Мощный удар по планам Путина

В Кремле недооценили новые вызовы.

Интервью с сотрудницей Польского института международных отношений (PISM) Агнешкой Легутской (Agnieszka Legucka) опубликовало издание Biznes Alert (перевод - inosmi.ru).

— Какую роль сыграла в России пандемия коронавируса?

— С самого начала эту тему там сильно политизировали. Мы видим это сейчас: несмотря на то, что число зараженных стабильно растет, а Россия занимает третье место в мире по их количеству, принимаются решения об отмене ограничений и размораживании экономики. Сегодня в России болеют примерно 230 тысяч человек, с начала пандемии заразились более 430 тысяч. Это не мешает властям заявлять об успехах в борьбе с вирусом.

— На что направлена такая политика?

— Власть использует пандемию в политических целях. С одной стороны, когда в середине марта в России появились первые зараженные, говорилось о том, что она выгодно выделяется на фоне таких европейских государств, как Италия, Испания или Франция, что она прекрасно справится, что она ко всему готова и ничто ей не угрожает. Однако столкновение с реальностью оказалось болезненным.

Следует напомнить, что пандемия появилась в самый неудачный для российского президента момент. С начала года мы были свидетелями шагов, направленных на реализацию проекта под названием «Путин навсегда», то есть на предоставление Владимиру Путину правовой возможности оставаться у власти практически пожизненно. Премьером назначили технократа, не обладающего ни харизмой, ни самостоятельностью, но абсолютно лояльного Кремлю. В Думу внесли на обсуждение вопрос об изменении конституции, хотя Путин уверял, что он менять ее не будет. Венчать процесс должно было всенародное голосование. Оно имело бы характер не имеющего юридической силы плебисцита. Российский Конституционный суд вынес положительное решение по поправкам, которые одобрила Дума, он счел, что они соответствуют основному закону. Голосование было нужно для того, чтобы показать, что Путин все еще пользуется доверием и поддержкой россиян.

— Но пришла пандемия и планы пришлось менять…

— Да, пандемия спутала планы Путина, хотя еще больше навредило ему то, как он действовал в ее ходе. В начале пропагандистской кампании говорилось, что России нужен сильный лидер, который будет руководить страной в сложные времена. Западных политиков обвиняли в слабости, изображая на их фоне Путина человеком, который ничего не боится и не допустит возникновения подобных проблем у себя в стране.

Реальность оказалась, однако, совсем иной. В России свирепствовал вирус, стремительно росло число зараженных, нужны были быстрые и решительные действия, а Путин спрятался в своей резиденции в Ново-Огарево и «руководил» борьбой с пандемией оттуда. Руководство заключалось в том, что он переложил ответственность на региональные власти. Именно им пришлось принимать решения о введении ограничений, заниматься кризисным управлением, брать на себя риски. Путин в это время, опасаясь за свое здоровье, сидел в «бункере», как стали называть россияне его дачу.

Это привело к тому, что уровень поддержки президента и доверия к нему снизились до рекордно низкого уровня. Даже в 2018 году, когда в России решили повысить пенсионный возраст, эти показатели не были такими низкими, как сейчас. Дело в том, что в российской политической культуре испокон веков ценится сила и решительность. Пропаганда изображала Путина таким политиком, но в период кризиса, когда общество в нем нуждалось, он спрятался и сложил с себя ответственность.

Не сработал также метод, который использовался во время кризисов 2008-2009 и 2014-2015 годов. Тогда пропагандистский аппарат возлагал всю вину на Запад и представлял Россию в образе осажденной крепости. Тогда это действительно сработало, но такая формула себя полностью исчерпала. Россияне видят, что у Запада самого возникли проблемы (о них в первой фазе эпидемии рассказывали официальные СМИ), но одновременно они обращают внимание, что там государство оказывает гражданам гораздо более весомую поддержку. В западных странах на разнообразные программы выхода из кризиса для населения направили до нескольких десятков процентов ВВП. Те программы, которые пока появились в России, предусматривают выделение на помощь экономике и гражданам суммы всего в 2,8% ВВП.

— Как справляются с ситуацией региональные власти?

— Это зависит от региона. На первых местах в списке наиболее пострадавших от вируса территорий находятся Москва и Петербург, в этих городах больше всего зараженных. Следует, однако, напомнить, что когда ограничения еще только начинали вводить, многие студенты или сезонные работники вернулись из столицы домой. Это привело к распространению вируса по всей России.

С другой стороны, мэр Москвы Сергей Собянин на фоне пандемии стал узнаваемым политиком в масштабах всей страны. Он принимал решения, руководил. Многие регионы вводили практически такие же меры, какие вводились в Москве. Между федеральной властью, которая предписала размораживать экономику, и Собяниным возник спор: он несмотря ни на что продлил в столице действие режима самоизоляции.

— Откуда взялась идея объявить победу над пандемией и 1 июля провести голосование по поправкам в Конституцию? На фоне того, что люди продолжают заражаться, такой шаг выглядит странным.

— Путинские политтехнологи видят, что с каждым месяцем будет становиться все хуже. Экономическая ситуация осложнится, люди устанут от ограничительных мер, поэтому нужно создать впечатление, что проблема решена. В итоге появилось решение о проведении 24 июня большого Парада Победы, голосования по поправкам в Конституцию 1 июля и марша «Бессмертного полка» в конце того же месяца. Это элементы кампании Кремля. Раньше он обещал людям создать государство всеобщего благоденствия, если они согласятся на дальнейшее пребывание Путина у власти. В нынешней экономической ситуации выполнить это обещание будет сложно, поэтому ему на смену пришло обещание защищать традиционные ценности и чувство национальной гордости.

— Как Россия преодолевает проблемы? Вы упомянули о программах поддержки экономики.

— Программ появилось уже несколько, но они в первую очередь ориентированы на крупные субъекты хозяйственной деятельности, в частности, из нефтяной и газовой отраслей, что не вызывает особого удивления, ведь те «кормят» всю систему, на которую опирается власть Кремля. В дальнейших программах уже упоминались другие предприятия, но речь тоже шла о макромасштабе.

И здесь возникает очередная проблема для власти. Люди слышали заверения, что Россия может продержаться долго, поскольку она увеличивала золотовалютный резерв и накапливала средства в Фонде национального благосостояния (168 миллиардов долларов), однако, те, кто теряют работу, источник дохода, ничего не получают. В обществе начала нарастать фрустрация. Лишь на третьем этапе появились распоряжения об увеличении пособия по безработице до минимального размера оплаты труда, выделении средств семьям с детьми. Это тоже целенаправленный шаг. Он призван продемонстрировать россиянам, что власть заботится о многодетных семьях.

— Как, на ваш взгляд, события в России будут развиваться дальше?

— Прогнозировать сложно. Можно только сказать, что крах ей не грозит. Россия хорошо готова к этому кризису, у нее есть соответствующая финансовая подушка, которая позволит обеспечить макроэкономическую стабильность государства. Руководство страны не занимается сейчас перераспределением средств из резервов, поскольку, по его расчетам, кризисная ситуация продлится более двух лет. Именно поэтому Кремль не спешит запускать программы широкомасштабной помощи населению. Поддержку получают практически исключительно «кормильцы» системы. Пока у Кремля будут деньги, его будут поддерживать «бизнес» и олигархи, желающие сохранить политический статус-кво.