Уже не царь?

Кремлю очень не хочется расставаться с деньгами.

Все начиналось, как в «Борисе Годунове». Коленопреклоненные депутаты во главе с Терешковой старательно размазывали по лицу слюни, которые должны были изображать слезы, и смиренно просили «дорогого Владимира Владимировича» править вечно. И он поморщился, но согласился. Теперь же, после двух месяцев победного противостояния коронавирусу, все развивается уже по сценарию «Царя Федора Иоановича». Того и жди, главный начальник страны произнесет сакраментальное: «Я царь или не царь?!» Подозреваю, что прозвучавшее 11 мая его очередное (не то пятое, не то шестое, Песков его знает) обращение к народу войдет в будущие учебники как первый шаг к развалу государства.

Находясь под очевидным давлением своего окружения, которое ну не может смириться ни падением собственных доходов, ни с необходимостью делиться с подведомственным населением, Путин на пике эпидемии объявил о прекращении «нерабочих дней». При этом, по его словам, решение об окончании режима самоизоляции будут принимать главы регионов в зависимости от конкретной санитарно-эпидемиологической ситуации. Лишь 12 субъектов Федерации отвечают сегодня озвученным Татьяной Голиковой критериям, согласно которым можно разрешать гражданам работать. Главное же, о чем Путин не сказал (но написал в указе): если губернатор не разрешает функционирование какого-то производства, то расходы по выплате зарплат работникам с 12 мая ложатся уже не на федеральный, а на региональный бюджет. Который к тому же не будет пополняться, так как главный начальник подарил в своем выступлении некоторым категориям предприятий и граждан налоги, которые те платили… опять-таки, в региональные бюджеты.

Нетрудно предугадать, что губернаторы теперь будут один за другим рапортовать о готовности своих областей и краев к «открытию». Объясняя эти решения, они будут ссылаться на региональную медицинскую статистику, как всем известно, самую точную в мире. Граждане, понятное дело, немедленно начнут от коронавируса выздоравливать. Как мухи. Путин же заявил, что благодаря упреждающим мерам удалось предотвратить гибель тысяч людей. Между тем, одно за другим появляются расследования, доказывающие: смертность от коронавируса занижается в разы. Точно также, чтобы не платить деньги работникам закрытых из-за эпидемии предприятий, губернаторы начнут прятать и заболеваемость. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока эпидемия не захлестнет регион. И тогда, идя навстречу народным чувствам, региональные князья начнут перекрывать границы.

Уже сейчас Владимир Путин с печалью Федора Иоановича констатирует: «Больше месяца назад предложил установить специальную федеральную выплату врачам, среднему и младшему медперсоналу, а также водителям экипажей скорой помощи, которые непосредственно работают с больными коронавирусом. Однако, по имеющимся у меня данным, по состоянию на 9 мая указанные выплаты осуществлены только в 56 субъектах Федерации, а получили их, что называется, на руки 56000 человек. А это меньше половины из числа тех медработников, кому начислены такие выплаты. Все средства на апрельские выплаты в регионы уже поступили». То есть и региональные начальники решительно не желают отдавать медикам деньги, выделенные Москвой. И у меня совершенно нет уверенности, что губернаторы отдадут врачам и медсестрам зажатые у них рубли уже к 15 мая, как того требует Путин. Ведь на наших глазах Кремль, неспособный взять ответственность на себя, передает важнейшие полномочия губернаторам. С чего им в таком случае отдавать деньги по схеме, предложенной Москвой?

Важной скрепой общероссийского единства могли бы стать непосредственные выплаты из федерального бюджета всем гражданам, столкнувшимся с самыми серьезными экономическими трудностями после «лихих 90-х» (Путин в эти дни не постеснялся напомнить, что получил государство с долгами, которые мешали-де развиваться). Но Кремлю очень не хочется расставаться с деньгами. Поэтому хвост коту отрезают мельчайшими кусочками. На сей раз денег решили дать семьям с детьми. Увеличили пособие тем, кто сидит с детьми. Кроме того, выделили 10 тысяч на ребенка в возрасте до 16 лет. Совершенно непонятно, почему решили, что не следует кормить 17–18-летних несовершеннолетних. И уж полной тайной остается то, как выживать бездетным людям, лишившимся работы. Очевидно, что у финансовых начальников есть свои, не разглашаемые критерии относительно того, сколько средств можно выделять смердам…

Александр Гольц, «Ежедневный журнал»