Путин не поможет: как сломалась «модель» Лукашенко

У «Саши 3%» вообще не осталось ресурсов.

Против "Саши 3%" - уже не только оппозиция, но и экономика, пишет Денис Лавникевич в статье на сайте "Деловая столица".

"Есть три составляющие того, почему с мая белорусы выходят на спонтанные акции протеста и поддерживают любых альтернативных кандидатов. Первая - усталость от несменяемого правителя с его хамским поведением, вторая - страх за свои жизни из-за запредельной заболеваемости Covid-19 (правитель не признает коронавирус), третья - обвал экономики, а с ней и доходов людей, - сказала в комментарии "ДС" белорусский политолог Светлана Гречулина. - Сейчас впервые перед выборами у Лукашенко нет финансового резерва, чтобы поднять зарплаты и пенсии, задобрить электорат".

Опросы, проводимые СМИ, показывают, что на свободных выборах Лукашенко набрал бы лишь несколько процентов голосов.

За рекордным ростом протестной активности белорусов - впервые не только недовольство массовыми и плохо скрываемыми смертями от коронавируса, но и развал экономики. Пока - в виде растущих цен и падающих доходов, а также огромной скрытой безработицы. Однако экономисты уже констатируют: провал доходов в первом полугодии - просто колоссальный, и пока экономика работает лишь по инерции.

Вместе с Россией

Последние 10 лет белорусская экономика стагнировала вместе с российской. Статистическое сходство между странами налицо: с 2011 г. средние темпы роста ВВП в РФ составили 1,5%, в Беларуси - 1,1%. Пятилетним рекордом для Беларуси стал рост ВВП на 3% в 2018-м, для России - на 2,3% тогда же.

Северная соседка Украины - страна, у которой нет почти никаких природных ресурсов, кроме калийной соли. Однако на экспорт приходится более половины белорусского ВВП. "Удивительный ресурс" Беларуси - это Россия. До недавнего времени этот ресурс позволял стране с ничтожными 1,2 млн т/год собственной нефтедобычи входить в мировой топ-30 экспортеров нефтепродуктов.

Беларусь десятилетиями покупала российскую нефть с большими скидками или без экспортных пошлин, перерабатывала ее на двух своих мощных НПЗ и продавала дальше. На химическую промышленность и минеральные продукты (в эти категории входит все, что Беларусь делает из нефти) приходится больше 40% белорусского экспорта. Еще 17% - продовольствие (95% экспорта - в РФ).

При этом белорусский внешний долг стремительно увеличивается: с 2007 г. он вырос в три с половиной раза - с менее 10% до 34% ВВП. Кредитный рейтинг страны по версии Moody's за это же время снизился с B1 до В3 (и то и то - спекулятивная категория с высоким риском, но во втором случае риск выше). В 2015 г. он и вовсе проваливался до Caa1 (следующая категория - уже преддефолтная). Рейтинги Беларуси от Fitch и S&P - тоже на уровне В.

Последние пять лет деньги занимали на программу модернизации госпредприятий (это 85% белорусской промышленности). Программа провалилась, однако правительство Беларуси продолжает верить в плановую экономику и сохранять колхозно-совхозную систему в АПК. В итоге производительность и доходы бюджета все эти годы не росли - в отличие от госдолга.

Основной поток валюты шел от экспорта калийных удобрений (Беларусь занимает четверть мирового рынка хлористого калия) и нефтепродуктов, произведенных из беспошлинной российской нефти. Далее - экспорт в РФ и другие постсоветские страны продукции машиностроения, мясных и молочных продуктов.

Однако к началу нынешнего года Минску не удалось договориться с Москвой по ключевым экономическим вопросам (прежде всего - по нефти). Сперва РФ прекратила поставки беспошлинной нефти, что вызвало недовольство Лукашенко, а потом - рухнули мировые цены на нефть, а за ними - на нефтепродукты. Одновременно резко сократилось их потребление. Огромные белорусские НПЗ, "кормильцы бюджета", в один момент стали нерентабельными.

Белорусский хлористый калий покупали в огромных количествах Китай, Индия и Бразилия; другие страны тоже, но поменьше. Но в 2020-м контракт удалось заключить только с Китаем, причем по ценам на 20% ниже прошлогодних. Остальные из-за коронакризиса от покупки пока отказались.

Одновременно РФ взялась защищать своих производителей, а для этого закрывает рынок для белорусской молочки и мяса. То же и с промышленной продукцией: россияне больше не хотят пускать в страну конкурентов собственным машиностроителям и производителям бытовой техники. А в Европе белорусскую технику, до сих пор выпускаемую по технологиям 1980-х, никто не покупает.

К апрелю стало понятно: Лукашенко вступает в президентские выборы в условиях обвала белорусского рубля и масштабного экономического кризиса. Ситуацию усугубило падение российской валюты - большинство белорусских предприятий работает на российский рынок, продавая свою продукцию за рубли.

Такое уже было в декабре 2014-го: упал российский рубль - и в Беларуси тут же рухнула ее нацвалюта. В 2014-2015 гг. вслед за российским рублем белорусский обесценился почти вдвое. 2020-й тоже начался с падения белорусской валюты на 30% на фоне снижения цен на нефть. Так что сегодня атрибут минского городского пейзажа - очереди у обменников: люди скупают доллары и евро.

