Как бывшие айтишники уехали из Минска в деревню и стали фермерами
Сейчас семья зарабатывает на спарже.
Представьте себе семью с успешным бизнесом в Минске. Муж с женой вдруг все оставляют и перебираются из столицы в маленькую деревеньку Судники Столбцовского района, чтобы первыми в Беларуси выращивать спаржу, пишет «Онлайнер».
«Два таких дилетанта, у которых даже цветы дома не росли»
— В Минске у нас была прекрасная беззаботная жизнь… А здесь шесть гектаров спаржи. И все только руками, только ручная прополка! Это я называю «ясли», здесь у меня «детский сад» — маленькое поле молодой спаржи, а вот мои замечательные «веселые ряды», — смеется 38-летняя Тамара Путырская, показывая свои владения.
Упитанный, сочный зеленый росток спаржи на белорусской земле выглядит чем-то сюрреалистичным. Маленьким чудом. В конце концов, это ведь не Испания и не южные земли Германии.
— Эта история началась десять лет назад. Мы с женой были абсолютные горожане. Два таких дилетанта, у которых даже цветы дома не росли. А я давно хотел дачу на реке или озере. И вот мы взяли кредит в банке и купили дом в Судниках. Некоторое время он просто стоял. Ну, приезжал я порыбачить или что-нибудь в этом духе. Помню, еще говорил соседям: «Чтобы я взял лопату в руки? Да никогда!» — вспоминает 45-летний Андрей Путырский.
— Когда в 2014-м началась война на Донбассе, я смотрел новости о том, как гибнут люди, дети, и подумал — может быть, взять к себе украинских беженцев, дача-то пустая стоит. Разместил объявление в одной группе — были сотни откликов. В итоге приехала к нам молодая семья с ребенком, а потом и их родители. Глава семейства был крепким фермером в своем родном украинском селе, в Макеевке. Он и предложил: «А чего нам штаны просиживать? Давайте купим саженцев, семян, поставим хозяйство!» — продолжает мужчина.
Так, сами того от себя не ожидая, Путырские стали арендаторами 26 гектаров земли. И название своему фермерскому хозяйству выбрали поэтичное — «Ля Нёмана». Дальше события развивались не так поэтичненько.
— Летом 2015-го наши гости вернулись домой. Уехали все. Вот это был неожиданный поворот! На дворе июнь, мы уже накупили саженцев и семян, роз и винограда, вложили деньги в аренду земли, успели что-то посадить под руководством наших украинских ребят… И что делать? Мы абсолютные горожане, которые не понимают в этом ни-че-го! — честно говорит Андрей.
— Наше неумение стало вызовом. Друзья смеялись, деревенские смотрели, мол, куда там, вы и козу подоить не можете. Никто не верил, что получится. Ах, вы не верите? А мы докажем, что можем! — вспоминает Тамара.
«Работа на земле — это адский труд»
Дальше началась череда агробедствий и страданий, неизбежная для новичков. Купили пятьсот кустиков клубники — все съел долгоносик, посадили малину — засохла, взялись за картофель — не получается, свекла — не выходит, виноград — вкусный, но в судниковском климате замерзает, черная смородина — выросла отлично, но собирать ее — себе в убыток… И тут возникла спаржа. Надо сказать, в Беларуси прежде никто не брался ее выращивать — слишком сложно и долго.
— Знаете, это не мы выбрали спаржу, а она нас, — смеется Тамара. — Впервые я подумала о ней, когда была у сестры в Баварии. У немцев это вообще важная часть культуры. В Мюнхене проводят огромные фестивали спаржи, тысячи людей на ретроавтомобилях… Но нам-то куда? Вроде бы я эту идею отодвинула. Но спаржа начала буквально «преследовать» меня. Включу телевизор — кулинарная программа про спаржу под лавандовым соусом. Приду в ресторан — спаржа в салате. И так далее… В конце концов я пришла к мужу и говорю: «Андрей, давай выращивать». Посчитали, что покупать корневища — это слишком дорого. Так я стала сумасшедшим новатором, который выращивает спаржу только из семян, хотя вся Европа закупает корневища.
Хорошо, появились у меня первые ростки. А как переносить в землю? Я же вначале ничего не знала. Берешь полупьяного тракториста — и вперед, копать… Я до сих пор это называю «мои веселые ряды». С помощью деревенских помощников посадили. Спаржа взошла — и легла. У нас сбор с утра, приезжаем, а мороз –2, она безвкусная, некондит… Все, думаю, финита ля комедия. Но пришла пожилая женщина из деревни и говорит мне: «Тамара, не перажывай, ты патом яе адсюль ня выжывеш». И действительно, через месяц появились новые побеги. Первые два года, когда на поле сидели маленькие грустные росточки, я думала: «А оно вообще нам надо?» И мы пололи руками, пололи, пололи…
— Три года Тамара чуть ли не дышала над спаржей. Многие говорили: «У тебя ничего не получится». Или: «Спаржа в Беларуси — это невкусно». Почему люди так думают? Да потому что вся спаржа, которую можно купить в Беларуси, приходит к нам из-за рубежа, срок годности у нее 30 дней. Она химикатами обработана. Ведь на самом деле у спаржи срок годности максимум 10 дней, — объясняет Андрей.
