Запаса терпения больше нет

Внешняя невозмутимость российского народа — обманчива.

После обвала курса российского рубля прошло уже несколько дней, и вполне можно попробовать без паники поразмышлять о том, чем это событие обернется для власти и, конечно же, «глубинного народа», пишет член российской экспертной группы «Европейский диалог» Евгений Гонтмахер для The Insider.

Начнем все-таки с людей.

Важный момент, на который мало кто обратил внимание, – в обменниках, несмотря на похудание рубля чуть ли не на 15%, не было и нет никаких очередей. Объяснений этому факту несколько:

1. Вообще сколько-нибудь значимые сбережения есть только у меньшинства россиян, к которому относятся прежде всего «средние классы», а это не более 20% населения;

2. Наиболее обеспеченные люди среди этих 20% уже давно перевели свои средства в валюту (доллары, реже евро). Такую рекомендацию после девальвации 2014 года публично давали практически все финансовые эксперты;

3. Значительная часть обладателей банковских депозитов в прошлом году, купившись на некоторое укрепление рубля, перевели в него свои валютные вклады. События 10 марта застали их врасплох, и бежать срочно в доллары при нынешнем курсе уже рискованно — а вдруг отскочит обратно?

Я столь подробно останавливаюсь на отсутствии очередей в обменники и вообще банковской паники, потому что это создает у власти иллюзию индифферентного отношения населения к тому, что происходит с рублем и со страной в целом.

И действительно: нет никаких открытых протестов против игр с Конституцией РФ и «обнулением» президентских сроков. Однако всё намного хуже. И без того паршивое настроение подавляющего большинства населения, уже не первый год сталкивающегося в своей обыденной жизни с реальным ухудшением из-за обесценения зарплат и пенсий, зримого снижения качества бесплатной медицины, экологических проблем, становится еще пасмурнее. Социология, которая, как известно, в авторитарном государстве мало что может показать, тем не менее позволяет догадаться о высочайшей степени недоверия «глубинного народа» к власти. Этот феномен после пенсионной «реформы» стал распространяться и лично на Путина, даже несмотря на его недавние социальные подарки.

У людей сложилось устойчивое мнение, что объявленные выплаты материнского капитала при рождении первого ребенка, обязательное бесплатное горячее питание в начальной школе – это всего лишь возврат народу небольшой части того, что изъято или недоплачено за все последние годы устойчивого бюджетного профицита и пухнущего от денег Фонда национального благосостояния.

Когда читаешь о том, что правительство в прошлом году не смогло потратить 1 триллион бюджетных денег, возникает вопрос: а почему бы не повысить на эту сумму зарплату бюджетников или не провести внеочередную индексацию пенсий?

Этот же феномен категорического недоверия к власти проявляется и в оценке уровня инфляции. Правительство сообщает о достигнутых успехах по этому направлению макроэкономической политики – и специалисты, в том числе независимые, с этим соглашаются. А «глубинный народ» говорит: «Не верю!» И приводит вполне конкретные примеры из своей будничной жизни, когда тот или иной товар, услуга в каком-то конкретном городе или поселке подорожали не на 2%, а на все 20%. А уж сейчас, когда рубль снова резко обесценился и, как следствие, будет через некоторое время дорожать продаваемый в рознице импорт, это общественное твердое убеждение еще более укрепится.

В каком-то смысле российское население демонстрирует своим поведением завидный стоицизм. Все последние годы даже по официальным данным реальные доходы медленно, но снижались. Только в прошлом году был отмечен небольшой рост, полученный, как считают даже многие эксперты, чисто счетным путем, а не в жизни. В этом году, если не произойдет чуда, уровень жизни может вырасти лишь совсем на микроскопическую величину. А при очередных потрясениях с рублем динамика реальных доходов может и вовсе уйти в минус. Но люди продолжат безмолвствовать, одновременно накапливая внутри себя массу негативных эмоций.

Сколько такая ситуация может продолжаться?

