«Я знаю, что мне нельзя умирать»: родные - о скончавшихся от COVID-19 медиках в РФ
Истории из российского «Списка памяти».
Врачи в России ведут "Список памяти" - в нем имена тех медиков, кто, борясь с эпидемией, сами скончались от коронавируса. Сейчас в нем более 150 имен. Deutsche Welle собрала воспоминания родных об этих людях.
"Пожалуйста, не убивайтесь на моих похоронах»
Алексей Николаевич Васильченко заведовал рентгеновским отделением в Лабинской центральной больнице (Краснодарский край), ее в начале апреля перепрофилировали для лечения больных коронавирусом. Васильченко уехал туда работать с проживанием, позднее у него диагностировали двухстороннюю пневмонию и коронавирус, 26 апреля врач скончался. Ему было 52 года.
"Я звонила папе два-три раза в день, мама чаще", - рассказывает его дочь Екатерина Васильченко. По ее словам, средств индивидуальной защиты у врачей не было, им выдали только медицинские маски: "А у моего папы лицо широкое, что ему эта маска, мы в первые два дня сами нашили марлевых масок и ему передавали". 25-летняя Екатерина - терапевт, ее младшая сестра Светлана - фармацевт, их мама Ирина - нефролог.
"Дома он часто был загруженным, приходил с работы, садился и смотрел не телевизор, а просто в него. Работа его не отпускала, он так и не научился быть хладнокровным, - делится Екатерина. - Когда я еще студенткой была, он мог рассказать про пациента, спросить: "Как думаешь, отчего с ним могло это произойти? Почему не обнаружили раньше?" Хотя он дома, но сидит, думает об этом".
"В работу рентгенолога не входит общаться с пациентами, но часто именно папа был первым человеком, который узнавал, что пациент находится на грани жизни и смерти. Он всегда сам разговаривал с людьми, находил нужные слова", - вспоминает Екатерина. Папа ей говорил: "Так странно, я людям рассказываю, что у них там все, капец полный, а они мне - "спасибо".
Васильченко, по словам дочери, жил работой: "Ему могли и в выходные, и ночью позвонить - допустим, какая-то авария, ему нужно было ехать обследовать". Екатерина предлагала отцу купить удочки и на рыбалку ездить, машинки начать коллекционировать - у него на это не оставалось времени. Он любил музыку, часто напевал, играл на балалайке. "Мы все время так смеялись над папой, он засиживался допоздна. Официально он не был сладкоежкой, а наутро просыпаешься - там уже брикет мороженого съеден или фантики лежат", - говорит Екатерина.
Она с детства была уверена, что будет врачом, хотя папа и пытался отговорить: "Ты вот рисуешь хорошо, может, пойдешь на дизайнера, еще на кого-то?" Дочь засомневалась в своем выборе только однажды - после окончания университета: "Это сейчас все вспомнили о врачах и говорят, что они герои. Но зарплаты всегда были маленькие, а работа легче не становится. Я все по родителям видела".
За 25 лет работы Алексея Васильченко врачом его семья была за границей трижды: "А сколько мы на это копили, экономили. Колбасу мы, например, покупали по акции - а не ту, которая 200 рублей за полпалки стоит". За последний месяц зарплата Васильченко пришла без премии, отпуск ему тогда отменили: "Он при мне звонил в больницу и спрашивал: "А сколько мне надо работать, чтобы мне была положена хоть какая-то доплата?" Из больницы пришли деньги на похороны, потом семья узнала, что их по своей инициативе собрали сами врачи.
Алексей Васильченко хотел съездить с семьей в горы на выходные, но "как-то все по работе не совпадало", должен был поехать в отпуск к своей матери - помогать с огородом: "Я ему по телефону говорю: "Пап, ты там борись, а он отвечает: "Я знаю, что мне нельзя умирать, мне надо Свету замуж выдать, маме печку в бане сделать". Печку он уже купил, свадьба дочери Светланы была запланирована на август.
"Папа был веселый, его любили мои одноклассники, у него были отличные шутки - навряд ли найдутся такие, чтобы цензурные и не пошлые, но все всегда было к месту. В последнее время, правда, он чаще был грустным. Но я хочу запомнить его тем озорным весельчаком и хулиганом, запомнить, как он танцевал с нами, - рассказывает Екатерина. - Он, когда звонил уже прощаться, сказал маме: "Пожалуйста, не убивайтесь на моих похоронах, мне очень будет больно".
"Дышать невозможно. Но уже чуть-чуть лучше»
Юлия Львовна Ясюлевич работала в Национальном медицинском исследовательском центре травматологии и ортопедии имени Вредена в Санкт-Петербурге. Числилась уборщицей, но исполняла обязанности санитарки. Ясюлевич умерла 1 мая. Первоначально причиной смерти назвали пневмонию, после повторной экспертизы - коронавирус. Женщине было 54 года.
