Праздник без слез на глазах

РоссТВ научилось красиво снимать, но разучилось чувствовать

Это, конечно, было грандиозное зрелище — парад Победы на Красной площади 24 июня 2020-го! По масштабу, по красоте картинки, по количеству эффектных ракурсов — сверху, сбоку, снизу, из кабин боевых машин, из вертолетов и самолетов.

Чего стоят кадры, когда в зрителя целится дуло танковой пушки или когда на него же, зрителя, буквально наползают гусеницы бронемашин, кажется, еще мгновение — и раздавят любого у них на пути, или когда чеканящие шаг боевые расчеты маршируют словно по зрительским лицам…

67 камер, 40 микрофонов, 800 человек технического персонала, обслуживающего прямую трансляцию парада. Десятки корреспондентов, освещающих торжественное событие. Ведущая канала «Дождь» Анна Монгайт рассказала в эфире, что, по слухам, снимали и генеральную репетицию парада, чтобы в случае сбоев быстро переключиться с прямой трансляции на запись. Но все прошло без сучка и без задоринки.

Правда, невозможно было не заметить, что ветераны, приглашенные на парад и прошедшие перед этим двухнедельный карантин в пансионатах, сидели на трибунах плечом к плечу, безо всякой социальной дистанции, без масок и перчаток — обязательных в присутственных местах при большом скоплении народа. И зрители на трибунах в массе своей обошлись без дистанции и средств защиты.

Да и как не снять маску, если Верховный главнокомандующий — человек беспримерной отваги — принимал парад безо всяких СИЗ. Смело жал руки ветеранам.

С кем-то даже обнимался, тем самым демонстрируя еще одну важнейшую победу — над коронавирусом, еще недавно жестоко и неумолимо поражающим и убивающим все живое окрест.

Простой народ, который дальше Страстного бульвара не пустили, в смелости своему президенту не уступал. Корреспондент «Дождя» Василий Полонский поспрашивал людей в плотной толпе, зачем они, опять же без масок, приехали в центр города и не боятся ли все еще активной заразы? Люди смотрели на него как на идиота: «Пандемия уже отошла. Когда мы все вместе — мы побеждаем…» «Как думаете, победили?» — уточнил журналист. «Нам сказали, что победили, — значит, победили!» — без тени сомнения отвечали его собеседники.

В прямом эфире «Дождя», где парад по ходу комментировали эксперты, военный обозреватель Александр Гольц осмелился заметить: «На эти танки выброшены миллиарды рублей. Мне бы очень хотелось, чтобы наши зрители, смотря на эти железяки, немножко понимали, что проехал вот этот замечательный танк — это система канализации районной больницы. Проехал другой — это маски и средства защиты медиков».

На следующее утро отпор «оживившимся разнообразным чертям» дал в радиоэфире Владимир Соловьев, стоящий на страже всех наших «скреп»: «Это знак того, что все сделано правильно. Эти люди — откуда они берутся? Тоже мне военный эксперт».

Меж тем праздник Парада Победы продолжался на всех федеральных телеканалах весь день и завершился грандиозным представлением в Волгограде у подножия Мамаева кургана. В прямом эфире. На закате. Под дождем. С экранами, расположенными кольцом и символизирующими окружение вражеской армии. С участием лучших художественных сил страны и неизменных ведущих всех «главных концертов страны» Дарьи Златопольской и Андрея Малахова. На этот проект продюсерская кампания Юрия Башмета получила президентский грант, о чем зрителям, естественно, доложили особо.

И вот когда в этом святом месте, на фоне Матери-Родины появились артисты и музыканты с песнями и стихами военных лет, стало понятно, что отсутствие вкуса, чувства меры и настоящего чувства скорби не компенсируешь ни мощными декорациями, ни президентскими грантами, ни показной задушевностью ведущих.

Популярный актер Александр Петров, что называется, задал тон, проорав в истерике знаменитое стихотворение поэта-фронтовика Семена Гудзенко «Мое поколение» («Нас не нужно жалеть — ведь и мы никого б не жалели»). Размазывая по лицу то ли быстрые актерские слезы, то ли капли дождя, он умудрился выкинуть из стихотворения важнейшие для понимания строки и переиначить оставшиеся, тем самым исказив суть. Да и многие другие исполнители часто не попадали ни в смысл дорогих множеству людей песен и стихов, ни в настроение, которым они проникнуты, ни даже, простите, в ноты.

Праздник со слезами на глазах окончательно превратился просто в праздник и триумф воли одного человека, принимающего парады, невзирая ни на какие форс-мажорные обстоятельства.

В этом году и вовсе совместили День скорби и День Победы. Патриарх Кирилл 22 июня, в день начала войны, на освящении главного храма Вооруженных сил «сердечно поздравил» президента и военных «со знаменательным, скорбным, но одновременно торжественным днем». Ни один мускул не дрогнул при этом на лице президента, освятившего освящение храма своим присутствием и призывающего хранить память о войне как главнейшую из государственных скреп.

Одних минут молчания за полтора месяца, прошедших с 9 мая, набралось целых пять. И торжественные ритуалы с возложением цветов к могиле Неизвестного солдата тоже повторялись неоднократно.

Память избыточной не бывает? Наверное. Однако бывают избыточными официозные «мероприятия», лишенные души и девальвирующие саму суть событий, важных для истории страны.

Кстати, сами ветераны Великой Отечественной войны, свезенные на парад после карантина в дезинфицированных автобусах, оказались на сей раз просто массовкой и фоном для истинного победителя — президента, осуществившего таки задуманное торжество. Такой же безликой массовкой они предстали и в телесюжетах с парада. «Путин здоровается с ветеранами. С теми, кто добывал для нас эту победу. За каждым ратный подвиг, кровь, пот и убеленные седины» (так!!!)», — с огромным воодушевлением комментировала фрагменты трансляции с Красной площади ведущая канала «Россия» Мария Ситтель, не добавляя никаких подробностей про их «ратный подвиг».

А корреспондентка Первого канала все же отловила после парада одного ветерана и попыталась выбить из него необходимую ей эмоцию:

«Вам понравилось? Что вам понравилось? Торжественные чувства, наверное, внутри?»

Непонятливый «ветеран» (признавшийся в том, что не воевал, а был угнан подростком в Германию) никак не мог врубиться в смысл ее вопросов, то и дело переспрашивал. Тогда она подытожила сама: «Чувства у вас были торжественные. Спасибо, что поделились своими эмоциями».

Вспомнилось. Много лет назад корреспондент молодежной редакции ЦТ так же тыкала микрофоном в лицо представителю одного из северных народов, делегированного на фестиваль молодежи и студентов: «Какие чувства вы испытываете?» И он так же не мог взять в толк, что ей от него надо. Утомившись, она дала подсказку: «Я, например, — счастье и радость!» «Тозе самое, тозе самое», — с готовностью закивал головой измученный восторженной дамой собеседник.

Ирина Петровская, «Новая газета»