Обнуленцы

Они бывают двух видов.

Не справедливо было бы утверждать, что писания или устные выступления всех лоялистов-обнуленцев, обильно расплодившихся к середине лета, как мухи в окрестностях компостной кучи, дискурсивно идентичны. Похожи, да. Но не одинаковы — будем все же справедливы.

Они различаются и даже в некоторых случаях свидетельствуют о различной степени сложности интеллектуального устройства тех или других носителей (правильнее будет сказать — разносчиков) формирующегося на наших глазах официального казенного дискурса.

О степенях сложности их интеллектуального устройства можно судить хотя бы по тому, что можно назвать «глубиной залегания». Они различаются по тому, кто из них на какой минуте употребит заветное словосочетание «их заокеанские хозяева» или, — как вариант, — «их западные покровители». Или — для пущей убедительности — и то, и другое.

Это похоже на то, как в годы моего коммунального детства в процессе перманентного кухонного скандала с неодинаковой скоростью и с разной степенью готовности в качестве неоспоримых, окончательных аргументов включались «жидовские (татарские, хохлятские) морды» или, — в лучшем случае, — «очки» и «шляпы». У кого-то из высоких договаривающихся сторон это происходило практически сразу, кто-то из последних сил удерживался как можно дольше, некоторым даже удавалось иногда продержаться минут пятнадцать-двадцать.

Таких, кто вообще сумел бы избежать волшебной формулы про «хозяев» и «покровителей», формулы, открывающей по твердому убеждению их употребителей все потайные дверцы и крышки сундуков, практически не бывает.

Но они все же делятся на тех, кто вынимает из кармана этот золотой ключик практически немедленно, и на тех, кто сначала вальяжно, демонстрируя необозримую широту взглядов и обширность кругозора, порассуждает о чем-нибудь вообще, и уж потом. Но уж обязательно! А иначе — зачем вообще все.

Лев Рубинштейн, «Эхо Москвы»