Гималайский плацдарм

Нарастает противостояние Индии и Китая.

Пока мир озабочен борьбой с пандемией, Китай продолжает демонстрировать силу. В этот раз под руку попала Индия, с которой у КНР есть неурегулированные территориальные споры. Два ядерных государства с более чем мильярдным населением каждая сконцентрировали свои войска по обе стороны линии актуального контроля (ЛАК) — спорной территории, расположенной в регионе Ладакх. В начале мая появились сообщения о столкновениях между пограничниками, которые привели к большому количеству раненных военных по обе стороны, напряженная ситуация продолжается уже более месяца.

По официальной версии китайской стороны, индийские солдаты проникли на их территорию и блокировали патрули Народно-освободительной армии. Согласно индийской позиции, китайские войска нарушили границу в четырех местах и углубились на несколько километров на территорию соседней страны.

Подобные пограничные инциденты на ЛАК происходят регулярно (более 600 случаев ежегодно) и обычно быстро решаются на уровне местных военных командиров, без привлечения высокого руководства. Такой договоренности стороны достигли в 2013 году, подписав Соглашение о военном сотрудничестве на границе. Исключением стало лишь затяжное противостояние в 2017 году в Докламе на трисоединении Китай—Индия—Бутан, длившееся 73 дня и заставившее задействовать дипломатические усилия высших должностных лиц.

Индокитайские отношения прописаны в двустороннем соглашении 1954 года. Но страны до сих пор не смогли разрешить территориальные споры вокруг двух регионов — Аксай Чин и Аруначал-Прадеш, которые согласно Симлской конвенции 1914 года отошли от Тибета к Британской Индии. В 1962 году в результате пограничной войны китайские войска заняли Аскай Чин — территорию общей площадью 38 тыс. кв. км. Но Индия до сих пор претендует на нее, утверждая, что это часть ее провинции Ладакх. Аруначал-Прадеш — штат на северо-востоке Индии площадью 84 тыс. кв. км, наоборот, принадлежит Индии, с чем не соглашается Китай.

Взаимные территориальные претензии, и как следствие, регулярные обострения ситуации в пограничной зоне, обросли большим количеством документов и соглашений, что позволяет сторонам переводить спор в плоскость мирного решения. В этот раз официальные представители обоих государств также выразили намерение найти мирный способ для решения ситуации существующими механизмами двусторонних отношений и отказались от посредничества США, предложенного Дональдом Трампом.

Визит Си Цзиньпиня в Индию в октябре прошлого года и активный уровень официальных контактов между лидерами двух стран в целом, казалось бы, должны были нейтрализовать проблемные моменты индокитайских отношений в пользу прагматического подхода сторон. Поэтому действия Китая в ЛАК вызвали удивление и множество спекуляций вокруг мотивов, вызвавших нынешний кризис.

Среди основных версий рассматривается реакция на активную модернизацию Индией более 60 стратегических дорог вдоль китайской границы и прокладка путепровода, ведущего к восстановленному в 2008 году аэродрому в Нгаре. Это увеличивает скорость и возможности перемещения человеческих и материальных ресурсов в случае возникновения военного конфликта, а также уменьшает преимущества Китая на границе.

Укрепление пограничной инфраструктуры на фоне лишения в прошлом году автономии Джамму и Кашмира вызвало настороженность Китая. В соответствии с решением правительства Нарендри Моди, штат разделили на две союзные территории, среди которых выделили Ладакх. В его состав официально входит Аксай Чин, который сейчас находится под китайским управлением.

На фоне заявлений индийских националистов о возврате утраченных территорий в Кашмире Пекин серьезно относится к возможным намерениям соседней страны отобрать эту территорию. Несмотря на полную хозяйственную непригодность Аксай Чину, представляющего собой цепь ледников посреди безлюдной соляной пустыни, для Китая он играет чрезвычайно важную военно-стратегическую роль: через этот регион проходит шоссе, связывающее Синьцзян-Уйгурский автономный регион с Тибетом.

Несмотря на то, что Индия и Китай создали совместную систему мероприятий по укреплению доверия для управления границами, а в 2019 году впервые представили новую программу "координированного патрулирования" в относительно мирной восточной части Аруначал-Прадеша, увеличение количества вторжений и конфронтаций в последние годы указывает, что причина их возникновения выходит за пределы взаимных территориальных претензий. Наличие неурегулированных пограничных споров не мешает этим двум странам развивать тесные экономические связи и сотрудничество на площадках международных и региональных организаций.

Следовательно, причина кроется в усилении борьбы между ними за лидерство в регионе. Особенно, принимая во внимание экономический и геополитический рост веса Китая в азиатском регионе. Развитие инициативы "Один пояс, один путь", к которому Пекин пытался привлечь и Индию, подорвал основы многолетнего устройства в Южной Азии, традиционно считавшейся сферой индийского влияния, унаследованного от Британской империи.

Дели негативно воспринимает общий "Китайско-пакистанский экономический коридор" в рамках этой инициативы, указывая на наличие спорных территорий в Кашмире и Гилгит-Балтистане, а также опасается увеличения ревизионистских настроений Пакистана, усиленного экономическим и военным сотрудничеством с Китаем. Вместе с тем без внимания не остаются и стратегические преимущества, которые получит Поднебесная в случае реализации проекта.

