Управляющий в белорусской фирме: В стране всерьез обсуждают потенциальный дефолт

Заявления Лукашенко вызывают только гнев.

Герой интервью kyky.org Максим Горбиков, который отвечает за каршеринг «Везуха» и переживает за двух родителей-медиков из Витебской области.

«Месяц без выручки – это нормально»

Меня зовут Максим Горбиков. Я управляющий партнер каршеринг-сервиса «Везуха». И по сравнению с ресторанным и развлекательным бизнесами, у нашей компании сейчас дела идут достаточно неплохо. Каршеринг – более covid-устойчивый бизнес (ха-ха, появилась такая метрика, представляете), чем то же такси, он победит кризис. Если всем запретят выходить из дома, скорее всего, мы ощутим холодок, но я думаю, что в Беларуси карантин не введут. Надеюсь, что у людей, которые сидят в Министерстве здравоохранения и принимают решения, есть некое человеколюбие – что они там не только за кресла держатся. Поэтому есть и надежда, что выбранная этими людьми стратегия верна. Хотя, +400 случаев заражения за сутки – это так себе звоночек.

Даже если карантин в нашей стране все же введут, он не будет длиться до бесконечности. А месяц без выручки – это нормальная ситуация. Да, нужно платить зарплаты, платежи за машины, но даже с учетом всего этого, после месяца простоя мы не закроемся. Никто не хочет терять выручку, но все могут составить план действий на случай, если это все-таки случится, – чтобы потом нажать красную кнопку и сбросить балласт. У нас в планах, например, есть давняя идея запустить сервис для юрлиц, которым нужно в любых обстоятельствах ездить на работу – условно, собирать машины ИВЛ.

Сейчас компания все еще находится в процессе окупания вложений. И этому кризис пока не мешает – кризис мешает росту. Финансовый сектор мандражирует. Прогноз ставки рефинансирования до конца 2020 года в 20-22% считается позитивным – привлечь финансирование под такой процент очень сложно. Плюс, если рассматривать вариант покупки машин, которые собраны не в России, их стоимость уже поднялась, потому что курс относительно белорусского рубля взлетел. Итог: стоимость машин из Европы выросла на 30%, ставка рефинансирования вырастет на X2 – стоимость владения активом взлетела больше, чем на 40-50%. Поэтому мы просто не знаем, когда у нас в парке появятся новые машины.

Есть еще один важный момент: если вы привлекаете к своему бизнесу какой-то фонд, допустим европейский, то его представители до июня даже не будут с вами разговаривать. Просто потому, что у них сейчас удаленка – сардельки выкипают, ребенок плачет – какой Максим из Минска? Все процессы переговоров заморожены, но я надеюсь, что хотя бы к лету все восстановится.

«Мы не сокращали расходы, а увеличили»

Из-за эпидемии мы никого не увольняли – это жестоко. Зарплаты тоже никак не поменялись. Сейчас в штате компании 16 человек, остальные – партнеры-фрилансеры. Всех, кого возможно, мы перевели на удаленку. Люди посидели пару дней дома – пересмотрели все сериалы, перемыли всю посуду – им это все настолько надоело, что они готовы выполнять любые задачи. Паники, депрессивных настроений ну ни у кого нет. Если все начнут грустить и перестанут быть эффективными, мы попадем в бОльшую проблему, чем возможность приболеть.

Мы не сокращали никакие расходы – наоборот, вынуждено их увеличили. У нас есть ребята, которые работают на передовой, обрабатывают машины. Их пришлось снабдить масками, санитайзерами, перчатками. Плюс, закупить средства для обработки машин. За последний месяц на все это ушло где-то 5000 рублей. В контексте всего оборота компании это сумма незначительна. Но каршеринг – низкомаржинальный бизнес, нам тяжело терять каждую дополнительную копейку.

Кстати, когда только началась вся эта коронавирусная движуха, мы закупили и разложили по машинам санитайзеры – все пропали за 2-3 дня. Поэтому сейчас мы раскладываем по бардачкам только одноразовые антибактериальные салфетки. Не думаю, что пропажу антисептиков можно было остановить. Ну, повесил ты надпись: «Не забирайте их, пожалуйста». То есть раньше люди видели что-то в бардачке каршеринга и думали: «Хм, это подарок!», – а с такой надписью поймут, что это не он? Нет, конечно.

Повышать тарифы мы не собираемся. Да, выросли цены на бензин, что снижает наш заработок, но, слава богу, их рост пока прекратился. В Штатах стоимость бензина упала вслед за нефтью. Но у нас она так делать не умеет – у нас цены двигаются только в одну сторону, и они «не растут, а изменяются». Предыдущие скачки давили морально: поднятие цены на копейку каждую неделю – это достаточно иронично.

Но в каршеринге есть две основных части затрат: стоимость владения машиной и стоимость ее километра пробега. Топливо дорожает, снижается наш доход, потому что километр пробега машины становится дороже. Но если увеличить количество клиентов, которые пользуются этой машиной, можно компенсировать повышение затрат на топливо. Да, можно и цены поднять – только тогда количество пользователей уменьшится – насколько этот вариант эффективен? Едва ли в Беларуси люди начали зарабатывать больше и могут себе позволить больше платить за аренду машины. Подняв тарифы сейчас, можно просто потерять клиентов. Поэтому мы полностью поменяли тарифы: раньше у нас был только поминутный, а сейчас есть еще и расчет по километражу. Сходу сложно разобраться, но если пересчитать старые поездки по новым тарифам, большинство людей будут в выигрыше.

