Наша очередь протеста. Слово «выбор» на этих выборах приобретает смысл

Президентские выборы в Беларуси начинают жить своей отдельной, самостоятельной жизнью, ломая сценарии, которые для них придумали организаторы «очередной элегантной победы».

Каждые выборы, даже в авторитарных странах, – это период возрастающей уязвимости для власти. Это момент, когда они, по метафоре режиссера Владимира Мирзоева, меняют кожу – «сложный период, когда даже удава может победить кролик». В Беларуси все привыкли, что всt предрешено: оппозиции будет позволено немножко побузить, походить с бело-красно-белыми флагами, но победа будет за неизменным первым президентом.

В 2020 году сбежался ряд факторов, которые делают ситуацию более сложной. Предпочтя в 2019 году провести парламентские выборы на фоне споров об углублении интеграции с Россией, в этом году Александр Лукашенко вынужден проводить собственные президентские выборы на фоне мирового экономического кризиса, пандемии COVID-19, продолжения споров с Россией и ослабления выше обычного белорусской оппозиции.

Все эти факторы по отдельности вполне преодолимы или даже желательны для сохранения Лукашенко у власти, но вместе создают ситуацию высокой неопределенности.

Маргинализация политической оппозиции и явление Тихановского

Лукашенко боролся все свои 26 лет правления, чтобы извести любую политическую оппозицию. Теперь эта сила не смогла стать ни фильтром, который отбирает потенциальных кандидатов для представления интересов сторонников перемен, ни самостоятельно «породить» такого кандидата.

Оппозиционный кандидат из-за условий игры представлял бы хоть и специфическую, но элиту, страдал бы выученной беспомощностью и скорее всего не смог бы выбраться из оппозиционного гетто к массовой аудитории даже пользователей Facebook, не говоря об «окраине, рабочей, городской».

Природа не терпит пустоты, и вместо понятных оппозиционных политиков одним из важнейших игроков данной электоральной кампании стал гомельский видеоблогер Сергей Тихановский, который появился в белорусской политике всего лишь весной прошлого года.

Тихановский с нуля раскрутил YouTube-канал «Страна для жизни», который стал местом для аккумуляции недовольства правящим режимом. Он дал на парламентских выборах высказаться на своей площадке и традиционной оппозиции, что дало в свою очередь ему определенный статус в глазах их сторонников. Но главное – Тихановский выслушал и ретранслировал на широкую аудиторию беды и обиды простого человека из региона, который даже не подозревал, что кто-то его может услышать. Важно, что он не остался у себя в Гомеле и из регионального блогера вышел на национальный уровень, объехав с микрофоном и камерой всю страну.

В итоге Тихановский не столько оседлал протестное движение, сколько пробудил к нему ранее аполитичных и даже до сих пор лояльных власти людей, которые верили в доброго царя и плохих бояр в президентской вертикали на местах или в администрации своего предприятия.

Представляется, что разбуженная сила не стала собственно политической, но уже готова участвовать в политических ритуалах. Это проявилось тогда, когда власти по формальным причинам не зарегистрировали инициативную группу по выдвижению кандидатом в президенты Тихановского (он не смог поставить свою подпись под документом из-за административного ареста), но зарегистрировали группу его жены Светланы. Собственно, никто не знает, за что выступает Сергей Тихановский (знают, что он против Лукашенко), но еще менее понятна роль в политике его жены Светланы. Однако практически по всей Беларуси выстраиваются многометровые очереди, чтобы поставить подпись за ее выдвижение.

Дилемма охранки

Это похоже на кормление голубей в Бресте противниками открытия аккумуляторного завода – акция протеста камуфлируется под дозволенное мероприятие. Для правящего режима очевидно, что эта уличная активность направлена против нее, и очень хочется все пресечь.

И вот тут возникает ситуация, когда им уже нет сил терпеть у себя под носом протестную активность (а что еще скажет начальство?), но репрессии против Тихановского и его сторонников только служат для его раскрутки как народного трибуна.

Мы по-прежнему не знаем, за что выступает Тихановский, но действия властей убеждают, что он - то, что нужно (помните в «Служебном романе»: когда начальница сказала секретарше, что сапоги «вызывающие, я бы такие не взяла», то последняя заключила: «Значит, хорошие сапоги, надо брать»).

Логика событий вынуждает власти к усилению репрессий, на совещании по выборам у Лукашенко появляется бывший госсекретарь Совбеза Виктор Шейман (теперь он по хозяйственной части – управделами президента), и старожилы белорусской политики делают вывод: значит будут бить.