Первый скромный урожай Путырские съели сами, с друзьями. И только на четвертый год их труд стал приносить результаты. В 2019-м фермеры прошли испытания, получили документы и официально стали продавать спаржу, а еще — лук, чеснок и тыкву.
— Работа на земле — это адский труд. «На зямлi нiколi ня будзеш багаты, а будзеш гарбаты», — так у нас говорят. Но я не согласен, — продолжает Андрей. — Да, все потом и кровью, ничего с неба не свалилось. Летом мы не можем поехать отдыхать, потому что хозяйство не дает. Мы все время в работе. В сезон утро начинается в пять часов. Полтора месяца подряд, с мая до середины июня, если тепло, можно снимать урожай чуть ли не каждый день. Мы болеем этим! Земля затягивает. Начали с гектара спаржи, а к концу года у нас будет двенадцать. Хотим сделать первый весенний овощ — самый ранний, полезный и вкусный — доступным каждому белорусу. Он и готовится элементарно, за три-четыре минуты. Сейчас у нас закупает спаржу сеть гипермаркетов. Если честно, мы рассчитывали, что цена для конечного потребителя будет ниже. Но мы не можем на это повлиять, магазин сам ее формирует. Единственный для нас вариант — наращивать объемы. Чем больше будет гектаров спаржи — тем ниже будет цена. В следующем году мы думаем запустить интернет-магазин, сделаем свою розницу.
«В деревне цель — это бутылка»
— Когда я переехала в деревню, очень многие сказали мне: «Тамара, как ты изменилась!» И это правда. Земля лечит, забирает любой негатив. Ушла тревога, появилось какое-то новое спокойствие. Многому меня научили деревенские люди. С ними невозможно схитрить или смалодушничать — они словно видят человека насквозь. Такие природные психологи, — говорит Тамара.
— К сожалению, сегодня белорусская деревня вымирает. Кругом пьянство, — вздыхает Андрей. — У нас алкоголь под строгим запретом, а люди говорят: «150 нальешь — буду работать». Вот отличная работница, золотые руки — и ее два месяца нет, запой. Спрашиваю у мужика: «Какие у тебя цели в жизни?» Отвечает: «Ты мне денег заплатишь, я куплю бутылку и выпью у магазина». Это здесь повод для гордости: мол, настолько жизнь удалась, что могу выпить водку прямо из горла на виду у всех. И вот ты платишь, а они исчезают, неделю пьют. В деревне у людей нет целей. Цель — это бутылка. Но, слава богу, не у всех.
Поначалу, когда мы неопытные были, нас легко обманывали. Говорили, например: «Ой, что вы, гряду полоть — целый день нужен». Мы верили. Помню, как-то раз я внезапно приехал на поле посреди дня — прихожу, а работники наши легли вповалку и спят себе за вагончиком… Так мы сами начали работать. Тамара становилась на гряду — и вперед, полоть. Или ножиком вручную спаржу собирать.
— Ровненько снимаю свою корону и делаю, — улыбается Тамара. — Плох тот руководитель, который не может стать в одну упряжку со своими рабочими. Пришлось закончить аграрный колледж, чтобы отличать плуг от сохи. Теперь я вместо агронома.
— Нас никто не понимает. Мы здесь инопланетяне, — честно признается Андрей. — «Фермеры» — это, конечно, гордое название. Но друзья, которые остались в Минске, недоумевают: как же так, у тебя было все. Ну а как римский император ушел в огородничество — выращивать капусту? Вот у нас соседи, раньше владели целой стоматологической клиникой, все продали — и построили здесь ранчо. Наша деревня Судники реально возрождается, и от этого хорошо на душе. Фермерство сплотило меня с женой. Помню себя лет десять назад: прихожу домой с работы, сажусь у телевизора, достаю бутылку пива — и все. Здесь такого нет, ты постоянно в движении. Пойду своими руками почищу курятник. Покошу траву. Обрежу персиковый сад. Схожу на Неман на рыбалку. Дров нарублю. Научился на тракторе ездить. Да, я бывший айтишник, но возвращаться в Минск не хочу. Ведь здесь мы перестали играть. Играть в понты. В Минске каждый хочет показать то, чего нет…
— У меня простой рецепт жизни: иди и делай. В конце концов, не боги горшки обжигают, — говорит Тамара. — Что про меня подумают? Плевать. Критикуешь? Попробуй сделать лучше. Давно мечтал варить варенье, вязать крючком, выращивать картошку, писать книги? Так иди и сделай. Пусть это не принесет денег, но ты будешь счастлив. Не бойся, меняй свою жизнь.
Холодный май и эпидемия этого года, конечно, изменили многое. Отели и рестораны пытаются выжить, им сейчас не до спаржи. Поэтому они переключились на торговые сети. Путырские, как и другие белорусские фермеры и гастроэнтузиасты из сообщества «Ўсё Сваё», не переставая гребут лапками и взбивают молоко этих непростых дней в сметану. Будет солнце — взойдет спаржа, высокая и зеленая. Земля обладает такой жизненной силой, что плевать хотела на любые коронавирусы.
— Собирать урожай — это кайф! Вот они, мои младенцы спаржи любимые. Такая красота! Спаржа и есть наше детище, бережно выращенный ребенок. Да, сейчас всем тяжело с бизнесом. Но в Минске все стои́т, а здесь — нет. Здесь — жизнь.
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]