Знаете, кризис, рост цен – все это в мире есть всегда, вопрос только в масштабах. Мы оказались в новой реальности, и нужно уметь в ней существовать.

«Мои родители – медики, они работают в Витебской области»

Недавно я зашел в telegram-чат, где ребята из Hackerspace бесплатно принимают запросы на создание защитных щитков и респираторов для медиков. Сразу написал, что, мол, если кому-то нужны в помощь машины «Везухи» – обращайтесь, все решим. Но шутка оказалась в том, что там нашлось и без меня достаточно людей, готовых помочь, – и все с машинами. Сейчас этот чат – самая вдохновляющая штука, которая есть в моей ежедневной рутине.

Безмерно радует, что делают активисты. Иногда я слышу, что говорит Лукашенко. Его заявления о том, что люди умерли, потому что они сами дураки, или что медики заболели, хотя должны нас всех лечить, по десятибалльной шкале бесят меня на 11 баллов. Это настоящий гнев. Мои родители – медики, они работают в Витебской области. Вы просто не можете представить себе, как подгорает, когда кто-то из высокопоставленных лиц оскорбляет людей, к которым ты можешь отнести себя и своих близких. К счастью, мои родители не из тех, кто занимается пациентами с коронавирусом – отец раньше работал в реанимации, потом перевелся в щадящий режим работы, но в честь «праздника» его пригласили обратно в реанимацию. Сейчас с родителями все прекрасно, они лучше меня знают, как нужно себя вести во время эпидемии, и мне не приходится уговаривать их носить маску и пользоваться санитайзером. Но это не значит, что я за них не переживаю.

Заявления Лукашенко про бизнес меня не задевают, потому что нет такого мощного триггера, как в случае с родителями. Я просто думаю, что смотрю самый дорогой в мире стендап (который мы все спонсируем налогами). Я не мыслю в плоскости, где государство начинает помогать бизнесу – оно уже сказало всем достать кубышки, которых лично у меня нет. У компании, может, и есть, но небольшая.

Возможно, наше государство когда-нибудь начнут тревожить не показатели, а люди. Сейчас работодатели говорят, что будет сложно сохранить рабочие места: некоторые уже закрываются, распускают штат. Может, когда наш великолепный показатель зарегистрированной безработицы будет доходить до страшных процентов, государство что-то и сделает. Но, вероятно, будет поздно.

Кроме падения частного сектора, в стране всерьез обсуждают потенциальный дефолт. Если посмотреть на отчетность госкомпаний, можно увидеть, что все они, по возможности, берут кредиты в белорусских рублях и максимально повышают уровень закредитованности. Получают сумасшедшие гранты для финансирования каких-то странных региональных проектов. Это как плохие конкурсы на плохих свадьбах – все бегут-бегут вокруг, а в конце кому-то не хватает стула. И сейчас все мы – гости на этой свадьбе. Кто не получит свое место? Ты в этой стране ведешь бизнес, а потом ждешь момента, когда вся твоя дебиторская задолженность превратится в кубышку. Но кубышки еще не зацвели – кажется, начнут распускаться в июле. К этому времени у нас изменится отношение к эпидемии: люди начнут больше опасаться за свой кошелек, чем за здоровье.

В США, например, проходили открытые дебаты, где люди спорили, что важнее: экономика или жизнь людей. У нас такие дебаты проходят в голове одного человека. Это забавно, но не эффективно. Происходящее – это работа системы, и она не похожа на вау-сюжет для фильма. Что тут у нас? Тысячи человек потеряют работу и 500 умрет – это не тянет на блокбастер. Не уверен, что пошел бы на историю про коронавирус в Беларуси в кинотеатр. Если, конечно, они откроются.

«К 2025-му 80% людей будут фрилансерами»

Если на минуту забыть о трагичных последствиях коронавируса, станет очевидно, что мы живем в очень интересное время. Трансформация сейчас очень похожа на то, что происходило в 90-х в СССР, когда очень многое быстро менялось. Перемены – это не всегда приятно, но всегда хорошо. Многое рушится, но скоро начнется процесс восстановления, и есть шанс выстроить процессы в более крутом порядке. У нас есть шанс пересобрать мир правильно. Пару лет назад ученые провели исследование и объявили, что к 2025 году 80% людей будут фрилансерами. Тогда ты читал это думал: «Как такое возможно?». А сейчас, сидя дома, ты фактически выполнил свой KPI на 2025-й! Мне кажется, в экономически-развитых странах все сильно задумаются о том, надо ли возвращать людей в оффлайн – стоит ли это аренды офиса?

Что будет лично со мной? Я надеюсь, что буду развивать проект и дальше. А если случится самый негативный сценарий, мне еще месяца три придется участвовать в ликвидации компании и присутствовать на бесконечных проверках. И если после всего этого я останусь на свободе (ха-ха), наверное, снова пойду в рекламу. Буду придумывать смешные слоганы, хотя и уверен, что лучший из них уже придумали за меня: «Беларусь – страна для жизни».