Как белоруска готовит звезд для сборной США по гимнастике

Она покинула Родину 26 лет назад с парой сотен долларов, но сумела построить бизнес.

Непростые 90-е серьезно ударили по белорусскому спорту. Многие спортсмены в поисках достойной работы отправлялись за рубеж, и больше на Родину не возвращались. Среди тех, кто искал лучшей жизни за пределами Беларуси, была и тренер по художественной гимнастике Наталья Климук. Но в американском Иллинойсе, куда минчанка перебралась в 1994-м, она нашла не только новый дом, но и сумела построить прекрасную карьеру. В 2006-м Климук основала собственную школу, воспитала главных звезд американской художественной гимнастики и около десяти раз признавалась местной федерацией тренером года. В интервью для «Трибуны» Климук рассказала, почему покинула Беларусь, как строила бизнес и заработала ли первый американский миллион.

– Наталья, в белорусском интернете о вас очень мало информации. Расскажите о своей жизни до переезда в США.

– Я работала тренером в СДЮШОР профсоюзов в Минске на улице Ангарской. У нас был большой и замечательный коллектив, который воспитала Лариса Германовна Годиева. Человек, от которого пошли все ветви художественной гимнастики в Беларуси. Ее ученицами были Галина Крыленко, подготовившая олимпийскую чемпионку Марину Лобач, Анна Баранова, тренирующая сборную Испании. Работать в команде тренеров, знающих и любящих свое дело, было одно удовольствие. Это были специалисты, которые по примеру Годиевой передавали любовь к художественной гимнастике из поколения в поколение.

Таким было мое начало в профессии, а потом наступили 90-е годы. Это было тяжелое и непонятное время. В том числе для тренеров и спортсменов. Скажем так, мы выживали, и каждый стремился к лучшей жизни, старался находить какие-то возможности либо уехать, либо найти какую-то подработку.

– В какой ситуации после развала Союза оказалась наша художественная гимнастика?

– После развала еще осталась база, наработанная при Советском Союзе, но уже появилась другая плеяда замечательных гимнасток. Новые звезды – Лариса Лукьяненко и Татьяна Огрызко, выступавшие за сборную Беларуси на Олимпиаде в Атланте в 1996-м. Чуть позже появилась Евгения Павлина, которая тоже является воспитанницей нашей профсоюзной школы. Белорусская сборная тогда была солидной и продолжает держать марку до сих пор.

В СССР спорт являлся частью политической силы, и в него вкладывали серьезные деньги. Была создана уникальная спортивная система, в которую входило огромное количество спортивных обществ, поддерживаемых государством. Свои секции были даже при заводах. А потом началось совершенно другое время. Все ушло на самоокупаемость. Страна оказалась одна и для выживания должна была искать какие-то новые пути. Дотации от белорусского государства гимнастике в начале 90-х были очень маленькие, наши зарплаты – тоже. Многие дети прекратили заниматься гимнастикой, потому что у родителей не было финансовых средств поддерживать их увлечение. К сожалению, это было медленное вымирание, о чем говорю с болью в сердце. Ведь дети – это будущее страны, и если с ними не начать заниматься с ранних лет, на начальном этапе, то никогда великого спортсмена не взрастишь. Для меня детская подготовка – это очень важный момент. Когда уехала из Беларуси, у меня была мечта создать школу, в которой на одном ковре со звездами могли бы тренироваться маленькие дети, чтобы учились у старших, восхищались ими и развивались. Забегая вперед, могу сказать, что моя мечта осуществилась.

– Главной вашей белорусской ученицей стала двукратная серебряная призерка чемпионата мира Валерия Ваткина.

– Все верно. Лерочка – моя первая ученица, которая достигла мирового признания еще в юниорском возрасте. Это была прекрасная гимнастка, выросшая в спортивной семье. Ее мама была мастером спорта международного класса по художественной гимнастике, а отец стал известным тренером в области гимнастики спортивной. Я с Лерой в очень близких отношениях. Сейчас она живет в Австралии, работает тренером в Мельбурне, и в январе приезжала к нам на сборы вместе со своими ученицами. Со своей стороны я была очень рада ей помочь.

