Евгений Хайтовский — человек, задумавший минский СКА

Уточнение истории.

Согласно канонической гандбольной историографии, легендарный минский СКА был основан в 1975 году. Не оспаривая постулат категорично, мы с интересом узнали иную версию, сообщает "Быстрый центр".

"Ее, обратившись в БЦ, изложил заслуженный тренер СССР и Беларуси Леонид Бразинский, ассистировавший в славные годы армейского клуба Спартаку Мироновичу. Он считает, что армейский гандбол прописался в Беларуси на пять лет раньше общепринятого у летописцев срока. И стало быть...

— ...Пользуясь случаем, хочу поздравить ветеранов армейского спорта и болельщиков СКА с круглой датой. Ровно пятьдесят лет назад в спортивном клубе Белорусского военного округа было открыто гандбольное отделение, из которого выросла знаменитая команда, вошедшая в историю нашей игры, — интригующе начал свой монолог известный тренер. — В юбилейные годы любят вспоминать значимые победы и знаковых игроков. Но сегодня написать и рассказать что-то новое о звездах того СКА проблематично. Их знают и помнят, про них сняты фильмы и написаны книги, они раздали огромное количество интервью.

А мне хочется рассказать о человеке, который стоял у истоков СКА, но о котором, к сожалению, забыли. Это Евгений Юрьевич Хайтовский — уроженец российского Оренбурга, который прибыл на службу в Минск в конце 1960-х. Он окончил военное училище в Ленинграде и по распределению был направлен в спортивный клуб Вооруженных сил, который базировался в то время в минском Доме офицеров.

Будучи большим любителем гандбола (а Хайтовский когда-то играл в ручной мяч на большом поле), он решил собрать в Минске команду и внедрить гандбол в армейскую жизнь. Но этим видом спорта в белорусской армии в ту пору никто не занимался — там культивировали стрельбу, легкую атлетику, спортивную гимнастику, борьбу, велоспорт и тяжелую атлетику. Эти виды традиционно приносили СКА олимпийские медали и награды чемпионатов мира.

Затею Хайтовского в командовании округа встретили поначалу, мягко говоря, скептически. Ни базы, ни специалистов, ни традиций — военачальники задавались вопросом: "Зачем нам этот гандбол? Для чего? Разве он принесет медали, как другие виды?"

Однако, к счастью для Хайтовского, его сторону взял Юрий Ефимович Слуцкий, возглавлявший в ту пору спортклуб БВО. Они как-то нашли общий язык. И Слуцкий под личную ответственность Хайтовского дал разрешение на создание команды. Так в 1970 году был осуществлен первый призыв в гандбольный армейский коллектив.

Я в то время выступал на юношеском первенстве БССР за минскую ДЮСШ, на базе которой потом создали нынешний республиканский центр олимпийского резерва. Особых спортивных перспектив после выпуска из спортшколы тогда не было. Набор вариантов был скромен: либо поступаешь в институт и играешь за минский "Политехник", выступавший в высшей лиге, либо идешь служить в армию и с гандболом завязываешь.

А инициатива Хайтовского сразу дала возможность сочетать службу со спортом гандболистам, призванным в армию! Это был принципиально иной вариант использования резервов. Ребята не пропадали, продолжали заниматься любимым делом.

Среди призывников мая 1970-го я оказался в компании будущего помощника Спартака Мироновича в СКА Семена Лахненко. Позже подтянулись братья Жуки — Коля и Леша, Саша Лоссовик.

Мы жили в военном городке Уручье, в казармах 56-го мотострелкового полка. Летом тренировались под руководством Хайтовского на деревянной открытой площадке возле Дома офицеров, а зимой — в небольшом спортзале при редакции армейской газеты "Во славу Родины".

Уже в августе 70-го мы отправились в Одессу на чемпионат Вооруженных сил СССР. Это был очень сильный турнир с мощными армейскими командами, выступавшими в чемпионате Советского Союза, — из Одессы, Киева, Львова, Прибалтики, сборные групп войск, развернутых в странах Варшавского договора, за которые играли не просто "старики", а недавние звезды. В том турнире мы заняли итоговое восьмое место, зато сразу стали задавать тон среди молодежи.

