«Пневмоний у нас хватает»

Что происходит в Новогрудке во время эпидемии коронавируса.

В почти пустом больничном дворе разыгрывается немая сцена. Мужчина на стоянке натягивает маску на лицо и щурится на кого-то впереди себя. Чуть дальше красит бордюры техперсонал. За ними стоят больница, два священника и женщина. Священник поднимает икону напротив здания в воздух, что-то шепчет и передает ее своему помощнику. На них отвлекается техперсонал и перебрасывается то ли с иронией, то ли всерьез двумя словами: «Все нормально!» Но пока служители церкви вселяют в кого-то надежду, мужчина на стоянке отводит взгляд, покачивает головой и уходит, пишут журналисты onliner.by в своем репортаже из Новогрудке Гродненской области:

Городская площадь. «Сидеть дома? А что, денег дадут?»

У нас был план: не зацикливаться на достопримечательностях и сразу ехать в центр — там и встретим поток людей. Но этого не случилось. В обед редкие прохожие перетекали с центральной площади по закоулкам, прятались по дворам от нашей камеры и только махали рукой: «Ай, что с вам тратить время». Не скрываем, сделали поспешные выводы: вот пример самоизоляции, который в регионах преподают минчанам. Но мы решили вернуться сюда к концу рабочего дня. В итоге застали совсем другую ситуацию.

17:30, центр города. Здесь, на площади, много солнца, легкий ветер и нескромное для региона движение. Таким соблазнам сложно не поддаться — привет, гуляющие семьи, молодежь и пенсионеры. Спрашиваем, как их дела.

— У меня сколько друзей-знакомых есть, никто не болеет коронавирусом, — разводит руками Станислав. — Я вот работаю на предприятии, никого такого у нас нет. Ну, только слухи, что кто-то заболел. К нам вчера девочка на работу пришла с температурой — отправили домой. Раньше даже отпроситься не мог, а сейчас и справки не надо. Может, люди и болеют у нас, но только от алкоголя. А сам я не пью, раньше употреблял. Осенью прививку сделал от гриппа. Коронавирус — тот же грипп, только другой формы. Ну, заметил, что люди у нас меньше намного стали ходить. В воскресенье приезжаю из деревни — никого нет. Да я и сам выхожу в магазин, только если надо. А если не надо, чего болтаться?

С мнением мужчины не совсем согласны другие граждане Новогрудка. Видим на лавочке семью: женщина громко слушает музыку, ее муж завязывает дочке шнурки на роликах. Солнце, май и отдых.

— Я живу спокойно, не паникую для своего же здоровья. Хожу на работу, на изоляцию у нас нельзя перейти. Если бы было можно, конечно, так и сделала бы, — говорит женщина.

Ее муж поднимает голову и бросает нам вопрос:

— А что, денег дадут? А врачам нашим дали? Пообещали много — а заплатили 50 рублей.

Роман Станиславович идет уверенно, в маске. Говорит, «черт его знает», как обстоит ситуация в городе.

— Не знаю, сколько людей у нас заболело. У нас-то в газетах ничего не пишут, не найдешь — только что услышишь. В курсе, что больше всего старики, которые и так хворают, подхватывают, — говорит он, вздыхая: — Время больное: работы нет, производство все оглохло… Я пока здоров. От коронавируса вечером частенько за ужином выпиваю. Так и хожу! А как оно все дальше будет, бог его знает.

В парке напротив женщина на лавочке затягивается сигаретой. Подсаживаемся к ней.

— Новости я не читаю, телевизор не смотрю, в газетах нам не сообщают случаи, — рассказывает она. — Я вообще считаю, что люди у нас болеют из-за глупости. Ну чего человек сразу не идет к врачу? Нет, бежит на работу, заражает других. Ну даже если не коронавирус у тебя, иди перестрахуйся. А люди занимаются самолечением: сбивают температуру сами себе — и все.

Пока разговариваем, замечаем на площади Дом культуры. Путь к нему пресекает установленная деревянная сцена. Рядом — картон с цифрами «75». Делаем несложный вывод: праздник не за горами. Останавливаем женщину, которая спешит с работы. Она утверждает, что о планах отмечать 9 Мая не слышала, на работе никому на парад идти не говорили.

