«Люди в очереди на улице стоят с температурой»: репортаж из Лунинца во время вспышки коронавируса
Все началось после того, как инфекцию нашли у директора местного «Евроопта».
Лунинец встречает почти полной пустотой и тишиной, и иногда проезжающие велосипедисты в масках выглядят здесь чем-то неестественным. «Это только сёння, тут такога не було», — говорят местные бабушки, неся под мышкой хлеб из магазина. Кажется, это правда. Резко уменьшившееся число людей на улицах подтверждают редкие прохожие в центре, возле «Евроопта». Сегодня этот магазин небольшого южного городка оказался в сводках новостей. Его директор попала в больницу с коронавирусом, муж женщины сейчас находится на ИВЛ. Было бы странно узнать, что их история прошла мимо жителей Лунинца. Как один случай заражения за считаные часы изменил целый город — в репортаже onliner.by:
«Из Минска в Лунинец мы приехали за три часа и за это недолгое время успели получить много информации. Якобы в городе закрыли не только «Евроопт», но и «Белагропромбанк», который находится напротив, в больнице лежат несколько сотрудников Следственного комитета, а с местного хлебозавода с подозрением на коронавирус увезли директора. Местные говорили по телефону, что многие перестают покупать даже хлеб: «На всякий случай, а вдруг там всякое найдут».
Мы позвонили директору Лунинецкого хлебозавода Павлу Вабищевичу, чтобы узнать, здоров ли он. Вот что он ответил журналисту:
— Меня забрали? Смешно. Я и сейчас на рабочем месте. Среди моих сотрудников тоже все здоровы, ни у кого анализы не брали.
Сотрудники лунинецкого «Белагропромбанка» не отрицают, что их отделение напротив «Евроопта» закрыто, но уверены, что причина не в коронавирусе.
— Один наш сотрудник ушел в свой запланированный отпуск, а второго не успели подготовить к кассе. Держать банк в таких условиях просто невыгодно, — рассказали нам.
Один из медработников поликлиники сообщил журналисту, что трех человек из города увезли в Брестскую инфекционную больницу. Одна из пациенток была фельдшером и контактировала с заболевшими, двое других приехали из Италии. В поликлинике неврологическое отделение перепрофилировали в инфекционное и разделили потоки людей в очередях: те, кто с температурой, идут к одному окошку приема, в нормальном состоянии — к другому. Когда мы въезжаем в Лунинец, в первую очередь едем в больницу за подтверждением.
Идущие со смены врачи сразу отрицательно качают головой, показывая: «Знаем, зачем вы здесь, но ничего сказать не можем». Кто-то из них спускается по лестнице и устало бросает нам:
— Как эта тема уже абрыдла! Да, пневмоний сейчас много.
В приемном отделении мы как раз застаем пересменку. Врачи надевают маски, халаты, перчатки и комментируют: «Мы люди маленькие, сами ничего не знаем. Вот врач в соседнем кабинете больную с вирусом сейчас принимает. Идите к ней».
Из кабинета слышно, как чей-то голос говорит: «Оформляем в Брест — она контактировала с больным». И через минуту встречаем врача.
— Женщину как раз в «инфекционку» отправляем. У нее были контакты с заболевшим, и мужа ее мы тоже заберем из Дятловичей, — рассказывают нам. — Сейчас много пневмоний — около 20 зарегистрировали за два дня. Нормальное количество за такой срок — 1—3 случая. Люди вот в очереди на улице стоят с температурой.
Нас уверяют, что в 2009 году было примерно такое же количество пневмоний, просто они не были связаны с коронавирусом. Мы успокаиваемся, но спрашиваем о больницах: а готовы ли они к возрастанию таких случаев?
— Если говорить о перепрофилировании, да, подготовлены. Но вот в плане оснащения и масок — нет, почти все за свои деньги покупается.
Оставляем больницу и идем в город искать людей. Первыми встречаем школьников. У ребят сейчас каникулы, и они надеются, что их отдых продлят.
— Будет вирус — и будет. Мы же сидим на карантине, родители настаивают, — разводят они руками. — Пусть бы еще и их от работы освободили: переживаем. Мама вот закупается по полной, говорит, дома сидеть будем все время. А так у нас в городе половина населения в масках ходит, а половина нет. В школе говорят, нам на неделю продлят каникулы, потом родители будут писать записки, чтобы по их собственному желанию мы никуда не ходили.
Наша цель — добраться до центра города, где карта показывает наличие единственного в городе «Евроопта». Магазин работает до 22 часов, но в 21:05 в нем уже темно, а на дверях висит объявление: «Закрыт по техническим причинам». Те же слова распечатаны на бумаге в дверях банка. Местные говорят, это единственное, что роднит два здания в данной ситуации. О том, что банк как-то связан с дневным происшествием, они не слышали.
— Такой информации о банке не было, я не знаю, — комментирует нам девушка, выходя из магазина. — Я читала у вас, эта женщина не знает, откуда подцепила болезнь. Так у нее же ребенок учится в Витебске, он приехал сюда, когда оттуда все убегали. Вот поэтому у нас только сегодня появилась паника, люди с масками начали ходить. Я сама только в магазин сбегала, с завтрашнего дня буду на полной изоляции. Думаю, сейчас всем будет страшно: мамы очень боятся за детей, мы вот тоже будем баню топить. Я вижу только один выход: нужно себя страховать и быть на карантине.