– Когда возникло желание эмигрировать за океан?

– Буду с вами откровенна. Руководство Советского Союза твердило, что наша страна самая сильная и замечательная, мы состояли в пионерских организациях, вступали в комсомол и были достойными гражданами своей страны. Но началась перестройка, и по телевизору стали показывать, что на Западе все не так, как нам рассказывали раньше. Оказалось, что люди там улыбаются, и жизнь там красивая. И я решила, что не хочу жить в стране, где нужно выстоять огромную очередь за куском творога, где в коридоре по пути в спортивный зал на Ангарской встречаешь пьяных и грязных людей… Когда видишь другую сторону медали, то начинаешь сомневаться, правильная ли это страна для тебя, и нужно ли на нее тратить свои силы и энергию. Все это пришло ко мне не только через телевизор, но и через интересные книги, поездки, общение с людьми, которые уже бывали за рубежом и прекрасно понимали реалии жизни в «открытых» и «закрытых» государствах.

На тот момент я была молодым незамужним тренером, и меня в глобальном смысле ничего в Беларуси не держало. На международных соревнованиях во Франции, куда ездила вместе с Ваткиной, ко мне как-то подошла представительница американской сборной. Она видела мои тренировки с Лерой, ее выступления, и предложила работу в США. Согласилась. Но на тот момент я была связана определенными обязательствами с Лерой, которые должна была выполнить и довести начатое до конца. Для меня было важно, чтобы у девочки не возникло ощущения, будто ее бросил тренер. И покинула Беларусь я лишь после того, как передала Леру в достойные руки Галины Крыленко и Ирины Лепарской. Все, кстати, получилось достаточно быстро. В марте 1994 года у меня состоялся тот самый разговор, а уже 17 июня улетела в США.

– Вас не отговаривали?

– Нет. Все мои близкие и родные отнеслись к моему решению с пониманием, благословили и сказали: «Вперед!» Моя мама обладает большой мудростью и не пыталась меня удержать рядом с собой. Для нее было важно, чтобы ее дочь была счастлива.

– Получить американскую рабочую визу было сложно?

– Вы знаете, в жизни, наверное, существует какое-то везение, или у каждого человека есть ангел-хранитель, который от чего-то оберегает. Так что мне с получением рабочей визы, наверное, повезло. Расскажу одну историю. Когда я еще училась в школе, в нашем доме было много книг. В том числе на полке стоял двенадцатитомник советской детской энциклопедии, и в книге, посвященной географии, я как-то увидела фотографию, на которой дорога North Shore Drive буквально вливается в небоскребы Чикаго вдоль безумно красивого голубого озера Мичиган. Эта картинка была настолько красивой, что я начала мечтать жить в этом Чикаго. Мне тогда был лет 12 или 13. И что вы думаете? Я улетела жить именно в этот город. Поэтому я всегда говорю своим ученицам: «Вы должны мечтать – мечты осуществляются!» К слову, пользуясь случаем, советую всем почитать книгу «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. Это произведение помогает раскрыть свои крылья и найти самого себя. А это самое главное.

– Один наш известный спортсмен рассказывал мне, что уезжал жить в США с сотней долларов в кармане…

– А я улетала в Америку с маленьким чемоданчиком. И мама достала из каких-то закромов те же сто долларов одной купюрой. Так что столкнулась с такой же ситуацией. Уезжала, грубо говоря, без денег, без вещей, без ничего, но с мечтой о лучшей жизни. Даже не о лучшей – а достойной человеческой жизни. Человек достоин жить нормально.

– Переезжали на пустое место?

