«Заразы — по колено»

История водителя скорой помощи, который работает с COVID-19 в российской глубинке.

Игорь Чижов — водитель скорой в российском Мурманске. Стаж работы — 9 лет, водитель 2-го класса. Чижов — лидер профсоюзного бюро, он первым заявил о мизерных выплатах, полученных медиками в Заполярье вместо обещанных президентом сумм. «Новой газете» он рассказал, как живет провинциальная неотложка в эпоху пандемии.

— На смену бригаде дается 5 масок. Бригада — три человека: водитель и два фельдшера, смена 12 часов. Спецодежда водителям не положена, ездим в своем, дают только халат и перчатки. Слава богу, если пациент ходячий, тогда я могу вообще не выходить из машины. А если нет? На скорой есть должностные инструкции для санитара-водителя и фельдшера-водителя, а для обычного, без медобразования, — нет. Но, понимаете, ночью приедешь на вызов, некого попросить помочь, соседи спят, не открывают. Неужели две девушки пациента понесут? Конечно, идешь и помогаешь тогда (в месяц за санитарскую работу водителям мурманской скорой доплачивают одну тысячу рублей. — прим..).

По коронавирусу у нас два варианта. Первый — это когда вызов обычный. Приезжаем — а там подозрение на COVID-19. Понятно, что никто никаких костюмов надеть не успел, только маска.

Вот, например, бабушка вызывает: давление, голова болит. Приезжает бригада, температуру меряет, а у нее 38,2. «Ой, — говорит, — а у меня дочка из Испании приехала — в соседней комнате на самоизоляции лежит».

Сажаем, везем в инфекционную больницу. Некоторые говорят: страшно. Ну а вчера ты возил туберкулез — не боялся? А позавчера гепатит. Вроде мы пациентов и не касаемся, но вот я носилки в машину закатил, двери закрыл, за руль взялся — думаю, чего он липкий? Елки-палки, а у меня перчатки в крови, хотя я человека не трогал, но врачи трогали, потом брались за носилки, каталку… Ну и чего теперь, руки кипятить? Ты подписался на эту работу, если такой брезгливый, тогда на скорой делать нечего. Мазки у нас каждую неделю берут, пока только один водитель заболел.

Второй вариант — это когда четко знаем, что едем забирать инфицированного. Тогда нам говорят: бригада, надевай костюмчики. Надеваем комбинезоны белые. Они одноразовые, инструкция есть, как мы должны их после вызова снять, в какой пакет положить, куда выкинуть.

Надели костюмы, потом говорят, куда ехать.

Всегда думаешь: не дай бог в Белокаменку, там этой заразы по колено! (В селе Белокаменка на строительстве верфи «Новатэка» зафиксирован крупнейший в России очаг коронавируса. — прим.) И туда как заедешь, уже встречают:

«Скорая? Очень хорошо, 8 человек погрузишь?» Да вы что, офигели? У меня два места только!

А тебя просят: «Ну тогда хоть четверых возьми!» Везем их в больницы Колы, Оленегорска… Но сначала на КТ в областную больницу. В итоге водитель вернется на подстанцию не в 21 час, когда смена заканчивается, а в 23 с копейками. Ну и получит за это 23 копейки. У меня друг в Медицине катастроф из Апатитов больного забирал, там первый очаг был. Начислили надбавку только за путь оттуда в Мурманск, потому что в Апатиты он же без пациента ехал. Получил в итоге 186 российских рублей.

В апреле я троих человек так — в костюмчике — возил. Получили расчетники, смотрим: у одного 200 российских рублей, у другого 180, а у меня и графы такой нет. Забыли, может. А может, не подтвердился коронавирус у тех троих, и слава богу. Платят же только за подтвержденных.

Объявили, что работает горячая линия по начислениям медикам. У нас один позвонил, дескать, почему 200 российских рублей дали, а не 25 тысяч? А его спрашивают: вы водитель специализированной бригады? Нет, обычной. А коронавирус должна возить только специализированная, отвечают. Вообще у нас такая машина есть. Одна. Сейчас еще одну сделали. Они получают надбавку — не президентскую, а от Чибиса (губернатор области — Андрей Чибис. — прим.) — даже когда не возят коронавирусных пациентов, 10 951 российскийтрубль в месяц.

А нам доплачивают за конкретное время с больным. Везли мы, скажем, 40 минут его, получилось 256 российских рублей.

Если бы мы в принципе получали нормальную зарплату, никто бы сейчас не требовал и не возмущался. А у нас оклад не равен прожиточному минимуму (в Мурманской области прожиточный минимум — 17 849 российских рублей. — прим.), а равен пяти тысячам российских рублей. С полярками и коэффициентом на руки водитель без выслуги получит максимум 29 тысяч. Зарплаты по 70 тысяч, о которых с трибун говорят, я не видел никогда.

Премия для водителей платится из экономии фонда зарплаты, а она экономится, когда люди на больничном. Я посчитал: за 2017 год поболели мы на 9 миллионов, ничего не получили, пожаловались в профсоюз, после этого давали по две тысячи рублей 4 раза. С тех пор — ничего. За работу в выходные платят меньше, чем за обычную смену, потому что стимулирующие надбавки там не учитываются. А не выйти нельзя, не хватает людей. У нас по штатке 270 человек, а работает 220 примерно. Приходят люди устраиваться на работу, их не берут, потому что медиков тоже не хватает — нет бригад. А медики приходят — их не берут, потому что нет водителей.

Сейчас на моей подстанции 6 бригад, а было когда-то 15. Двести вызовов в день, вот и считайте, почему скорая долго едет к пациенту. Ездим по 6 часов, не заезжая на подстанцию: пока в больницу всех отвезли, пока сдали, пока бумаги заполнили… В итоге бывает задержка на вызов 5 часов, но мы же не чай пили, мы других спасали.

Я считаю, нам нужна нормальная доплата за вредность — и никто не будет возмущаться. Получал бы я 30 тысяч зарплату и 20 — надбавку, например: за ту же кровь, за риск... А то, что сказал президент, будто всем по 25 тысяч даст, — это одна политика. Сейчас надбавка за вредность у меня есть, 4%. 229 российских рублей 16 копеек в месяц.