Активистка еврейской общины Беларуси скончалась от COVID-19
Она пережила Холокост и антисемитизм.
17 апреля в 10-й Минской больнице от коронавируса на 81-ом году жизни умерла Майя Зисина, которая пережила Холокост и была активисткой еврейских организаций и общин в Беларуси. 19 апреля прошла кремация женщины. Как сказала племянница Майи Зисиной психолог Светлана Бергер, «мы сможем попрощаться с тетей только, когда это будет безопасно и когда сможет приехать из-за границы моя дочь Фаина. Мы с грустью шутим, что мертвой бабушку никто из нас не увидел», передает «Радыё Свабода» .
За Майю Зисину молились бахаи в Соединенных Штатах, Саудовской Аравии, Ливане, Австрии, Германии и других странах по всему миру, а также в сообществе прогрессивного иудаизма в Минске. 10 мая Майе Зисиной исполнилось бы 81 год.
«Я понимаю, что врачи не виноваты, виновата нечеловеческая система, созданная в стране»
Майя Зисина была госпитализирована в 10-ю Минскую больницу несколько недель назад с подозрением на пневмонию. Светлана Бергер рассказала, что сначала тест на коронавирус был отрицательным. И в первые дни Светлана все еще могла попасть в больницу и договориться с медсестрой, чтобы та помогла ей ухаживать за пожилой женщиной в тяжелом состоянии. Через 10 дней повторный анализ показал, что у Майи Зисиной была коронавирусная инфекция. Светлана Бергер не знает, был ли первый тест не точным или ее тетя заразилась в больнице.
У самой Светланы онкологическое заболевание. Ее дочь Фаина Бергер учится за границей, и так получилось, что Светлана была единственным близким человеком Майе, который мог помочь.
Самым трудным для Светланы Бергер было то, что практически невозможно было получить информацию о состоянии здоровья ее тети, почти невозможно было дозвониться в больницу, как и было невозможно обеспечить ей достойный уход:
- На одну медсестру приходится 28 пациентов. Тетя ничего не ела, не пила лекарства. У нее был диабет, куча других проблем со здоровьем. Никто за этим не следил. Я смогла организовать передачу через волонтера Красного Креста. У нее были пролежни, за ней практически не ухаживали. Хотя я понимаю, насколько героическая сейчас работа врачей, медсестер и фельдшеров, но испытываю замешательство, потому что не знаешь, как реагировать на их работу. Хочется верить, что они сделали все возможное, но ничего не знаешь. Тетя умерла в одиночестве, и сейчас во всем мире так же уходят одинокие старики.
У меня практически не было никакой информации, я не могла попрощаться с близким человеком, я не понимала, что происходит. Что-то можно было понять только по ее голосу: лучше, хуже - сильнее, слабее. Я не чувствую благодарности, но я понимаю, что врачи не виноваты. Я уверена, что каждый из них делает и делал все, что в их силах. Виновата бесчеловечная система, созданная в стране. В основе этой системы нет концепции ценности человеческой жизни, каждого человека и его потребностей.
Один из врачей, которому я бесконечно благодарна - медбрат Игорь из 2-й пульмонологии 10-й клиники. Мой низкий поклон ему за его служение, мои молитвы с ним и мои пожелания силы, любви и выносливости.
«Агенты организовывают похороны для тех близких, кто сидит на карантине»
Светлана Бергер очень обеспокоена тем, что ее тетя умерла от коронавируса в одиночестве в больнице.
- Тетя в 10-й клинике сменила четыре отделения, пока ее не перевели в то, где лежат только зараженные коронавирусом. Она была очень общительным человеком, но там она не могла ни с кем контактировать, телефон не всегда был заряжен, и не всегда были силы говорить.
Чтобы не появлялись пролежни, ей нужно было двигаться, каждые три часа ее нужно обрабатывать и переворачивать. Но делать это было некому. В предыдущем отделении, пока наша знакомая медсестра могла к ней приходить, она помогала подыматься, двигаться, разговаривали с ней. В коронавирусном отделении без помощи тетя не могла самостоятельно передвигаться, и она упала духом. Когда звонили ее друзья, она плакала, ее голос был почти не слышен.