Призрак репрессий 2010 года усилился после отказа от участия в кампании лидера Либерально-демократической партии Олега Гайдукевича – на тех президентских выборах его отец Сергей Гайдукевич вовремя взял самоотвод и не разделил судьбу большинства кандидатов в президенты, загремевших в СИЗО КГБ по обвинению в организации массовых беспорядков.

Но вот незадача. Как можно убедиться в базе данных Nonviolent and Violent Conflict Outcomes (NAVCO), исследующей насильственные и ненасильственные протесты с 1900 по 2019 год в нескольких десятках стран, применение насилия против мирных демонстрантов снижает сплоченность правящих элит, часть которых может потерять лояльность или даже открыто перейти на сторону оппозиции.

В то же время массовые, но краткосрочные задержания с минимальными приговорами не дают такого негативного для властей эффекта.

Но ровно так же, как для того, чтобы прихлопнуть надоедливую муху, мы используем несоизмеримо большое мускульное усилие, так же и силовым структурам по своей природе очень трудно остановиться на минимально необходимом действии для сохранения status quo.

Так, на политической сцене создается ситуация даже не для краткосрочного применения дубинок, а для длительных уголовных процессов против фактически всех оппозиционных лидеров, что в свою очередь дестабилизирует отношения с западными демократиями и толкает Беларусь в объятия России. Нечто такое мы могли наблюдать в 2011 году.

Тихановский не участвует в игре

Повторение этого кризиса не является предначертанным. Вопреки утверждению политтехнолога, научного сотрудника Центра российских и евразийских исследований Гарвардского университета Виталия Шклярова (выходец из Гомеля) Тихановский не стал альтернативой Лукашенко на этих выборах, так как по крайней мере не баллотируется в президенты. Тихановский использует электоральную кампанию для канализации протестов и выходом своей персоны в политики национального уровня, но пока не соперника действующего президента.

Также преувеличением будет считать Тихановского «белорусским Навальным», так как в отличие от этого российского оппозиционера, он не создал политических структур, не имеет сколько-нибудь явной политической программы.

Общее у них то, что оба являются видеоблогерами и критикуют власть, а также то, что и Тихановский, и Навальный форматируют под себя традиционную оппозицию. Навальный уже доминирует в российском оппозиционном поле со своей незарегистрированной партией. Вполне возможно, что завтра в белорусском оппозиционном поле эту же роль будет играть и Тихановский.

Будет ли реальная альтернатива президенту

В избирательных же бюллетенях альтернативу действующему президенту скорее всего будут воплощать бывший председатель правления Белгазпромбанка Виктор Бабарико и бывший глава Парка высоких технологий Валерий Цепкало. Их декларации о намерении баллотироваться на пост президента мгновенно превратили их в «кандидатов надежды» для многих умеренных сторонников перемен, уставших от бесконечного правления Лукашенко и бесконечных неудач оппозиции.

Оба претендента сейчас пожинают плоды мобилизации противников правящего режима, которую осуществил Тихановский – по крайней мере это полезно для сбора подписей за выдвижение. Логика развития электоральной кампании заставляет их радикализироваться и прямо критиковать действующего президента, чего они поначалу старались избегать, солидаризироваться с Тихановским.

Однако они не радикалы. И за ними не стоит политическая партия, члены которой могли бы оказывать давление на принятие решений. Как и Тихановский, они сейчас превращаются в политиков национального уровня, но процесс не завершен. При этом если Тихановский уже точно не кандидат в президенты, но может быть, как и другой лидер уличных протестов Николай Статкевич, аргументом в споре за власть, то Бабарико и Цепкало еще могут быть участникам этой игры, которая у нас сейчас разворачивается перед глазами.

Вопросы без ответов

Вряд ли их участие в кампании свидетельствует о расколе правящих элит. Мифологизируется корпоративная поддержка этих претендентов. Однако можно констатировать наличие у них значительного социального капитала, который хоть как-то обеспечивает основания их заявке на пост президента. Во всяком случае Лукашенко начал их воспринимать всерьез и обрушился с критикой уже на этапе сбора подписей за выдвижение кандидатов в президенты.

Мы пока не знаем, как они будут держать удар и насколько интенсивным по силе он будет. Мы не знаем, воспримет ли белорусское общество кого-то из них или их обоих реальными соперниками действующему президенту, а также есть ли у них шансы получить поддержку большинства такого уровня, чтобы иметь основания заявлять «у нас украли победу» – если ее действительно украдут. Мы не знаем, поздравят ли они Лукашенко с победой в случае своего поражения, и окажутся ли они в политической оппозиции в таком случае.

Довольно давно белорусские выборы не выступали такой задачей со множеством неизвестных. При этом мало кто из трезвомыслящих людей даст голову на отсечение против утверждения, что Лукашенко сохранит власть.

Павлюк Быковский, политический обозреватель, специально для БДГ