– Я уезжала работать в чикагский клуб Illinois Rhythmics, который на тот момент был одним из лучших в США. Начало, конечно, было тяжелым. Никто здесь деньги с дерева просто так не снимает. У меня была небольшая зарплата. Работала сразу без знания английского языка, и моими первыми учителями стали ученицы. Снимала маленькую квартирку, проводила в пути на работу по два часа в одну сторону. Но это не было страшно. В Беларуси я тратила на дорогу в одну сторону по часу. В заполненном автобусе, в котором не всегда была возможность присесть, где собиралась толпа пьяных мужчин. Так что два часа на дорогу в чистых и приятных автобусах – это уже немножко другое, хотя времени уходило много. Но все сложности на первом этапе – это ровным счетом ничего в сравнении с желанием сделать что-то достойное. И когда ты видишь, что у тебя для этого есть желание и возможности, а Америка – страна сумасшедших возможностей, то рано или поздно своего добьешься. Но для этого нужно очень и очень много работать.

– Как на тот момент художественная гимнастика была развита за океаном?

– Она была представлена не во всех штатах. Это были островки. На тот момент в Америке были интересные гимнастки, но они еще не могли составить конкуренцию на крупных соревнованиях. Например, на Олимпиаде в Атланте американская гимнастка Джессика Дэвис заняла 30-е место в квалификации. Седьмое с конца. Сейчас все иначе. Художественная гимнастика развивается практически в каждом штате, и в одном лишь Чикаго работают пять школ. По итогам последнего чемпионата мира наша сборная в итоговом зачете вошла в топ-8. В США есть даже канал, по которому транслируют все этапы Кубка мира. И когда мы куда-то летим на соревнования, никто в аэропортах, смотря на булавы и обручи, уже не спрашивает: «А что это такое?» Все уже знают, что идут гимнастки.

– Вы росли на советской методике спортивной подготовки. Вам пришлось перестраивать себя в работе с американскими детьми?

– Нет, я не перестраивалась. Просто некоторым гимнасткам стоило бы уделять чуть больше времени, чем кому-то другому, а его не было. В США нет спортивных интернатов, все ходят в общеобразовательные школы и сдают экзамены. И учителям абсолютно все равно, что ты член национальной сборной. Есть тест, и ты должен пройти его в срок. Из-за этого дети в Штатах очень дисциплинированные и привыкли ценить на тренировках каждую минуту. Они приучены работать интенсивно и без простоев. А так дети во всем мире одинаковые. Просто в Америке у них больше возможностей развивать себя. Они более свободные, смелые, открытые, улыбающиеся. Свободно высказывают свое мнение и не стесняются совершать ошибки. Но это не из-за того, что такими родились. Их так растит система.

Повторюсь, у меня поначалу были сложности с языком, но та любовь, которую я отдавала детям в зале, все решала. Если ребенок видит, что ты его любишь, то он будет возвращать тебе все с двойной силой.

– Сколько времени на первых порах проводили в зале с детьми?

– В первые годы не так много, потому что дети тренировались после школы – с трех до девяти часов вечера. В остальное время учила английский. Ну а сейчас, когда тренирую в своей школе, то буквально живу своим делом, работаю по 24 часа семь дней в неделю. Возможно, слышать это странно, но когда отдаешься любимому делу, то постоянно будешь думать о нем. И результат придет лишь тогда, когда получаешь от дела удовольствие. Художественная гимнастика – это даже не работа, а хобби, которое занимает всю мою жизнь.

– В каком году у вас созрела идея основать свою школу?

– Примерно в 2000-м. Мы не сошлись во взглядах подготовки спортсменов с руководством прежней школы. Я понимала, что если предпринять определенные шаги, то художественная гимнастика в Америке может выйти на новый уровень, и у гимнасток будет прогресс. Но у меня были связаны руки, и я не могла этого сделать в Illinois Rhythmics. И я вместе со своей подругой и соратницей Дэни Таковой решила уйти, создать свой центр и развивать его так, как мы этого видим.

– Как вы познакомились с Таковой?

– Знакома с ней с конца 90-х. Прежде Дэни работала тренером в сборной Болгарии, а потом переехала в Америку, и судьба нас свела в одном клубе. Знаете, это тут случай, когда встречаешь человека и понимаешь, что вы разговариваете на одном языке, несмотря на то, что ты общаешься на русском, а она на болгарском. Я поняла, что это тот человека, с которым вижу в одном направлении. Иначе бы ничего у нас не произошло.

