«Каждый раз, когда в палате кто-то умирал, в окно залетала большая бабочка»

Рассказ пациентки с COVID-19 из Витебска, которая лежала в реанимации «на кислороде».

Тема коронавируса по-прежнему не теряет актуальности для жителей Витебска. «Витебский курьер n» следит за развитием ситуации с заболеваемостью в городе и регионе.

Читатели издания рассказывают, как им удалось пережить опасное заболевание. Журналистам согласилась дать интервью жительница Витебска Светлана (имя изменено по ее просьбе). Женщина рассказала о времени, проведенном в реанимации областной больницы с диагнозом «пневмония».

— Как получилось, что вы попали в больницу?

— Это произошло 14 апреля. За три дня до этого у меня поднялась высокая температура. С каждым днем она становилась все выше, несмотря на то, что я ее сбивала парацетамолом. Все равно по вечерам перед сном начинался сильный озноб и температура снова поднималась.

В ночь на 14 апреля я проснулась с температурой 39,8. Наутро я вызвала на дом врача, хотя была на больничном и принимала антибиотики. Врач меня послушала и дала направление в областную больницу. Рентген показал двустороннюю пневмонию.

На протяжении следующих двух дней у меня продолжала по вечерам подниматься температура до 38,8 градусов. Мне ее сбивали уколами. 17 апреля я почувствовала, что стало тяжело дышать. Я уже проходила лечение, принимала капельницы с антибиотиками. Меня перевели в реанимацию. Анализ наполняемости крови кислородом показал цифру 87 при норме 96-97. В реанимации я дышала кислородом.

— В каких условиях вы находились в реанимации областной больницы?

— У нас была пятиместная палата, в которой лежало четыре человека. Мне сказали сдать на хранение ценные вещи и мобильный телефон. Их положили в сейф под расписку.

В палате меня подключили к кислороду. В ноздри вставлялись две трубки, огибались вокруг головы, закреплялись на затылке и присоединялись к устройству, висевшему на стене. Одно устройство снабжало лечебным кислородом двух человек. Кислородная емкость все время бурлила, казалось, что рядом водопад.

Меня предупредили, что для успешного лечения пневмонии наиболее эффективно лежание на животе, так как в такой позе легкие лучшие «раскрываются». Желательно было лежать так как можно больше, до 16 часов в сутки.

Было очень сложно выдержать больше 2-3 часов. Я пыталась найти наиболее удобное расположение рук, подкладывала под грудь валик, старалась привыкнуть к этой позе. Через 2-3 дня лежать стало легче.

Поначалу было очень страшно, но когда я стала дышать кислородом, я успокоилась, поняла, что буду жить, что лечение меня спасет.

Мне впервые за последнее время стало хватать воздуха. Кислород дул в нос с приятной прохладой. С каждым днем я старалась лежать на животе все больше и больше, а ночью спала на правом или левом боку.

На спине вообще не лежала, так как для легких в моем состоянии это вредно. Иногда удавалось присесть на кровать и поесть, когда приносили еду.

— Чем вас кормили в реанимации?

— Еда была хорошая, сытная, но аппетита абсолютно не было. Я первое время не чувствовала вкуса пищи, но заставляла себя есть, чтобы не потерять силы. Особенно мне нравился суп, иногда каша. Пила чай, потому что требовалось пить теплую жидкость.

— Какое лечение вам назначили?

— Мне делали 2 раза в день по 3 капельницы. Три раза в день мерили температуру и давление. Постоянно в палате находилась медсестра, следившая за нами, ставившая капельницы и разговаривавшая с больными. Некоторые люди, чтобы как-то скоротать время, разгадывали кроссворды, лежа на животе, надували воздушные шарики, вели разговоры друг с другом. Несколько раз в день, иногда по пять, приходил врач, который тоже разговаривал с нами, мерил на пальце кислород, спрашивал о самочувствии.

— Какие люди с вами лежали? Как они переносили заболевание?

— Люди были напуганы, переживали за свое здоровье. Все были пенсионного и предпенсионного возраста. У всех был пониженный кислород. Время шло медленно, я перестала считать дни, старалась жить жизнью палаты.

— Приходилось ли вам видеть, как умирал кто-то из пациентов?

— Через неделю, как я попала в больницу, к нам привезли женщину в тяжелом состоянии и подключили к ИВЛ. На вид ей было лет 60-65.

Спустя несколько часов выяснилось, что у нее проблемы с сердцем, ей становилось все труднее дышать.

Врачи сделали женщине массаж сердца, дыхание восстановилось.

Доктора постоянно наблюдали за больной, ставили капельницы. Однако сердце женщины не выдержало, остановилось. Женщина умерла.

За полчаса до смерти в приоткрытую форточку залетела большая бабочка, похожая на жучка. Она полетала по палате и куда-то исчезла. Это было воспринято как предзнаменование. Пациентке закрыли простыней лицо и вывезли.

В тот же день, ближе к вечеру, привезли мужчину лет 55 из деревни. Ему задавали вопросы, но он ничего не отвечал, хотя осознанно смотрел на врача. Пациенту ставили капельницы, наблюдали за ним, пытались разговорить, но человек отрешенно глядел перед собой. Казалось, что на лице мужчины были синяки.

Вдруг в палату влетела бабочка, похожая на ту, что мы уже видели. Через некоторое время мужчина скончался. Его тоже накрыли и вывезли из палаты. Интересно, что больше никаких бабочек в палату к нам не залетало.

— Как вас выписали из реанимации?

— На 6-7 день я почувствовала, что при лежании на животе проходил кашель, состояние улучшалось. Я старалась лежать на животе все больше и больше. В реанимации я провела 12 дней. Кислород поднялся до 97, меня перевели в обычную палату. Все это время мне помогали родственники, звонили врачу, приносили передачи, интересовались состоянием здоровья. Меня все время предупреждали о звонках из дома.

При выписке за мной приехали в реанимацию на передвижной кровати, переложили на нее, перевезли в обычную палату и отдали все вещи. В реанимации у меня взяли два теста на коронавирус. Когда я лежала в общей палате, я узнала от врача, что второй тест на COVID-19 был положительный.