Пейзаж после Сечина

В мире должны быть загадки.

В мире бензин подешевел вслед за нефтью, в России его цена неизменна. Стабильность — наша скрепа и приоритет. И похоже, последовала реакция Минэнерго на вбросы о возможном легальном появлении на внутреннем рынке зарубежного топлива: даже с учетом всех транспортных и административных трат оно, дескать, будет привлекательней в цене отечественного, и намного.

Как сообщает РБК, ссылаясь на трех федеральных чиновников и одного из участников топливного рынка, кабмин защитит нас от импортного дешевого бензина и дизеля. Власти его просто не пустят в страну, введя эмбарго. Пока эта мера, аргументируемая защитой отечественных нефтепереработчиков, запланирована с апреля по сентябрь.

Нет новости в том, что российское государство берется защищать за счет потребителей (российского народа) внутренний «рынок» от затоваривания и крупный капитал с его НПЗ (нефтеперерабатывающими заводами) от мировой конъюнктуры и трендов.

Как не новость и то, что правительство нам дано, чтобы жизнь не казалась медом. Новость лишь, пожалуй, в министерских прогнозах — до сентября цена на нефть не вырастет. Однако видно, что правительство удивить нас старается. А оно нам не чужое, и давайте удивимся. По всем хрестоматиям, снижение затрат (за счет удешевления бензина) могло бы подтолкнуть производство, стать реальным стимулом к росту активности.

Раз этого не надо, задачи перед властью, очевидно, другие.

Возможно, синдром осажденной крепости проник в руководящие мозги чересчур глубоко, и это отражается на рефлекторном уровне, на самых элементарных действиях в экономике. Возможно, это уже другая экономика — военная. Бензин сейчас за рубежами нашей родины действительно дешевле родного, но представить, что мы пустим с этой дешевой жидкостью кого-то в российскую нефтегазовую Отчизну? Что в нашу Тулу приедет кто-то со своими пряниками?

Был опыт 90-х, когда в дальневосточные регионы ввозили корейский бензин, качественный и дешевый, но эту лавочку прикрыли быстро. Вероятно, и сейчас, несмотря на анекдотичность ситуации, могли бы сложиться какие-то полуродственные поставки с белорусских НПЗ в приграничье. Впрочем, ничему этому не быть, поэтому нечего и рассуждать.

Вопрос в реальности один. Он в России уже из разряда вечных. Почему, когда нефть в цене падает, бензин продолжает дорожать?

С одной стороны, должны же оставаться в мире загадки. А с другой — действительно, почему российские нефтяники не могут снизить цену, следуя за всем миром? У РБК эта причина сформулирована изящно: «из-за особенностей регулирования». Называть пороки (что людей, что государств) «особенностями» — вполне в духе политкорректной современности. Можно говорить о «действующей системе ценообразования», что не позволяет бензину подешеветь, можно — о выплатах «по демпфирующему механизму» (то есть договоренности сглаживать цены: то нефтяники доплачивают государству, то оно — им, лишь бы цены не колебались), однако суть неизменна, и она вот в чем.

Цена на бензин — это цена почти на все, что мы потребляем как физические сущности.

Бензин идет существенной долей в стоимости удовлетворения нами первичных инстинктов и отправления естественных потребностей (еда, миграции, строительство, свет, ток). Наша сиюминутная история вообще неизвестно когда началась — то ли сорок, то ли четыреста миллионов лет назад, смотря от чего считать — от происхождения человека или нефти. И сейчас на самом деле непонятно, что было в этой заканчивающейся истории важней — человек или нефть.

Цена на бензин сегодня рулит почти всем, однако в России доля цены самой нефти в цене бензина не столь велика, в разные годы по-разному. Четыре процента, шесть, а то и все семь. Цена на нефть — отнюдь не определяющий фактор. В России цену на бензин диктуют порядки и аппетиты государства. От 70% — налоги, акцизы. Поэтому бензин у нас стоит именно столько, и иных цифр быть не может. Рынок, спрос, спад спроса из-за коронавируса, саудиты, Трамп и сланцы — это все не имеет значения. Существенен тут лишь бюджет и бюджетники, российский чиновник и его планы на нас и наших детей.

А говорить чиновники при этом вольны что угодно. Нести любую чушь вроде того, что они спасают рынок от затоваривания и защищают интересы российских НПЗ. Ага, разорятся те, обанкротятся. Это в принципе невозможно. Да если б и обанкротились — что в том плохого? Не найдется других «бизнесменов», кто смог бы сейчас при малейшем восстановлении цен на нефть начать поднимать цену бензина? Куда сами НПЗ в принципе денутся?

Если это и проигрыш, то чей? Очевидно, если б тут был рынок, европейская бензоколонка нагнула бы Сечина со всей его «Роснефтью». Их тоже, конечно, жалко, но это ведь лишь экономика, не более.

Алексей Тарасов, «Новая газета»