Но экономические отношения России и Беларуси не сводятся к торговле. Куда важнее прямые и скрытые субсидии: с 2005 по 2015 г. РФ влила в белорусскую экономику около $106 млрд, подсчитывал МВФ. В разные годы на российскую поддержку приходилось от 11 до 27% белорусского ВВП.

А еще Беларусь - крупнейший должник России по межгосударственным кредитам: на 1 июня 2020 г. почти $8 млрд.

"Белорусская модель" построения пустоты

В 2002-2008 гг., когда экономика Беларуси устойчиво и быстро росла, сам Лукашенко и его окружение любили рассуждать о созданной в стране "уникальной экономической модели": промышленность и АПК остались под полным государственным контролем и в госсобственности, с сохраненной плановой и командно-административной системой.

Но когда в 2009 г. белорусский рубль упал сразу на 30%, обесценив накопления граждан страны, стало очевидно: залог успешности "белорусской модели" - поддержка из РФ, в основном очень дешевыми углеводородами и другими субсидиями. Расплачивался Лукашенко политическим союзом, военным сотрудничеством (белорусская армия была очень близка к переходу под фактическое управление российского Генштаба) и бесконечными обещаниями "тесной интеграции" вплоть до вхождения Беларуси в состав РФ.

Из-за постоянных девальваций Лукашенко все время нарушал данное им еще в 2010 г. обещание повысить среднюю по стране зарплату до $500 в месяц. В результате это превратилось в мем - "папиццот" - став символом несостоятельности белорусской экономической модели. Власти страны попали в замкнутый круг: зарплаты повышали (распоряжением президента), потом курс падал, Лукашенко снова обещал повысить зарплату до $500, и все повторялось.

В 2020-м новые проблемы белорусской экономики начались еще до пандемии Covid-19. Сперва из-за российского нефтяного налогового маневра Беларуси пришлось начать покупать российскую нефть по мировым ценам. Свои потери из-за маневра в 2019-2020 гг. Минск оценивает в $800 млн - чуть меньше 1% годового ВВП.

Уже в I квартале 2020-го белорусский ВВП упал на 0,3%, а экспортные доходы снизились на 16% год к году. Вслед за российским рублем белорусский обесценился к доллару почти на 19%. Для Беларуси это серьезная проблема: почти половина корпоративных кредитов в стране - в валюте, отмечалось в майском докладе Всемирного банка (ВБ).

Вирус против выборов

Даже несмотря на все проблемы, до коронакризиса Всемирный банк прогнозировал белорусской экономике еще несколько лет привычной стагнации и не видел причин для резкого падения. Однако "вирусная атака" резко ухудшила ситуацию. Лукашенко упорно делал вид, что пандемии не существует, но это не помогло: по новой оценке ВБ, в 2020-м Беларусь ждет самое сильное падение за 25 лет: как минимум на 4% после роста на 1,2% в 2019-м. Другие прогнозы еще хуже: у агентства Fitch - минус 5%, у МВФ - минус 6%.

Белорусская экономика сильнее зависит от внешнего спроса, чем Европа, США или РФ, а из-за кризиса спрос на белорусскую продукцию упал. В результате промышленное производство в Беларуси в апреле 2020 г. снизилось на 7,1% год к году - это только по официальным данным (которым сами белорусы обычно не доверяют). Самое большое падение - на 32,3% - в производстве кокса и продуктов нефтепереработки.

При этом многие действующие предприятия в значительной степени работают "на склад". Это особенность административно-командной системы: заводам приказано выпускать продукцию, даже если она не продается.

Заводы продолжают работать, потому что они выполняют социальную функцию: работники получают хоть какую-то зарплату, даже на глубоко убыточных предприятиях, дотируемых из госбюджета.

Официальная безработица очень низкая, около 4,2%. Но есть огромная скрытая безработица: люди просто не регистрируются на бирже труда. Причина проста: пособие по безработице - не более $11, нужно посещать неоплачиваемые общественные работы, а само пособие выплачивают не больше полугода - и человек обязан согласиться на любую работу, которую ему предложат.

Что касается частного сектора, то с сокращением спроса на внутреннем рынке на фоне пандемии, по данным опроса BEROC, столкнулись 59% компаний малого и среднего бизнеса. Выручка упала у 64% компаний.

Единственной серьезной мерой господдержки бизнеса в Беларуси стало отсутствие карантина. Правительство приняло один антикризисный пакет с мерами поддержки, но очень скромными: дали рассрочку аренды для тех, кто снимает площади у государства, смягчили требования к банкам, снизили ключевую ставку. Для бизнеса был минимум, для людей - ничего.

Сегодня перед президентскими выборами резервного фонда у белорусской власти нет. Заимствования на внешних рынках при белорусском кредитном рейтинге очень дороги (6-7% в валюте), МВФ и ЕБРР не хотят давать деньги по политическим причинам (преследования и посадки политических активистов), а у России Лукашенко не может занять из-за напряженных отношений с Путиным. Даже отношения с Китаем охладели после провала ряда китайских инвестпроектов в Беларуси.