Процесс регистрации нашего центра прошел очень быстро, и в 2006-м в Гленвью открыли свою школу, которая получила название North Shore Rhytmics – «Художественная гимнастика Северного побережья». Ну а дальше началась кропотливая работа.

– Почему школу открыли не в самом Чикаго, а в пригороде?

– В этом городке есть зал, в котором уже до нас работал тренер по художественной гимнастике. Человек собирался переезжать в другой штат, и, зная нас, наши планы, предложила начать работать в Гленвью, и передал нам своих воспитанниц.

В Америке очень распространена сеть парк-центров. Это что-то вроде советских Домов пионеров, в которых каждый мог себе найти занятие по вкусу в различных кружках. Вот в таком парк-центре и расположен наш зал.

Сейчас мы работаем в двух залах: в Гленвью и Дирфилде. В одном из них тренеры со своими ручками раскатывают ковры, которые по общей площади сопоставимы с баскетбольной площадкой, и заклеивают промежутки между ними, чтобы детки не спотыкались. После тренировки все эти 24 мата закатываются обратно. Помню, как раньше этот процесс объединял всех родителей: и врачей, и адвокатов, и людей других профессий. Несмотря на платья и солидные костюмы, они наклонялись и работали. Все видели, какая любовь отдается детям, и с радостью нам помогали. Никто не стоял в стороне.

– Виталий Щербо рассказывал, что в Америке сложно начать бизнес, не имея при этом хорошего советчика, который мог бы тебе дать нужные подсказки в маркетинговых и финансовых вопросах. Это правда?

– Наверное, Виталий хотел открыть школу почти сразу по приезде в Америку. Он, образно говоря, был брошен в океан, и я его прекрасно понимаю. Моя ситуация немножко другая. Я 12 лет проработала в школе, видела все процессы. Когда у тебя есть жизненный опыт в новой для тебе стране, то все происходит немножко по-другому. Скажу так: мы знали, что нам нужно делать. В первое время у нас занималось в школе 80 девочек, сегодня – порядка 300.

– Все тот же Щербо вложил в открытие своей школы 150 тысяч долларов. Сколько вам пришлось потратить денег на запуск своего клуба?

– Вкладывать свои деньги, безусловно, пришлось. Мы ведь должны были как-то оплачивать аренду зала, причем наперед. Но Щербо работает в другом бизнесе. Художественная гимнастика по популярности со спортивной даже не может сравниться. Знаменитый тренер Бела Кароли воспитал американскую олимпийскую чемпионку Мэри-Лу Реттон задолго до того, как наш спорт начал развиваться в Штатах на высоком уровне. Просто для сравнения. В хорошей школе по спортивной гимнастике количество занимающихся может достигать 800 детей, в художественной – 250. Ощущаете разницу? Поэтому Виталию, скорее всего, пришлось построить большой зал, на который пошли деньги, а мы о таких суммах даже говорить не могли. Во-первых, их просто не было, а во-вторых, зал не открывали, и вложили в бизнес значительно меньше денег.

– Являясь индивидуальным предпринимателем, столкнулся в Беларуси с массой бюрократических проволочек в регистрации ИП. В США все иначе с оформлением бизнеса?

– Да, система тут другая. В открытии своего бизнеса нет никаких сложностей (в рейтинге легкости ведения бизнеса от Всемирного банка США занимает шестое место, Беларусь – 49-е – Tribuna.com). Придумать название и зарегистрировать свою спортивную школу в США можно за два часа. Бизнес открывают здесь на каждом шагу [в офисе государственного секретаря штата или онлайн]. Но есть другая сложность. Возникает более важный вопрос: как сделать в спорте бизнес успешным, удачным, рабочим, приносящим пользу при большой конкуренции?

– И как вы продвигали свою школу? Давали информацию в местные газеты?

