Путин исчез

Как Сталин в первые дни войны.

В конце марта Путин исчез. Не то чтобы совсем исчез, но как бы выпал из актуальной повестки. Актуальной не для него, а для большей части населения. Его по-прежнему еще волновала судьба Конституции, остальным она уже была практически безразлична.

Очень быстро, кстати, стало очевидным, что в коронавирусном контексте он ощущает себя гораздо менее комфортно, чем в конституционном. И, в общем-то, понятно, почему — коронавирус, в отличие от Конституции, нельзя отредактировать поправками, наоборот, он сам может вносить поправки во что угодно.

Этот переход Путина на «политическую удаленку» особенно хорошо заметен со стороны, когда есть возможность сравнивать. Здесь (в Великобритании. — «МБХ медиа») утверждение, что «Путин — единственный лидер, который посетил инфекционную больницу», вызывает только здоровый и так нужный сегодня всем смех. Он действительно единственный, кто посетил больницу в гидрокостюме, но вряд ли это имелось ввиду…

Можно спорить об эффективности, своевременности, достаточности и разумности принимаемых лидерами Запада, да и Востока тоже, мер по борьбе с эпидемией, но ни один из них пока не уклонился от необходимости взять на себя бремя непрерывного публичного диалога с нацией. В такие критические для судеб нации моменты ежедневные брифинги и непрерывная включенность в диалог — не прихоть, а неизбежный атрибут политического лидерства. Трамп со своим твиттером, пусть и дурацким; Джонсон, вещающий ежевечерне по видео из изоляции; Макрон, обращающийся к французам как Наполеон перед Ватерлоо, и Меркель, говорящая с немцами как «мать нации», воспринимаются на Западе как нечто само собой разумеющееся.

Не то в России. Путина не видно на передовой, он скрылся в глубокой тени кремлевских стен. Его запоздалое публичное обращение было малоинформативным и в значительной степени дезориентирующим, особенно в части, касающейся «отпусков». Остается только надеяться, что вирус каким-то чудом действительно обойдет Россию стороной и недельные «эпидемиологические каникулы» — а именно так карантин восприняла значительная часть населения — не выйдут стране боком.

Неожиданно выпукло обозначилась «ахиллесова пята» персоналистского режима. Путин патологически не любит сообщать своему народу плохие новости. Он избалован десятилетиями благоприятной политической и экономической конъюнктуры. Он — фартовый президент. Но он выпадает из зоны комфорта, когда карта не идет. Сегодня мы не видим «на бруствере» ни Путина, на федеральной власти вообще. В критической ситуации Собянин, который до этого десять лет сидел «ниже травы, тише воды», вынужден был взять управление городом в свои руки, по сути показывая пример всей стране.

Мишустин парализован, так как он не может позволить себе политически двигаться со скоростью быстрее потока, а в потоке все ориентированы на лидера. Предложение правительства регионам самим определяться, вводить им чрезвычайные меры или нет, в русских условиях выглядит издевательски. Путин со всей очевидностью показывает, что не хочет ассоциироваться в глазах населения ни с чем неприятным, не хочет быть источником алармистских настроений. Он все больше становится «президентом-праздником».

Все это очень сильно напоминает поведение Сталина в первые дни войны, когда он закрылся на дальней даче, выжидая, в какую сторону подует ветер. Недаром в сети поползли слухи, что Путин скрылся то ли в Селигере, то ли на Валдае. Он, конечно, вернется, встряхнется сам и встряхнет всех вокруг. Но эти несколько недель молчания ему не забудут. Как и запомнят всех, кто в этих сложных условиях вызвал огонь на себя.

Владимир Пастухов, «МБХ медиа»