорили перезвонят — не звонили, — объясняет он. — На собеседование я сходил пару раз только. Я пробовал устроиться комплектовщиком и упаковщиком, там мне отказали. В нескольких ЖЭСах сказали, что вакансий нет. В одном сначала взяли, и я должен был выходить уже на работу. Но незадолго до этого мастер прислала мне сообщение, что выходить не нужно и я не подхожу, так как не имею квалификации сантехника.

В итоге парень снова пошел в службу занятости Московского района. Там нашелся вариант подсобного рабочего в строительной компании, но пока на 0,25 ставки с зарплатой в 150 рублей. За неимением лучшего Гриша согласился.

— Понимаете, дискриминация при приеме на работу такова, что рассчитывать мне больше не на что. Таких, как я, работодатели видеть не хотят, — объясняет парень. — Пока меня на работу не вызывали, но обещают, что, как начнется сезон, буду работать на полную.

Что говорит новый работодатель Гриши?

В компании «ИнсепшнИнвест», куда устроился Гриша, заверяют: парня будут нагружать и дадут ему возможность зарабатывать.

— Мы объяснили ему, что наша организация строительная. Когда мы выиграем тендер, когда у нас начнутся работы, мы его привлечем, — рассказали в компании. — Пока нет работы, мы его не вызываем, он ничего не делает, но деньги минимальные мы ему платим. Эти все условия на моменте подписания договора мы проговаривали и не раз. Гриша согласился и подписал контракт.

С конца марта — начала апреля, когда появится работа, мы его точно будем привлекать. Там будет сдельная оплата труда по утвержденным расценкам. Меньше минимальной зарплаты мы не платим. Но, как правило, у нас люди с инвалидностью зарабатывают больше. К примеру, ребята-сантехники и по $1000 могут получать. Мы по-человечески относимся ко всем и честно платим всем зарплату. Все будет зависеть от человека и его желания трудиться.

Понятно, что у нас строительная компания и мы можем принимать на работу не всех, бывает, люди приходят с палочкой, и для них у нас не всегда есть работа. А так: кого можем трудоустроить, того берем. Для нас разницы нет, инвалид человек или нет, если он выполняет свою работу, то мы можем его трудоустроить.

Только цифры

По данным на 2019 год, в Беларуси число людей с инвалидностью составляет 568,5 тыс. Из них около 200 тыс. — это люди в трудоспособном возрасте.

Офис по правам людей с инвалидностью: «Из обращений на первом месте — проблемы с трудоустройством»

— У нас есть льготы для работодателей, которые принимают на работу инвалидов. Если 30% от коллектива составляют люди с инвалидностью, то компания освобождается от уплаты налогов ключевых: по прибыли и по НДС, — объясняет руководитель Офиса по правам людей с инвалидностью Сергей Дроздовский. — Но опять же, эта льгота работает для узкого круга нанимателей. Если мы возьмем предприятие уровня МТЗ, совсем не просто там получить 30%. Или небольшую туристическую фирму, разве там есть 30%?

Идем дальше. Если на предприятие хочет устроиться один человек с инвалидностью, то фактически для предприятия никаких льгот нет, а вот повышенная ответственность руководства есть. Так как у нас за работником с инвалидностью закреплен ряд более высоких социальных и трудовых гарантий, чем за обычным работником. В ряде случаев, к примеру когда вторая группа инвалидности, это сокращенный рабочий день, продолжительный отпуск, невозможность отправить в командировку или в ночную смену без согласия и так далее.

Практически у всех нанимателей, с которыми мы общались, присутствует страх: а если что-то случится? Здесь наниматели очень четко разделяют. Если что-то случится с работником без инвалидности, тут миллион способов, он знает, как и что с этим делать. А если случится что-то с работником с инвалидностью, то почему-то идет страх, что затаскают по судам и крах. Хотя по большому счету, исходя из нашего опыта, разницы нет никакой в этих случаях.

Наряду с недостаточно гибкой системой господдержки, которой не хватает, чтобы наниматели почувствовали ее и начали качественно пользоваться, существует еще система субъективных ориентировок нанимателей. Грубо говоря, негативные установки не преодолеваются позитивными мерами, которые государство пытается предпринять. Мы встречали компании, которые говорят: «Понимаете, мы работаем с известными заказчиками, мы не можем себе позволить, чтобы они увидели, что в нашем коллективе работает инвалид». Это для них де-факто означает, что человек будет браковать, портачить и на выходе получится некачественный продукт или будет понижена репутация. К таким работодателям человек с инвалидностью никогда не попадет.

Опять же, мы много говорим про позитивные обязательства, которые государство накладывает на работодателей, но не говорим о ситуациях, когда государство отказывается обеспечивать защиту инвалидов в негативных ситуациях, защиту от дискриминации. Сегодня нет ни одного судебного решения на основании статьи о дискриминации Трудового кодекса. Мы регулярно наблюдаем ситуации, когда люди с инвалидностью не могут трудоустроиться просто из-за наличия факта инвалидности. От этих проявлений нет системы защиты. И благие намерения здесь не срабатывают. Человек приходит в местную администрацию, рассказывает историю, ему говорят: «Ну ведь они же должны, они не могут так поступить». Все должны ходить на зеленый свет, но не все же ходят, все должны быть честными и так далее, но получается не со всеми. Так почему в тех случаях эти преступления наказываются и осуждаются обществом, а преступления против личности в виде дискриминации считаются чем-то незначительным?

Со всех сторон, как ни возьмись, на местах недоработки. И наниматели не очень стимулируются, и их недобросовестность никоим образом не прорабатывается, и человек не имеет определенной защиты, и системы поддержки должной нет. В целом человек оказывается один на один в такой ситуации. Он год, два, три побарахтается, а потом подумает: «Ай, я где-нибудь попрошу, там перебьюсь, тут кто-то подачку бросит, мне больше ничего не нужно». Тогда государство скажет: «Ой, смотрите-смотрите, какой у нас иждивенец родился». Так попробуйте вы в его ситуации не стать иждивенцем!

Из обращений в офис на первом месте — проблемы с трудоустройством, их очень много, они разные. Дискриминацию мы всюду считываем, но, к большому сожалению, защиты от нее практически нет. Все, что мы пока можем, — это как-то помогать, содействовать, уговаривать, искать какие-то места, находить тех, кто поможет – подытоживает Сергей Дроздовский.