— Вряд ли будут что-то отмечать. Нас даже не зовут туда. Что по вирусу? Я в последнее время ни телевизор, ни радио не включаю: невозможно слушать. Везде люди болеют, у нас пока есть единичные случаи, — кричит она, перебегая через пешеходный переход.

В самом Доме культуры нам рассказали, что мероприятие отменять не думают.

— Всегда был праздник с утра и до поздней ночи с фейерверками и на разных площадках, как и полагается, — рассказывает режиссер в здании. — Сейчас мы сократим его время, как и время митинга, концерт останется без фейерверка. Что касается других праздников, их количество не сокращается, все переводится в онлайн-формат, просто чтобы не создавать панику.

Узнать подробнее о коронавирусе и параде в Новогрудке не так просто: местного идеолога в райисполкоме не оказалось, а заместитель председателя по социальной работе поздравляла ветеранов.

Больница. «Пневмоний у нас хватает»

Возвращаемся к началу нашей истории. Это уже освященная больница и инфекционное отделение. С одной его стороны на двери написано «Чистая зона», с другой есть главный вход, он закрыт. Некоторые окна здесь распахнуты, и при желании на подоконнике можно рассмотреть маски. Из-за стекла прямо на тебя смотрят удивленные глаза какой-то бабушки. Пока мы изучаем здание извне, к нам выглядывает одна из врачей. Расспрашиваем ее, что слышно по коронавирусу.

— У нас только одна бабуля умерла от воспаления по старости, — говорит женщина и ведет нас к своему руководителю. — Есть случаи коронавируса, есть много двусторонних пневмоний. В основном таких привозят из Минска и Лунинца — они местные, наши. Хирургию и травматологию перевели в роддом — в тех местах открыли два этажа под инфекционное. Нам и доплачивают: у меня 96 часов работы — дали 600 рублей. Врачи некоторые из-за ситуации переживают, а я уже 60 лет прожила — паники нет.

— А если будет всплеск?

— Так он уже есть, — говорит женщина, когда наш разговор прерывает заведующая отделением.

— У нас никто не умер. У нас все нормально, — говорит она и направляет к главврачу в соседнее здание.

Там нас встречают два работника. Мы задаем им типичные вопросы: «Есть ли заболевшие?», «Хватает ли СИЗ?», «Не страшно ли работать?». На каждый из них они дают четкий ответ: «Не можем дать информацию». Пока пытаемся что-то узнать, одна из сотрудниц куда-то уходит и приводит с собой заместителя главного врача. Теперь в беседе принимает участие администрация, но сам формат осторожных бесед остается прежним.

— Вся официальная информация — на сайте Минздрава. По регистрации случаев — к санэпидемстанции. Не вижу никаких обоснованных вопросов с вашей стороны, почему журналист интересуется пневмониями. Ситуация у нас стабильная, не переживайте.

В санэпидемстанции журналисту оnliner отказались комментировать ситуацию в районе и также направили на сайт Минздрава, где указана только информация по областям.

Выходим из здания, на улице встречаем главного врача. Спрашиваем о количестве случаев коронавируса. Получаем более подробный, но все такой же аккуратный ответ:

— Все в этом мире относительно. У нас не много пневмоний — у нас их ровно столько, сколько может быть при инфекционном процессе. Все пневмонии мы проверяем. Кому надо, получают лечение.

Видим, как из соседнего помещения выходит девушка-лаборантка. Она открыто рассказывает нам, что работать ей не страшно, хотя пневмоний в больнице много.

— Я работаю в реанимации. Знаю, что один человек тяжелый лежит на ИВЛ.

Все в том же помещении возле двери с надписью «Чистая зона» замечаем женщину. Это санитарка Елена, она работает в инфекционном отделении.

— Пневмоний у нас хватает, теперь врачи больше стали ездить на вызовы. Нам доплачивают в зависимости от графика работы. СИЗ, оснащения хватает. Ну, работаем — а что ж сделать? — спрашивает она и уходит.

К больнице подъезжает скорая, и мы направляемся к водителю. Он рассказывает, что недавно пациентам дома-интерната сделали 65 анализов. Обычное их количество в день — 8—10. Коллеги мужчины в соседней машине с ходу говорят:

— Молодым работать не страшно, а нам страшно. Доплачивают ли? — смеется водитель и тянет руку в карман. Внезапно останавливается: — Ай, думал вам расчетный показать — передумал.

— Мало получили?

Мужчина молча улыбается и машет на нас рукой.