"Я знала, что мама в больнице, что уже не в сознании и на ИВЛ. Но она у меня здоровая и спортивная, я была абсолютно уверена, что она поправится. Пока папа не написал, что ее больше нет", - говорит дочь Юлии Ксения Ясюлевич. Она сейчас в Таиланде: сначала не смогла вылететь обратно в Россию, теперь пока не пытается: "Здесь безопаснее, да и ехать мне уже некуда - маму не спасти".
Юлия Ясюлевич рассказывала дочери, что коронавирусом "заболело полбольницы", женщину лечили там же. Мама, по словам 27-летней Ксении, писала ей: "Мне очень плохо, дышать невозможно". И потом добавляла: "Но уже чуть-чуть лучше". "Я даже сначала не поняла всю серьезность ситуации. Но это чисто в стиле моей мамы, она молчит и терпит", - делится Ксения.
В профильную больницу ее маму перевели уже в тяжелом состоянии и сразу поместили в реанимацию. По словам Ксении, за сутки до смерти мамы в больнице сообщили, что температура у женщины упала и что ей становится лучше: "Я тогда выдохнула, у меня была внутренняя вера, что она не умрет".
Юлия Ясюлевич устроилась санитаркой около года назад, до этого работала в спортивном магазине. "В больнице ей прямо очень нравилось. Она мне фотки отправляла, говорила: "Смотри какой халат!" Я приезжала домой, она шкафчик открывает и говорит: "Зацени, как меня отблагодарили". А там стопка шоколадок", - рассказывает Ксения. Она и радовалась за маму, и волновалась: "Дежурство на сутках - это тяжело".
Мама, продолжает Ксения, хотела вставить себе новые зубы, уже почти все сделала: "Мы много про это говорили, зубы - это все-таки дорого, и я думала, что с деньгами у родителей нормально. Но они просто скрывали от меня сложности, не хотели волновать".
По образованию Юлия Ясюлевич спортивный тренер, в юности она занималась академической греблей, в последние годы ходила с подругами смотреть соревнования.
"Но вообще мама приходила с работы, и у нее начиналась вторая работа: готовка, стирка, уборка, она себя не жалела, была просто гиперзаботливая. Я никогда этого не пойму и, наверное, никогда с этим не смирюсь. Я спорила с ней, просила ее делать то, что именно ей нравится. Но она всю жизнь жила для других, мне это было очень жаль, я бы хотела, чтобы она тоже была счастлива", - признается Ксения. Юлию Ясюлевич похоронили 8 мая. Ксения считает, что если бы она не написала в соцсетях о смерти мамы, ее папе не стали бы звонить из больницы, приносить соболезнования, переводить деньги на похороны.
"Вам придется научиться жить без меня»
Валентина Николаевна Шужина была операционной сестрой в НИИ скорой помощи имени Джанелидзе в Санкт-Петербурге, проработала там около 30 лет. В конце марта у женщины обнаружили рак поджелудочной железы на четвертой стадии, а позднее пневмонию и коронавирус. Шужина умерла 18 апреля, ей было 56 лет.
"Мама 25 марта отработала сутки, она жаловалась на боли в животе, в тот же день ей сделали УЗИ. Оказалось - рак. Потом ей сделали компьютерную томографию и нашли левостороннюю пневмонию. Сделали тест на коронавирус - он оказался положительным", - рассказывает дочь Валентины Шужиной Анна.
Валентину положили в реанимацию, ей было тяжело дышать, развилась легочная недостаточность и двусторонняя пневмония. "Санитар в морге даже не знал, что у нее был коронавирус. В справке о смерти, которую мне там выдали, было написано: "Обширные метастазы", - добавляет 34-летняя Анна. Она уверена, что ее мать убил именно SARS-CoV-2, но на выплату компенсации уже фактически не рассчитывает.
"Рак поддавался лечению, я думала, что сделаем химиотерапию и, как и каждый год, поедем с мамой на машине в Беларусь к родственникам", - делится женщина. По ее словам, к ее маме часто обращались за советом, она всем помогала, у нее всегда был план действий. А на работе все ее звали "Валентиночка Николаевна" и относились с большим уважением.
"Конечно, она иногда говорила, что устала. Бывало, что приходила на работу в полдевятого и до двух часов ночи работала почти без перерыва. И дома после суток не ложилась спать, у нее начинались бытовые дела", - вспоминает Анна.
Дома Валентина Шужина вязала игрушки, пледы, в последнее время вышивала бисером иконы, освящала их и дарила родным и близким: "Она очень переживала, что не смогла до конца помочь мне и брату купить жилье. Она всегда была нашей опорой. Мама мне говорила, что воспитала слишком доброй, что надо в жизни быть более жесткой".
Анна училась в биологическом классе, ходила на курсы младшей медсестры и была в больнице у мамы на практике, "стояла на операциях". Но мама ей тогда сказала: "В медицину - только через мой труп". Анна стала бухгалтером и, по ее признанию, об этом не пожалела: "Это же только сейчас зарплаты медиков вышли на более или менее достойный уровень, а мама всегда хотела для нас только лучшего". Когда Анна отвозила маму в больницу, та сказала ей: "Теперь вам придется научиться жить без меня".
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]