Параллельно команда постоянно участвовала в первенстве БССР, где неизменно входила в тройку сильнейших. А в 1973-м, когда я уже отслужил и остался на контракте, Хайтовский поставил задачу пробиться со СКА в первую лигу чемпионата Советского Союза. Для этого нужно было одержать победу в отборочном турнире, который проходил в Алма-Ате. В итоге его выиграли хозяева, а мы в квартете участников стали вторыми и никуда не прошли…

Но и тогда жизнь продолжалась своим чередом: мы играли на "вооруженках", участвовали в первенстве республики. Однако в голове у Евгения Юрьевича уже созрела идея объединения СКА и "Политехника". К тому времени руководство БВО уже повернулось к нам лицом, и на инициативы Хайтовского смотрело вполне одобрительно.

Да и в республиканском спорткомитете стали понимать, что развитие гандбола на базе студенческого общества "Буревестник", к которому относился "Политехник", — это масштабы скромные. Громких результатов команда не добивалась, а самые талантливые из молодых гандболистов — Николай Шаюк, Александр Лоссовик, Алексей Жук — уезжали в московские "Кунцево" и ЦСКА. И это были не просто игроки, а настоящие звезды уровня сборной СССР.

В итоге возобладало мнение о необходимости подтолкнуть гандбол в развитии с помощью СКА. "Буревестник" не противился. Так и произошло в 1975-м объединение двух белорусских команд. Подчеркиваю, именно объединение, а не основание нового клуба. Жаль, к тому времени из-за травм мне пришлось перейти на тренерскую работу.

И сегодня некоторым толкователям я говорю: "Вы невежи, если не понимаете, что без команды, которую пятью годами ранее создал Хайтовский, легендарного СКА не было бы!"

Ясно, что в том объединении ключевую роль сыграли другие, но он постоянно подталкивал к нему Слуцкого, а тот, в свою очередь, общался с людьми в погонах на самом верху.

Многое говорит о Хайтовском и то, что они не претендовал в новой команде на роль первого лица. Это был умный человек, который прекрасно оценивал свои способности и возможности в гандболе.

К тому времени набрал силу выдающегося наставника Миронович. Было ясно, что он должен стать главным тренером. А Евгений Юрьевич был готов в качестве начальника команды создавать условия для творчества молодому Спартаку. По большому счету, именно Хайтовский дал ему тот шанс раскрыться в большом гандболе, который стал определяющим.

Это был действительно замечательный человек. Хайтовский помогал своим парням, как мог. Именно его стараниями мы, будучи еще молодыми, стали обладателями своих первых минских квартир. Не знаю ни одного человека из СКА, за который играл, кто остался бы тогда без жилплощади. Когда много лет спустя я за рубежом рассказывал, в каком возрасте мы получали квартиры от государства, на меня смотрели с изумлением и даже подозрением: "Бразинский, зачем ты нас обманываешь?"

К слову, Хайтовский помог и знаменитому впоследствии советскому арбитру и делегату ЕГФ Григорию Гутерману из Вильнюса. Того призвали в армию, и, чтобы Гриша не выпал из гандбольной жизни, Хайтовскому каким-то образом удалось приписать его рядовым к нам в батальон. После присяги я его в Минске больше не видел, но, согласно документам, службу он проходил у нас.

Расскажу еще историю. Хайтовский был настоящий интеллектуал. Он увлекался искусством, дружил с актерами театра и кино. Однажды к нам в спортзал во время тренировки зашел непонятной внешности мужчина с подкрашенной головой и как будто знакомым лицом.

Он подошел к тренеру, они обнялись и какое-то время общались. Уже после тренировки Евгений Юрьевич сказал, что к нам заглянул приехавший в Минск на съемки Михаил Казаков. По рассказам наставника, он водил знакомство и с Владимиром Высоцким.

К огромному сожалению, урожая, засеянного Евгением Юрьевичем, сам он так и не увидел и не собрал. Все главные победы СКА свершились намного позже его смерти.

В новообразованном армейском клубе он отработал всего год. В июне 1976-го его уложили в госпиталь — обнаружились проблемы с сердцем. А оттуда он уже не вернулся. Для нас это был шок. Как так?! Человеку ведь не было и 40...

Прошло много лет. И, к сожалению, о нем незаслуженно забыли. Не нашлось тех, кто поддерживал бы память, не давал ей угаснуть. О Евгении Юрьевиче вспоминают лишь старики, а гандбольные поколения моложе о нем вообще не слышали.

А я считаю, что таких людей забывать негоже. Он не только отправил в большую спортивную жизнь армейский ручной мяч, но и в значительной мере продвинул туда весь белорусский гандбол".