Момент истины Лукашенко и Путина

В момент кризиса диктатор думает о диктатуре, а не о народе.

Чем отличается демократическое государство от недемократического? Тем, что в критической ситуации в демократическом государстве власти, в первую очередь руководители государства, немедленно обращаются к обществу, к людям, лично объясняют происходящее. Лидеры (подлинные общественные лидеры) публично берут на себя ответственность за действия властей в интересах всего общества.

Только в двух европейских государствах – России и Беларуси – правители до сих пор лично не обратились к гражданам в связи с угрозой коронавируса. Создаются комиссии и рабочие группы, проводятся совещания, издаются распоряжения, и многие действия реально необходимы и полезны, но правители до сих пор непосредственно не обратились к нации.

В чем причина? Они не являются подлинными властителями умов. Они обязаны своей властью не честным выборам, а манипуляциям и насилию над обществом. Они не воспринимают общество как самостоятельную силу, с которой жизненно необходим разговор на равных и с уважением. И отдаляя час своего неизбежного (в крайней ситуации неизбежного) обращения к народу, они думают не о людях, а о своей личной власти: кому отвечать за потери, если взять ответственность на себя? В момент кризиса диктатор думает о диктатуре, а не о народе.

Ситуация в России существенно отягощается пока не назначенным официально (указа президента РФ ещё не было) голосованием 22 апреля. Вся государственная машина находится в параличе, в том числе при принятии общенациональных мер защиты от коронавируса, потому что фактический главный санитарный врач России – Владимир Путин. Все ждут, что он решит. Самые неумные делают публичные заявления типа «Несмотря на всякие опасения по коронавирусу, всё-таки общероссийское голосование должно состояться».

И пока Путин не отменил решение о голосовании 22 апреля, эпидемии коронавируса в России нет. А на самом деле есть. Вести 110 миллионов человек на участки для голосования в такой ситуации – не просто смерти подобно (для стариков – буквально равносильно смерти), а массовое преступление. Каждый день промедления с самыми решительными действиями стоит человеческих жизней. И это понимают все. Но ждут решения начальника. И нет, похоже, никого рядом, кто может зайти к нему и сказать: СТОП. ЛЮДИ.

ЛЮДИ.

Так он и приходит – момент истины.

Лев Шлосберг, «Эхо Москвы»