– Сразу сработало имя, которое мы с Таковой сделали еще на прежнем месте, и к нам потянулись дети. Я никогда не давала рекламу в газеты. Возможно, зря, но, на мой взгляд, лучшая реклама – это совет. Когда девочке нравилось у нас, она звала свою подружку, а та в свою очередь приводила еще одну подружку. И так по цепочке. В какой-то момент многие наши воспитанницы стали выступать за сборную США, поэтому к нам в Гленвью даже начали переезжать жить и тренироваться дети из других штатов. Кого-то мы устраивали в семьи, а кто-то переехал жить к нам вместе со своими родителями.

– На каких принципах построена ваша школа? Сразу хотели растить профи?

– Нет, результат важен для нас не был. Я вообще не понимаю, как можно с самого начала работы с ребенком думать об Олимпиаде. Ставка на результат придет позже, когда девочка сформируется, окрепнет и будет обучена. Когда начинают думать о результате, начинается форсирование подготовки. И я хочу подчеркнуть, что при форсировании результата не будет. Будут только травмы. Ты не должен снимать плод с яблони, пока он не созрел. Он будет невкусным. Так и в спорте. Всему свое время. У меня даже в офисе висит лист с лозунгом: «Мир принадлежит терпеливым». Это выражение очень хорошо подходит и для тренеров, и для спортсменов, и для их родителей.

Мысли о результате к нам пришли позже, а изначально мы просто хотели с любовью развивать детей с точки зрения здорового образа жизни, без травм, и донести до американцев, что художественная гимнастика – это прекрасный спорт для девочек. Тем более прямо сейчас мы – единственная исключительно женская дисциплина в олимпийской системе. К нам приходили как-то родители и спрашивали: «А что дает ваш спорт?» А он все дает: и дисциплину, и способность организовывать себя, и красоту.

– Считается ли ваш центр крупным в сравнении с другими американскими школами по художественной гимнастике?

– Знаете, я как-то привыкла обращать внимание на то, что происходит в моем огороде, и как-то не смотрю, какая трава растет на чужом бэкярде (заднем дворе – Tribuna.com). Но, на мой взгляд, наша школа одна из лучших по количеству квалифицированных специалистов. У нас шесть профессиональных тренеров и два балетных педагога.

– У вас в штате есть директор или продолжаете всем процессом руководить вместе с Таковой?

– Директора у нас нет. Я сама себе и директор, и старший тренер. Такая ситуация не только у нас, но и во многих других спортивных школах. Менеджер нужен в крупных центрах, когда есть большой наплыв детей, а мы пока справляемся сами.

– Когда талантливая спортсменка созревает, вы передаете ее в центр подготовки национальной команды?

– Нет, о чем вы говорите? В США нет центра олимпийской подготовки, как в Беларуси. Знаю, что у вас для художественной гимнастики построили прекрасный дворец, где тренируются лучшие спортсменки, собранные со всей страны. В США таким неофициальным центром со временем стала наша школа. В прошлом году шесть гимнасток представляли North Shore Rhythmics в основном составе взрослой сборной страны.

– Занятия в вашей школе полностью платные?

– Да, в Америке везде так. Иначе ни одна школа в США не просуществовала бы. Стоимость зависит от количества дней и часов, который ребенок проводит в зале. Цифры я вам не назову. Но если вы хотите, то статистику можете подбить сами, просмотрев сайты различных школ. Там есть вся информация. Я лишь могу сказать, что детей должно быть много, чтобы можно было оплачивать аренду зала и работу тренеров. Нашей школе скоро исполнится 15 лет. Мы как начали работать одним тренерским коллективом, так и продолжаем до сих пор.

– Кроме оплаты тренировочного процесса родители несут другие финансовые затраты?

– Федерация заботится о ведущих членах сборной.Так что родители сами оплачивают детям все поездки по стране, сами шьют купальники. На их плечах лежит многое.

Наталья Климук вместе с тренерским составом школы North Shore Rhytmics.

– Вы наверняка сами проводили собеседования с тренерами. По каким критериям их отбирали?

