Минчанин умер в больнице, а семья узнала об этом только через неделю

Родственникам сказали, что мужчину выписали.

26 июня минчанину Дмитрию исполнилось 42 года. В тот же день ему стало плохо, вызвал скорую. Отзвонился родным, что попал в 9-ю больницу. На следующий день мужчина умер. Родственники пытались найти его неделю: в больницу было не дозвониться, через знакомых узнали, что Дмитрия выписали. Пришлось обращаться в милицию — благодаря этому лишь через шесть дней безуспешных поисков семья узнала, что их брат и сын мертв. Теперь родные умершего пытаются узнать, как проводилось лечение, и ищут тех, кто стал свидетелем смерти Дмитрия, пишет onliner.by.

— 26-го числа он вызвал себе скорую. В 18:33 его привезли в 9-ю больницу, в 20:13 — экстренно госпитализировали в 641-ю палату отделения портальной гипертензии (хирургической). В тот день Диме исполнилось 42 года — мы поздравили его с днем рождения, а позже он позвонил и сказал, что ему стало плохо и вызвал скорую. Мы знали о его проблемах и заболевании (по просьбе родственников мы не публикуем диагноз. — Прим. Onliner). В телефонном разговоре брат сказал, что чувствует себя нормально. На следующее утро ему пытался дозвониться отец — телефон был недоступен. Согласно документам, полученным 6 июля, смерть наступила 27 июня в 17:35 или 17:15 (указано разное время) — прошло меньше суток после госпитализации, — начинает рассказ сестра покойного Наталья.

После того как связаться с братом не получалось, Наталья стала звонить в больницу: в справку и отделение портальной гипертензии. Но никто не снимал трубку — женщина называет эти попытки кошмаром. Позже она попросила знакомых из «девятки» подойти к медикам отделения и спросить про Дмитрия.

— Там ответили, что брата выписали из больницы и его там уже нет. Мы стали его разыскивать. Дома Димы не оказалось, мобильный и городской телефоны не отвечали. Мы не знали, что делать. Пытались снова звонить в больницу — ответили, что его там нет: 26 июня поступал — и больше ничего. В четверг, 2 июля, мне удалось дозвониться в экстренную регистратуру. Я объяснила, что не могу найти брата, — сказали набирать в отделение, но там опять никто не снял трубку. Тогда мы решили обратиться в милицию. Ночью с 2 на 3 июля участковый дозвонился в больницу и сообщил нам, что Дима умер, — вспоминает Наталья.

Почему никто из больницы не сообщил о смерти человека его родственникам, пока дело не дошло до милиции? По словам женщины, ни участковому, ни семье на этот вопрос ответить не смогли. Только в пятницу, 3 июля, семья забрала тело Дмитрия из морга — в субботу мужчину похоронили. Получается, на восьмой день после его смерти.

— Ведь у него с собой был и паспорт, и мобильный, то есть с нами можно было связаться. Мы включили телефон — он работал. Но, кажется, никому это не было нужно. По документам, которые я получила позже, мы были в курсе смерти и с нами даже проводилась беседа — на самом деле ничего этого не было. И вчера, когда я пришла в больницу, там долго не могли понять, что это за пациент и где он лежал. Тогда я обратилась к директору МНПЦ хирургии, трансплантологии и гематологии, и он поручил завотделением разобраться в ситуации. Я потребовала документы (по законодательству должны выдать последний эпикриз), читаю их, и мне просто смешно: они, оказывается, поставили нас в известность, что больной отказывается от постановки зонда. Но письменного подтверждения об отказе мне не предоставили: сказали, что знакомить меня с историей болезни не имеют права. По какой норме законодательства — неизвестно, — рассказывает минчанка.

Согласно 46-й статье Закона о здравоохранении после смерти пациента разглашение информации, составляющей врачебную тайну, не допускается. Исключение — если при жизни пациент дал специальное письменное согласие на разглашение таких данных после его смерти в отношении определенного либо неопределенного круга лиц. Также такая информация предоставляется родственникам и опекунам пациента, если тот несовершеннолетний, недееспособный или не может принимать осознанных решений по состоянию здоровья.

По эпикризу, который получила Наталья, артериальное давление у Дмитрия было 120/70, хотя его экстренно госпитализировали в тяжелом состоянии. Наталья не верит в такой показатель.

— Почему не в реанимацию? Я уверена, он остался бы жив, — в отчаянии говорит женщина и не может сдержать слез. — Мне неважно, что думали врачи о моем брате. Пусть у него были недостатки, но он был самым богатым на доброту, искренность и честность человеком. И просто сделать вид, что человека не существовало?.. Для меня это непонятно. Мне кажется, настоящий врач не может делить пациентов на тех, кто сам или не сам виноват в своем заболевании. Брат сам страдал из-за своей болезни, но порой в жизни не получается что-то изменить. Но раз он вызвал скорую, значит, надеялся на помощь. Дима лежал в гробу с разбитым лбом: была такая ярко-красная ямка с полностью оголенным толстым слоем кожи. Но когда я спросила в больнице, откуда взялась травма, никто не мог пояснить, что она вообще была.

Чтобы выяснить, почему родственникам не сообщили о смерти Дмитрия, Onliner обратился за комментарием к Олегу Руммо, директору ГУ «МНПЦ хирургии, трансплантологии и гематологии». Дозвониться до заведующей отделением портальной гипертензии данного учреждения нам не удалось.

— Я не могу вам давать никаких комментариев, так что мне на эту тему нечего говорить, — ответил Олег Руммо.

На горячей линии комитета по здравоохранению Мингорисполкома рассказали, что больница обязана сообщать о смерти пациента его родственникам. Правда, сроков уведомления там не назвали.

— Когда пациента оформляют в больницу, в амбулаторной карте всегда указываются близкие родственники, берется пара телефонов. И в случае смерти по ним больница сообщает о смерти. Если таких номеров нет, информация о данном человеке предоставляется в территориальную поликлинику — там уже я вам не отвечу, должны они сообщать или нет. Но если в карточке телефонов нет, они не будут искать [родственников умершего], — пояснили на горячей линии комитета.

Семья Дмитрия просит откликнуться тех, кто с 26 по 27 июня лежал в 641-й палате отделения портальной гипертензии (хирургической) ГУ «МНПЦ хирургии, трансплантологии и гематологии» с Дмитрием и стал свидетелем его смерти.

— Для нас сейчас важно найти людей, которые лежали с Димой в одной палате: это поможет узнать, каким образом и своевременно ли ему оказали медицинскую помощь. И была ли она оказана вообще. На мои вопросы, во сколько брату стало плохо, когда поступил вызов от медсестры и прибыл дежурный врач и реаниматолог, ответов я не получила, — говорит Наталья.

Родные ждут любые отклики по данному случаю: +375 25 641-60-90 (на указанном номере телефона есть Viber).

Также Наталья отправила обращение в Генпрокуратуру, в котором просит провести проверку по факту смерти брата «с целью установления или исключения ненадлежаще оказанной медицинской помощи». Женщине важно узнать, была ли медпомощь оказана своевременно.