Лукашенко гуляет по минному полю

Тужился двадцать шесть лет и бесился, но так ничего реального создать не смог.

Нет ничего омерзительнее чиновничьего героизма. Чем гнуснее режим, тем громче гремят барабаны. И чем круче начальник, тем выше свирепость. И нестерпимо чешутся руки. А когда такой вот вершитель судеб оказывается еще и перед телекамерой, а бравая охрана уверенно держат периметр, руководящую отвагу уже не унять. Мучительно хочется совершить подвиг. Возглавить движение народных масс к заветной цели. Вперед и выше. Кратчайшим путем. Напрямик. Через минное поле. Кто сказал, что там опасно?

Вранье! Нет для власти неодолимых препятствий. И не надо нас пугать. Польша, Литва, Украина и даже Россия закрыли границы? А мы не будем. Это все те же реликты прежних времен: у советских собственная гордость. И какому-то ублюдочному вирусу, даже если это тот самый COVID-19, нас не одолеть. Никаких оснований для паники нет. Это у них там какая-то суматошная пандемия. А у нас – посевная.

На исходе минувшей недели вроде бы состоялся высочайший разговор с соответствующим министром – известным врачом. И выяснилось в итоге той судьбоносной беседы, что этот окаянный коронавирус, которым враги запугивают добропорядочных граждан, – никакая не новость. Процентов на девяносто все о нем давно известно. А с остальными десятью уж как-нибудь разберутся – есть соответствующие службы. И даже спецслужбы совсем не случайно тут в большом изобилии. Выследят, скрутят и затолкают гада в автозак.

Для власти страшен не вирус. Для режимов самоуверенных и захолустных главный враг – интернет. Не было бы этой кошмарной паутины, кто бы узнал тут о какой-то пандемии. Власть сказала, что у нас безопасно, значит, так тому и быть. Пытались же когда-то скрыть не только Чернобыль, но даже начало войны. А тут – всего лишь какой-то вирус. И потому был сформулирован пока единственный внятный призыв: «сплотиться вокруг власти». Как все этого ждали! Просто побежали вприпрыжку. Разве у нас есть что-то дороже родной вертикали?

Кто-то еще пытается наивно в потоке местной информации выловить близкие к реальности оценки ситуации в стране. Однако рекомендации на этот счет случайны и противоречивы. На карантин даже намека нет. Совсем иные заботы на повестке дня. Власть уже уверенно вступает в режим перманентного чиновничьего подвига. Всем приказано оставаться на местах и ждать команды. Впереди – великие дела. Грандиозный парад с духовно близкой псковской десантурой. А потом – попытка торжественного внесения известной всем персоны в седьмой по счету срок. А дальше по плану – спокойная старость вблизи стратегического бункера.

И если дело выгорит, можно будет снова куражиться над народом, рекомендуя ему в минуту опасности традиционные диктаторские средства. Трактор, который лечит. Сауну, как пугало для всяческого вируса. И традиционные сто грамм – универсальный метод для борьбы с любой напастью. Ничего другого эта власть предложить народу не способна. Геном не позволяет.

Диктатуры терпеть не могут каких-то общих дел даже с ближайшими соседями. Их выдающаяся роль и экзотическая уникальность тогда просто теряются в массовке. А потому они предпочитают держаться где-нибудь в сторонке. Так спокойнее. И зона тотального досмотра всегда под строжайшим контролем. Сколько их уже было, подобных систем. Высокопоставленные садисты с упоением тиранили подданных. Возводили немыслимые сооружения. И будто бы запросто вели диалог с богами. А потом исчезали. Внезапно. Бесследно. И оставалась после них разве что груда камней в диких джунглях.

И этой несгибаемой диктатурке подобной участи не избежать. Потому что слишком она самоуверенная. И наглая беспредельно. Тужилась двадцать шесть лет и бесилась, но так ничего реального создать не смогла. Все те же остатки все того же совка. Обычная история - способностей не обнаружилось. Покуролесили воровато и сникли. Будто бы их и не было.

Найдут потом где-то в зарослях крапивы нелепый пьедестал, на который в разгар той самой пандемии намеревалось взгромоздиться колхозное величие. И уже едва ли кто-то вспомнит, откуда на ровном месте взялась внезапно эта глыба. А кто и почему свое имя вписать собирался в историю страны, даже вспоминать будет неловко. Способ выбран был явно не тот.

Когда и каким образом завершится эта пандемия, никто не знает. Вакцины пока еще нет – испытания не завершены. И производство не налажено. А коронавирусом затронуты 145 стран. Где-то все уже идет на спад. Китайцы, как солдаты, соблюдали строжайшие меры объявленного карантина. И там новых заболевших нет. А вот в Италии, которая с решительными мерами запоздала вроде бы на каких-то дня два, только за минувшую субботу число умерших возросло на 650 человек. В интервью, выложенном в конце недели в интернете, медсестра Даниэла рассказывает о том, что происходит в эти дни в обычной больнице.

«Мы работаем сейчас в условиях тотальной чрезвычайной ситуации. Психологическая напряженность зашкаливает. К сожалению, мы не можем сдержать ситуацию в Ломбардии. Там высокий уровень заражения. И мы уже не считаем мертвецов».

При таких масштабах, даже если бы у нас все было идеально, народ должен был иметь доступ к реальной информации о положении в стране. Узнать правду о принятых мерах. И получить четкий ответ на вопрос, когда будет введен карантин. Однако вместо этого услышала страна только похабные шуточки о бане, тракторе и водке.

И вот тогда в интернете появились те главные строки, которых давно ждали. К людям обратился детский Доктор. «Я буду на работе. Будьте, пожалуйста, дома».

Так начался Народный карантин. Лидеры оппозиции обратились к народу и предложили ввести его с 23 марта до 5 апреля. Практика обычная – судьбу своих родных и близких наши люди в решающий момент берут в свои руки. Только когда мы заодно, когда все – народ, есть надежда остановить беду. Не только эту.

А надеяться на запуганных чиновников бессмысленно и бесполезно. Никто не отзовется. Они все ушли на подвиг.

Владимир Халип, специально для Charter97