Еще недавно, до потрясений, начавшихся 15 января, я бы утверждал, что это создает базис для стабильности режима не менее чем на 10-15 лет. Почему именно такой срок? Дело в том, что в 2000-е годы реальные доходы, пенсии, зарплаты в среднем выросли более чем в 2 раза. За 2014—2019 гг. эти параметры снизились, по официальным данным, примерно на 15%. То есть, на первый взгляд, если наросший за период нефтегазового процветания «жирок» в основном сохранился, то запас терпения людей еще очень большой. Тем более что в 2019 году статистика отрапортовала о «сломе тренда», о переходе к стадии роста уровня жизни. Возможно, что какая-то часть общества этой позитивной новости бы поверила, но нас накрывает давно ожидаемый мировой экономический кризис, триггером котором стала пандемия коронавируса. А тут еще эти неуклюжие игры в русскую нефтяную рулетку, которые ударили больнее всего по их инициатору — России.

Поэтому 10-15 лет запаса терпения для несменяемой и закапсулировавшейся власти уже нет. И дело, повторяю, не в сухих цифрах ослабления рубля, а в окончательно рухнувших еще остававшихся где-то глубоко в подкорке части «глубинного народа» надеждах на «путинское чудо» возвращения к «нормальности» будничной жизни. Последней каплей стало фактическое открытие для Владимира Путина возможности быть президентом до 2036 года, то есть для очень многих россиян – пожизненно. Конечно, теоретически говоря, он может в 2024 году и отказаться от такой перспективы, но в это никто не верит. Если еще недавно Владимир Путин ассоциировался у «глубинного народа» с возрождением России, ее «вставанием с колен», то теперь иллюзии рассеялись – его мотивация в глазах уже подавляющего большинства оказалась весьма простой и разочаровывающей: он жаждет власти ради власти. Уверен, что любая сколько-нибудь относительно независимая социология скоро на это намекнет.

А теперь очень важный вывод для власти РФ.

С такими общественными настроениями ей нужно как можно скорее забыть о достижении «национальных целей», закрепленных в майском (2018 года) указе Владимира Путина. О каком таком двукратном снижении бедности, устойчивом увеличении реальных доходов населения, ускорении технологического развития и обеспечении темпов роста экономики выше среднемировых можно сейчас всерьез говорить? О каких «прорывах» в «светлое будущее» XXI века идет речь? И никакая статистика не поможет отчитаться о таких достижениях.

Если Сталин, как повторяют его почитатели, принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой, то сделано это было ровно таким же способом как фараоны возводили себе пирамиды. Войти в высокотехнологическую эпоху, когда главной движущей силой становится мозг не только элиты, но и практически любого работника, невозможно никаким принуждением, чередованием хозяйского кнута и слизываемого с той же ладони пряника, массированной пропагандой, выносящей из мозга остатки критического, самостоятельного мышления.

Что это значит на практике для всех нас, пытающихся сохранить свою личность в засасывающем страну водовороте архаизма и дремучести? Думаю, что, закончив позорную эпопею с конституционными поправками, Владимир Путин обратит свой взгляд на резко ухудшившуюся ситуацию в стране. Что же он увидит? До 2024 года еще жить и жить, а проблемность быстро нарастает, несмотря на магические заклинания о том, что худшее позади. Выход один – поставить в центр политики чисто мобилизационную повестку («нефть дешевеет, и мы здесь ничего сделать не можем», «окружены врагами», «грядут новые эпидемии» и т.п.). Тогда и про «национальные цели» можно по умолчанию не вспоминать, как это произошло в правительственной программой социально-экономического развития России до 2020 года, даже близко не выполненной ни по одному пункту.

Вот тогда на первый план выйдет то, что я называю «цифровой диктатурой», когда новейшие технологии (типа big data, программы распознавания лиц, тотального учета не только доходов, но и расходов каждого человека) будут использоваться по кальке оруэлловского Большого Брата.

Надежда на то, что такой антиутопический сценарий не состоится только в одном: взявшись за такой проект, нынешняя власть его просто-напросто провалит из-за непрофессионализма исполнителей. Уж на что были многоопытны члены ГКЧП, но и они в августе 1991 года не смогли успешно произвести элементарный путч, который без проблем удавался в любой латиноамериканской стране той эпохи.

Россия вступила в период Большого Трансфера, но только не такого, о котором еще недавно судачили политологи.