Эпидемия как искушение

Демократии победят коронавирус, а что будет с «подданными» диктаторов?

Сознаюсь — и грустно, конечно, и страшновато — не без этого, но ведь и весело немного видеть потребительскую панику счастливых обитателей Евросоюза. Очереди в магазины, пустые полки в супермаркетах, задорные шутки про туалетную бумагу, за которыми отчетливо чувствуется нервозность. Пусть, думаешь, попробуют нашу жизнь на вкус. Для тех, кто в более или менее сознательном возрасте застал издыхающий Союз, это ведь не экзотика. Это норма. Привычка путать повседневность с выживанием — внутри и никуда не делась.

Когда у них такое в последний раз было? После войны, пожалуй, да и то недолго. А у нас — годами и без всякой войны. Мы сами себе война, нам враги не нужны, и так справляемся.

Мы, извините, отлично помним, как правильно комкать газетку, если вдруг туалетной бумаги под рукой не окажется. И зачем во дворе лопухи. Учитесь жить, лопухи европейские.

На самом деле это соблазн, искушение. Большой и опасный соблазн — взять и поверить, что управляемое несменяемыми старцами государство, без устали клепавшее танки, игравшее в мировое господство, и помогавшее братским людоедским режимам, с радостью уничтожая ради этого саму возможность человеческой жизни для собственных жителей, к чему-то такому тебя подготовило, научило чему-то, чего другие, привыкшие как раз к комфортной человеческой жизни, не умеют.

Нет, не готовило. Просто измывалось. Это важно помнить.

И это, к сожалению, не единственный соблазн для человека, столкнувшегося с вызовами, ранее невиданными. Расслабленные демократии слегка теряются. Не сразу понимают, как теперь себя вести. Волевая и собранная диктатура — Китай — действует образцово. Больницы возникают из пустоты в считанные дни. Граждане безропотно сидят в карантине, понимая, что бывает за ропот. Тех, кто не понимает, отлавливают полицейские. Немного бьют, мастерски упаковывают (наши бы тоже справились, пожалуй) и куда-то увозят.

Если не думать, куда, жить все-таки спокойнее.

И там пик эпидемии пройден, умирают теперь уже единицы, заразившихся все меньше, выздоровевших все больше. Товарищ Си едет в Ухань — а товарищ Си, при всем возможном уважении, не Наполеон, и в чумной барак бы не сунулся. Диктаторы теперь не те, что в позапрошлом веке. Чужими жизнями жертвуют все так же легко, но свою, драгоценную, предпочитают беречь. Значит, не врут, значит, там и правда практически безопасно. Ухань приветствует вождя плакатами: «Китай победил!».

И появляется еще одно искушение — поверить, будто диктатура в принципе эффективней демократии, раз в критической ситуации справляется лучше. Кстати, знаете, кто из наших соотечественников точнее прочих сформулировал эту мысль? Догадаться не сложно, Маргарита Симоньян, разумеется: «Посмотрите на запертую на своих романтических балкончиках Италию, Испанию и поймите наконец: учиться у этой модели нам нечему и незачем. Это не значит, что и у нас так не будет. Очень может быть, что будет. Но у них — учиться нечему. Забудьте уже свои восьмидесятые, свои тертые джинсы, свои запретные плоды. Когда в московских гостиных мне в очередной раз пеняют: «Ты что, хочешь, чтобы у нас как в Китае?!» — я больше не отмалчиваюсь в салфеточку, а довольно вызывающе отвечаю: «Да, хочу».

Не спрашивайте, откуда у нее эта тяга лакейские именовать гостиными, и это самоотверженное желание — «чтобы было как в Китае», где за коррупцию госслужащих, случается, даже и расстреливают. Это не важно.

Важно честно самому себе ответить — а у вас хотя бы на секунду не всплывали в голове сходные мысли? Искушение-то ведь сильное: уверовать, что только государственная сила способна спасти человека от большой беды, и следом признать: значит, свободы наши — пустяк, пусть в мирное время государство куражится, лишь бы пришло на помощь, когда совсем припрет.

В качестве прививки от этого вируса — вируса внезапной любви к диктатуре — можно было бы (да и не вредно, пожалуй), поразмышлять, какую роль в возникновении того, что потом сделалось пандемией, сыграла обычная для диктатуры ложь. Ложь мелких китайских чиновников, которые боялись больших китайских начальников, и ложь больших китайских начальников, до последнего надеявшихся замолчать серьезность и масштаб проблемы, — именно так ведь в диктатурах и принято.

Но лучше — просто глянуть вокруг. Демократии приходят в себя от шока. Показывают, что тоже могут действовать решительно. Не затевая, во всяком случае пока (а это важное «пока», давайте его запомним), охоту на людей и не заваривая двери в домах, где есть заболевшие.

Люди, конечно, победят вирус. На дворе не средние века, и не только правильно комкать газетку люди научились. И вот когда победят — в Европу вернется постепенно комфортная человеческая жизнь. А подданные диктаторов останутся со своими начальниками — лживыми, жестокими и бесконтрольными.

Но тут возникает еще один соблазн — не для человека, для власти. Тут начинает подмигивать то самое «пока». Это ведь удобнее и проще — править человеками в режиме вечной ЧС. Отнимать потихоньку свободы у тех, кто не отошел до конца от пережитого страха. Не заметят, стерпят или даже объяснение какое-нибудь подходящее придумают.

Мы ведь уже поняли, как тесен наш мир, где планетарного масштаба катастрофа может случиться из-за того, что где-то там, далеко один изощренный гурман решил полакомиться мясом летучей мыши. И видим, как легко вырастают забытые уже границы, как сам собой возникает древний, давно, вроде бы, изжитый страх перед любым чужим, как в жертву безопасности (возможно, мнимой) приносится комфорт. А ведь, между прочим, свобода — это и есть комфорт.

Сохранить это все и после того, как пандемия кончится, — большой соблазн, серьезный, и не факт, что все демократии, вирусом покусанные, сумеют легко его преодолеть. Но не будем забывать, государство на самом деле не может сделать с человеком ничего такого, чего сам человек не позволит ему сделать.

Это важная и печальная мысль, верная не только для ситуации с пандемией.

Да, и, кстати. Знаете, это так приятно — сидеть и рассуждать о судьбах демократий. Эпидемия строит на границах стены, конечно, но она же и сближает, как ни странно. Сидишь, переживаешь за бедных европейцев, — преодолеют ли искус тоталитаризма? И забываешь на время, что сам-то живешь в стране, которой управляют несменяемые старцы, клепающие танки, играющие в мировое господство и так далее.

И вот еще что: нашим-то старцам никакой эпидемии не понадобилось, чтобы это все вернуть.

Иван Давыдов, «МБХ медиа»