За все это время Светлана смогла поговорить с врачом только один раз, когда ее тетя уже умерла:
- В субботу в 6.30 позвонила доктор, выразила соболезнования и ответила на все вопросы. Я забрала из больницы только ее паспорт и телефон. Мы встретились с доктором во дворе клиники. Мне никто не представился, я не знаю, кто и как лечил мою тетю. Вообще ничего не знаю про то, что с ней было в больнице.ё
Сама Светлана была проверена на коронавирус 13 апреля. Анализ взяли в коридоре, не заходя в квартиру. Результатов пока нет. 16 апреля к Светлане приезжал милиционер проверить, соблюдает ли она условия самоизоляции.
Светлане Бергер пришлось нарушить изоляцию, потому что некому было решить все бюрократические вопросы, связанные со смертью и кремацией:
- В морге со мной неадекватно разговаривала сотрудница спецкомбината. Пока я ждала оформления свидетельства о смерти, ко мне подошел частный агент и нормально объяснил все нюансы. Я заплатила за кремацию 142 рубля и 315 рублей агенту за гроб и доставку его в крематорий. Он рассказал, что агенты организовывают похороны для тех, кто находится на карантине. Он приходит домой, оформляет договор и все организовывает сам. Это может стоить несколько сотен рублей.
Тело в гроб кладут в пакете. Я передала одежду и обувь, их положили сверху. Зал прощания не работал, гроб с тетей после того, как я все оформила, отправили в печь. Я ничего не видела...
«Майя пережила Холокост и антисемитизм»
Светлана Бергер и ее дочь Фаина молились, чтобы ее тетя не страдала.
Как говорит Светлана, Майя Зисина делала добрые дела всю жизнь, у нее было много друзей, она очень многим помогла. Работала воспитательницей в детском саду, а затем заведовала детским садом № 87 во Фрунзенском районе Минска. Светлана убеждена, что если бы не пандемия, многие пришли бы попрощаться с тетей. «Она вырастила нас с братом, она была нашей двоюродной мамой», - говорит Светлана.
Дочь Светланы Фаина Бергер, которая сейчас учится в магистратуре в Германии, очень переживает из-за смерти бабушки:
- Бабушка прожила долгую и плодотворную жизнь. Она родилась в мае 1939 года. Часто болела в детстве. Когда ее мать бежала из Бобруйска в 1941 году, она несколько раз оставляла двухлетнюю Майю на дороге, потому что у самой не было сил, но потом каждый раз возвращалась. Она была очень сильной и то, что она дожила до 80-ти лет, противоречило всем ожиданиям. Она смогла получить высшее образование, хотя ее сестре как еврейке не дали поступить в медуниверситет. Она была замечательным воспитателем детского сада, которую любили дети, родители и руководство. Она могла найти общий язык со всеми.
В последние годы своей жизни она совершила подвиг, взяв к себе своего племянника, который почти перестал ходить, и помогла ему прожить еще несколько лет. Он скончался в январе, а она пообещала его матери позаботится о нем. Она была с ним до самого конца, и он тоже умер во сне у нее дома. Очень печально, что она ушла одна, в больнице, без родственников, которые ее очень любили, и друзей, которые звонили ей до последнего дня. Она ушла во сне в последний день еврейского праздника Песах.
Светлана Бергер продолжает рассказ о своей тете:
- Майя пережила Холокост и антисемитизм. Она помогла создать движение прогрессивного иудаизма после перестройки. В ее детском саду по вечерам и выходным проводились первые собрания общины, лидером которой тогда был Яков Басин. До последних своих дней Майя была лидером домашних групп нескольких религиозных общин. Она была очень верующим человеком и признавала все религии.
Недавно я смотрела фотографии сирийских беженцев с детьми. Действительно, так же моя бабушка с двумя маленькими девочками пешком сбегали в июне 1941 года из Бобруйска. Моей тете было два года. Они дошли до Рогачева. Там уже была организована эвакуация на Волгу. В 1944 году они товарным вагоном вернулись в Бобруйск. Бабушка воспитывала двух дочерей одна. Старшая Аня в 16 лет добровольно пошла на фронт, ее похоронили где-то недалеко от Франкфурта на Одере, мы не нашли где. Муж Вульф пропал без вести в первые дни войны, его бабушка всю жизнь ждала, замуж не вышла, хотя ей предлагали. У Майи не было собственных детей...
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]