– Естественно, обращаю внимание на профессиональные качества. Я очень осторожно подхожу к выбору людей в свой коллектив, и для начала смотрю, как они проводят занятие. Но основной критерий для меня – это все-таки любовь к детям. И даже если ты суперуникальный тренер, который может научить красивому элементу, но в тебе нет искры и любви, то ничего не получится. От такого тренера просто детки отвернутся и уйдут заниматься в другую секцию, а их здесь масса. Но случаев, когда я увольняла тренеров, у нас, постучим по дереву, не было.

Кстати, с маленькими детьми у нас работают все. И нет такого, чтобы кто-то тренировал спортсменов исключительно элитного уровня. Нет. Я глубоко убеждена, что тренер, если хочет вырасти в хорошего профессионала, должен пройти от нуля и начать свой тренерский путь с самых маленьких деток. Несмотря на то, что я являюсь руководителем школы, продолжаю тренировать и взрослых, и детей. А еще четыре года назад брала начинающих и сама работала с ними на ковре.

– Для вас важно, чтобы за плечами у вашего тренера был американский бэкграунд?

– Абсолютно нет. Обязательное условие – знание языка на достаточном уровне. Важно, чтобы тренер владел терминологией. У нас все занятия проводят исключительно на английском языке, хотя в школе очень много русскоговорящих. Если же девочка не понимает, то тренер наедине ей все объяснит, но вся структура, повторюсь, англоязычная.

– Работают ли у вас белорусы?

– Я лично не приглашала белорусских специалистов. Но к нам несколько лет назад в гости приезжала Маша Кадобина (двукратный бронзовый призер чемпионата мира в многоборье – Tribuna.com). Мне очень понравилось, как она общается, как смотрит на детей, и интуиция подсказала, что я могу работать с этим человеком. Так она и начала работать в нашей школе.

– Немного изучив тренерский состав некоторых школ, пришел к выводу, что художественную гимнастику за океаном в основном продвигают выходцы из постсоветских стран.

–- Это правда. Америка тем и хороша, что здесь ценят профессионализм, а не язык, на котором ты говоришь. Объяснить, почему здесь мало своих хороших тренеров, мне трудно, однако моя ученица Джази Кербер закончила Стэнфордский университет и работает тренером в Калифорнии. Ей нравится, ее любят гимнастки, и как молодой тренер она начала показывать себя на детских соревнованиях Junior Olympic. Дети у нее очень хорошо подготовлены. Дай Бог, чтобы из нее вырос американский тренер высокого класса.

Наталья Климук и Джази Кербер.

– Как понимаю, Кербер и другая ваша воспитанница Лаура Зенг – это цвет американской гимнастики?

– Кербер уже закончила карьеру. Она стала первой американкой, дважды попавшей в топ-24 на чемпионате мира. А сейчас ведущими гимнастками в США являются Лаура Зенг и еще одна воспитанница нашей школы Эвита Грискенас. Эти девочки попали в десятку на чемпионате мира и квалифицировались на Олимпиаду в Токио.

– Какое к ним внимание со стороны общественности в США?

– Конечно, у них берут интервью, но к ним приковано не такое внимание, как к гимнасткам в России или Беларуси, – там они считаются принцессами, которых показывают буквально везде. А американские звезды наравне со всеми сдавали экзамены, к ним не было никаких поблажек в школах и университетах, и лучшие спортсменки, уверена, не получают деньги, которые имеют гимнастки в Беларуси. Некоторым спортсменкам из национальной сборной вообще ничего не платят. Национальный олимпийский комитет и федерация материально поддерживают лишь тех, кто достиг олимпийского уровня.

– Тогда за чей счет они живут?

– Им выплачивают какие-то суммы, но прожить за них невозможно. Поэтому, как уже говорила, им помогают родители. И это очень существенная помощь.

– Читал, что вы прежде тренировали групповичек в сборной США. Сейчас тоже их тренируете?

– Лишь немного помогаю. Сборная, к слову, тренируется на ковре в нашем центре в Дирфилде.

– За свою тренерскую карьеру на Олимпиаде побывали?