ИП. «Люди пойдут на парад, заболеют — кто потом будет к нам ходить?»

Мы пытаемся узнать, как дела у местных предпринимателей. Недалеко от райисполкома находим парикмахерскую. Женщина внутри встречает нас словами: «От вас, минских, нужно надевать маску», — куда-то убегает и приходит уже в ней. Теперь мы говорим «безопасно».

— Клиентов мало. Мы «счастливчики»: в январе открылись, три месяца поработали, а теперь будем выживать. Апрель мы еще вытянули, в мае люди уже боятся ходить. Только свои приходят, да и тех почти нет. Если дальше так будет, пойдем в отпуск на месяц. По сравнению с мартом моя заработная плата меньше на 30%. В мае будет еще 30%. В итоге 60%. А за что мы есть будем? — риторически спрашивает женщина.

Мы узнаем ее мнение об указе «О поддержке экономики». Мол, поможет ли. Вот что нам отвечают:

— Отложат аренду — а потом все равно придется платить. А если ко мне не пойдет человек, на какие деньги я буду это делать? Сейчас же нет даже никаких банкетов, люди ограничивают свое общение. Я вот пришла, трех человек своих обслужила — иду домой. Мы уже не высиживаем время. Понятно, если бы нам дали безвозмездную помощь, никто от этого не отказался бы. Но кто это сделает?

На следующей улице находим государственный магазин одежды. Отмечаем, что почти на каждом торговом помещении есть просьба входить в масках и перчатках. Продавщица объясняет нам, что такие рекомендация пришли от санстанции.

— К нам сейчас люди приходят за какими-то четкими вещами: за бельем, например. Мы одни с таким товаром остались открыты в городе, могу сказать, что посетителей намного меньше, переживают, расстояние держат. Это и на выручке ощущается.

То, что людей в Новогрудке по общественным местам ходит немного, нам подтверждают и в местном «Беларусбанке», и в «Евроопте», и в государственном кафе «Молодежное». Еще работает один государственный «Кафетерий» — там люди отменяют даже комплексные обеды, все столы свободны, а в помещении находятся только продавцы. Что касается продовольственных частников, они закрыты: бары, кафе «Виктория» и «Легенда».

Убеждаемся в этом, ищем что-нибудь открытое дальше и натыкаемся на магазин с мелкими товарами. Здесь на входе большими буквами написано: «Маски и перчатки». Кажется, руководство вовремя поняло, на чем нужно делать акцент.

— У нас еще более-менее людей по количеству: мы закупили перчатки и маски, кто-то приходит. Если бы этого товара не было, думаю, мы бы уже закрылись, — говорит продавщица, обслуживая покупателей. — Раньше сюда приходили за игрушками, а сейчас вот антисептики самые ходовые. Пока их не было в марте, выручки были совсем маленькими.

Парень в соседнем магазине бытовой техники рассказывает, что сейчас посетители берут только «мелочь» — товары стоимостью до 100 рублей.

— У нас ситуация не такая, как в общепите. Мы закрываться не будем, по выручкам более-менее нормально. Указ президента, может, и хороший, но у нас будет парад 9 Мая, — разводит руками продавец и объясняет нам связь между понятиями: — Все нормальные люди должны сидеть дома. Но они пойдут на площадь, заболеют — кто потом будет к нам ходить? Смысл вводить каникулы, если распространение вируса не пресекается на корню?

На обратном пути из города мы заезжаем еще в два места: местный кинотеатр «Звезда» и гостиницу «Крокус».

«Кинотеатр закрыт», — говорит объявление на двери и лишает нас информации. Мы едем в гостиницу. Девушка за столом в помещении рассказывает, что в здании всего 10 номеров, так что большой посещаемости ждать не приходится.

— Сегодня они у нас наполовину не заполнены, но мы пока не закрываемся. Те гостиницы, которые строятся, может быть, немного погрустят. Сейчас как раз начинается туристический сезон — в любой гостинице вам скажут, что посещаемость стала меньше.

На выезде еще заглядываем на заправку. Кассир обслуживает пожилого мужчину и выслушивает его планы на вечер.

— Приду домой — может, выпью, как мне советуют, да и пройдет тот вирус. Согласна?

Скорее из вежливости девушка молча соглашается с ним кивком. Улыбается, пробивает чек, отдает сдачу и отпускает оптимиста.