— А как же работа?
— Я ИП, закрываюсь: нет выхода. А что делать? У меня два несовершеннолетних ребенка, лучше, что ли, ими рисковать?
Двое мужчин подслушивают наш разговор и начинают спорить.
— Два дня уже знали, что там сильно болеют, и ничего не закрыли. Они еще думали, может, и закрывать не стоит, сомневались. Моя жена работала в магазине на втором этаже, я ее сейчас и близко не подпускаю к себе. За кого я должен страдать? За того, кто нас ни о чем не информирует? Я теперь жену никуда не пускаю — они не закрывают, пусть хоть она дома сидит.
Для молодых ребят в эту субботу ничего не изменилось: они идут из «Гастронома» с бутылкой пива и нехотя говорят:
— С каждым днем все веселее. Читаем, что все у нас хорошо и никаких проблем нет. А я вот слышал, что трех человек «забрало» из Следственного комитета. Кому верить? Ну вот этот случай сегодня произошел, так у нас хоть маски носить будут, дома начнут сидеть. Я сам не боюсь, зачем? С работы приезжаю, все обрабатываю. Другое дело, маски купить можно, а перчаток нет: очередь в аптеку и так на всю улицу стоит. Говорят, и завод наш закрыли, ларьки не работают, магазины уже работать перестают...
Это же подтверждает вторая компания.
— Паники нет, но людей намного меньше, — рассказывают парни. — Еще не время переживать: только один человек заражен. Говорят, правда, что завод на карантин закрыли. Ну вот вы видите: в городе сейчас ходят два-три человека, а обычно тут оживленно, тем более в субботу. Город абсолютно пустой.
Мы останавливаем двух мужчин, которые переходят дорогу.
— Вы знаете, где я работаю? — риторически спрашивает один из них. — В транспортной компании, которая из Франции и Италии машины принимает. Я уже не за себя переживаю, а за детей. Мне 55 лет, я жизнь прожил. Вот у нас медсестру из деревни забрали, простых жителей из домов берут: сегодня девушку куда-то отвезли. Ну а что вы хотите: все страны как страны. А у нас страна, в которой нет карантина.
Девушка рядом утверждает, что она вынуждена работать, иначе бы тоже сидела дома.
— Поверьте, даже эти маски — все для самоуспокоения, не поможет. Я за то, чтобы ввели карантин, потому что последствия могут быть непредсказуемыми. Не хватает открытости со всех сторон. Когда люди осведомлены, они хотя бы понимают конкретную ситуацию.
Мужчина снимает деньги возле банкомата и рассказывает, что сегодня вечером на улице очень пусто:
— Обычно у нас в Лунинце намного больше народа. Может, сейчас люди начинают думать о себе? В масках в полутора метрах уже стоят. Мне больше страшно за своих старших родных — молодые выкарабкаются. Карантин у нас не получится ввести из-за отсутствия финансов. Нужно хотя бы какой-то самоизоляции держаться. А как себя успокоить, когда у нас на работе мастера в четырех районах? Приедут и что-нибудь привезут!
Мы заходим в местный магазин «Гастроном», на дверях которого вывешено объявление о социальной дистанции и необходимости обработки рук антисептиком.
— Какая паника? Мы только сегодня утром пришли на работу и узнали об этом, — говорят продавщицы. — Ничего, мы не боимся, как работаем, так и продолжаем.
— Не страшно, что столько людей к вам ходят?
— А у нас есть выбор?
Единственное кафе, которое работает в Лунинце в 22 вечера, — это «Фиеста». Мы входим внутрь и замечаем, что здесь заняты только два стола — остальные пустуют.
— У вас так всегда? — спрашиваем.
— Нет, мы ощущаем, как по нам ситуация бьет. Сегодня уже видно, что люди меньше приходят, обычно у нас все забито битком, — отвечает женщина за кассой. — Как начали случаи коронавируса проявляться, у нас заметно уменьшилась посещаемость, упали выручки. Мы, конечно, расстроены: все валится из рук. Болезнь в городе прогрессирует, не за работу боимся, за здоровье.
— На карантин нас не переводят, с людьми очень страшно работать, — добавляет ее коллега. — Маски, перчатки, физраствор есть, ну и что? Просто для нашего здоровья хотелось бы, чтобы нам контакты ограничили. Знаем, что у нас в некоторых кафе сократили рабочий день на два часа, мы же начинаем позже работать с утра. Посетителей нет, товарооборот не тот… Кажется, что все вообще резко поменялось.
Мы выезжаем из Лунинца в половину одиннадцатого вечера, когда на улице уже никого: для вечера субботы это странно. Местные, пожелав нам в ответ: «Не болейте», разошлись по своим делам. Кто-то, кто может себе позволить, завтра уезжает на самоизоляцию в деревню, кто-то будет сидеть дома и ждать новых рабочих будней, а какой-то оптимист продолжит жить так, будто ничего вокруг не происходит».
21.11.2024
Польскі мовазнавец: Беларусы часта адкідаюць словы ідэнтычныя з рускімі і замяняюць іх паланізмамі
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]