– Да, в Рио-де-Жанейро я была вместе с Лаурой Зенг и ее личным тренером. В Токио мы тоже попали с двумя гимнастками. Правда, неизвестно, состоится ли Олимпиада в 2021 году. Смотрите, какая ситуация вокруг. Предсказать что-то трудно.

– К слову, как коронавирус повлиял на ваш бизнес?

– Последние два месяца несомненно тяжелы для всех школ. Год выпал. Соревнований нет. Мы работаем сейчас через видеопрограмму Zoom, и для меня это очень тяжелый период, потому что люблю работать вживую в зале, когда вижу и чувствую, что нужно спортсменам в определенный момент. Во всяком случае мы благодарны современным технологиям, что хоть так можем тренироваться.

Нас впереди ожидает выживание. Возможно, кто-то даже бросит гимнастику, но на данный момент наша основная команда тренируется в полном составе. Что будет дальше, прогнозировать не буду.

– А вы не думали над антикризисным планом в бизнесе, если начнется отток детей?

– Отвечу на этот вопрос как мать. Если такие тяжелые ситуации наступают, то родители все равно делают все возможное, чтобы как-то занять детей. Иначе у них появится уйма свободного времени, которое может быть направлено не туда, куда нужно. Я просто уверена, что родители будут делать все, чтобы их дети ходили в нашу школу. Каждую неделю сейчас получаем от них благодарственные слова за то, что мы делаем. Так что в будущее смотрю только с позитивом. А сейчас думаю о том, как еще больше в такое непростое время развить детей и удержать их от ментального спада.

*

– Многие стремятся в Америку, чтобы сколотить состояние. Вы уже заработали свой первый американский миллион?

– Не заработала. Но я могу сказать, что живу на очень достойном уровне. Живу с семьей буквально в 20 минутах от наших залов в Вернон-Хиллс (северный пригород Чикаго – Tribuna.com). У меня прекрасный дом. Со мной мой муж, с которым познакомилась в США, наш сын и моя мама.

– За 26 лет эмиграции вам хоть раз предлагали работать в сборной Беларуси?

– Нет, не предлагали, но там работает плеяда прекраснейших тренеров, и они не нуждаются в моей помощи. Да и вся моя жизнь связана с США, и я хочу работать здесь.

Наталья Климук и Эвита Грискенас.

– Следите за события в Беларуси?

– Иногда. Но не из-за нежелания, а по причине постоянной занятости. Если бы не было коронавируса, я бы не давала сейчас интервью, а делала что-нибудь по работе. Знаю, что молодым в Беларуси тяжело. И я хочу, чтобы у молодежи было больше возможностей и в реализации себя, и в работе, и в учебе. Ведь народ в Беларуси талантливый, добрый и трудолюбивый, а проявить себя многие не могут. Может быть, я ошибаюсь, но, как мне кажется, не все там так, как должно быть.

– Недавно просмотрел прекрасный фильм «Гив ми либерти», в котором рассказывают о нескольких поколениях советских эмигрантов в США. Многие, согласно фильму, так и не сумели адаптироваться, изменится, поют «Калинку-Малинку» и живут прошлым. А вы полностью интегрировались в американское общество?

– Я знаю, откуда мои корни, и ценю их. Я осталась белоруской Натальей Климук, но «Калинку-Малинку» точно не пою и настолько люблю Америку, что когда по прилету мне на таможне говорят: «Welcom to home», я полностью ассоциирую эти слова с собой. Это действительно мой дом, где я защищена, свободна и могу воплощать в жизнь свои мечты.

– Как часто бываете в Беларуси?

– Тарас, после переезда в США в 1994-м я ни разу не была в Беларуси.

– Ого.

– Сначала были небольшие проблемы с документами, потом не хватало времени, а еще позже все мои близкие друзья разъехались по миру. Знаю, что принят закон о 30-дневном безвизовом пребывании в стране, и, надеюсь, в Беларусь я все-таки попаду. Возможностей для этого появилось больше.

ФОТО: northshorerhythmics.com и из архива собеседника