Коридор длиной 3200 километров и стоимостью в 62 млрд долл. предназначен для соединения второй по величине мировой экономики с Ближним Востоком и Центральной Азией, сокращая альтернативное расстояние морского пути через Малаккский пролив на 10 тыс. км. Кроме того, пакистанский Гвадар, который является "жемчужиной" коридора и считается одним из самых мощных в мире глубоководных портов Аравийского моря, был передан Китаю в аренду на 40 лет. Он вместе с портами в Шри-Ланке и Бангладеш, составляя так называемую Жемчужную нить в геополитической стратегии Пекина, воспринимается Индией как потенциальный безопасностный вызов.

Не без китайского участия доминирование Индии начали ставить под сомнение страны, воспринимавшие ее как безоговорочного лидера в течение десятков лет. Так, 20 мая Непал официально опубликовал новую национальную административную карту, на которой увеличил площадь на 333 кв. км, включив в нее три спорных с Индией территории. Рост экономического сотрудничества с Пекином позволяет этой гималайской стране сбалансировать единоличное влияние Индии и иметь пользу от обеих сторон. Вместе с тем, китайское правительство усилило безопасностное сотрудничество на границе с ней и получило гарантии непальской стороны, что та не допустит каких-либо антикитайских действий на своей территории (учитывая, что она граничит с проблемным для Китая Тибетом).

Еще каких-то десять лет назад считалось, что Пекин и Дели двигаются бок о бок в своем развитии. За это время Китай стал "мировой фабрикой" производства и второй экономикой в мире, а Индия осталась преимущественно аграрной страной, что увеличило экономический разрыв между странами в пять раз. Китай укрепляет свою гегемонию в Азии, при этом ограничиваясь восприятием соседней страны на уровне региональной силы, а не соперника. Но это вовсе не соответствует реальным амбициям Индии, ядерного государства с миллиардным населением, демонстрирующего стойкий рост экономики (входит в "большую двадцатку") и желание влиять на важные международные процессы.

Усиление американо-китайского противостояния увеличило шансы страны повернуть ситуацию в свою пользу. Премьер-министр Нарендра Моди, воспользовавшись намерениями США и многих других стран вывести свое производство из Китая, предложил разместить его в Индии. Это совпадает с планами Дональда Трампа повысить преимущества страны в Азии с помощью Соединенных Штатов.

В свое время Барак Обама пытался сбалансировать китайское влияние в регионе, начав переговоры с правительством Индии об установлении Всеобъемлющего глобального стратегического партнерства. В феврале этого года в Дели Дональд Трамп и Нарендра Моди завизировали этот документ. Он предусматривает углубленное сотрудничество в широком отраслевом спектре, в частности в торговле, инвестициях, техническом сотрудничестве, энергетическом секторе, образовательном обмене и т.п.

Оборонное сотрудничество и сотрудничество в сфере безопасности углубилось путем признания страны главным оборонным партнером, что дает возможность осуществлять информационный и технологический обмен данными в морском и космическом пространстве, совместно разрабатывать и вырабатывать передовую оборонную технику, повышать квалификацию и обучение спецподразделений. Кроме того, США полагаются на особую роль Индии в реализации Индо-Тихоокеанской стратегии, а также пообещали поддержку в получении постоянного членства в реформированном Совете Безопасности ООН.

На прошлой неделе Дональд Трамп перенес запланированный в июне саммит "большой семерки" на сентябрь, ссылаясь на то, что в нынешнем формате он выглядит "устаревшей группой" и недостаточно отображает происходящее в мире. Он предложил пригласить на саммит Австралию, Южную Корею, Индию и Россию. Попытавшись таким образом приобщить страну к более тесному кругу мировых лидеров.

Нарендра Моди, начавший в прошлом году второй премьерский срок, унаследовав собственные экономические просчеты в реализации стратегии "Сделай в Индии" имидж антимусульманского лидера и получив провальные результаты в борьбе с пандемией, не против использовать шанс, который ему предоставляют США. Хотя за этим и стоит нескрываемый вызов Китаю.

В апреле этого года правительство Моди приняло политику прямых иностранных инвестиций, — новые правила, согласно которым страны, имеющие общую границу с Индией, не имеют права осуществлять прямые инвестиции без разрешения правительства. Очевидно, что эти нововведения прямо касаются Китая, принимая во внимание страх поглощения местных компаний китайским бизнесом через банкротства, связанные с пандемией. К слову, начиная с 2014 года, Поднебесная инвестировала в соседнюю страну 26 млрд долл.

Китай неоднократно пытался оторвать Индию от сближения с США, предлагая сотрудничество в ШОС, участие во Всестороннем региональном экономическом партнерстве (от которого она отказалась), упоминавшейся инициативе "Один пояс, один путь", но, похоже, та боится навсегда остаться в тени более сильного конкурента, так и не реализовав своих амбиций. Поэтому соперничество набирает обороты, а вместе с ним усилятся трения на спорных территориях.

Наталия Бутырская, "Зеркало недели. Украина"