Он был неутомимым борцом за сохранение еврейского наследия и демократические перемены в Беларуси.
В Нью-Йорке 15 июля умер президент Всемирного объединения белорусских евреев, уроженец Гомельщины Яков Гутман. В этом году ему исполнилось 75 лет, сообщает «Радыё Свабода».
О смерти Якова Гутмана написал его внук Джош Котляр:
«С болью в душе сообщаю, что этим утром ушел из жизни мой дедушка Яша. Он был добрым, щедрым и заботливым человеком. Он был также одним из самых умных и начитанных людей, которых я только знал. От него я много узнал об истории нашей семьи, об СССР, об иудаизме, а также о науке и о многом другом. Каждый телефонный звонок становился долгим разговором, во время которого мы оба узнавали что-то новое о мире (а я успевал научиться какой-то новой фразе на идиш).
Он был неутомимым борцом за права евреев в его родной Беларуси, эта борьба началась еще в советские времена, где евреям был закрыт доступ в престижные вузы, где религиозные обряды были запрещены, где из идиш цензура выбрасывала все связанные с религией слова и где нельзя было говорить на иврите или изучать его без разрешения спецслужб».
Предки Якова Гутмана происходили из-под Мозыря. Во Вторую мировую войну многие евреи погибли. 31 августа 1941 года более 20 горожан совершили акт самосожжения, повторив подвиг защитников еврейской крепости Моссада в 73 году нашей эры. Вопреки препятствиям местных властей, Яков Гутман добился установки в Мозыре памятника «белорусскому Моссаду».
В передаче «Голоса века» на «Радыё Свабода» Яков Гутман вспоминал:
«Наиболее значимый факт, который повлиял на всю мою жизнь, произошел в октябре 1991 года. За два столетия до того в Воложине начала работу иешива, которая стала матерью для всех иешив Европы. Четыре человека из династии раввинов, которые ее основали, похоронены на тамошнем кладбище.
И вот тогда в октябре мы закладывали первый камень в ограду вокруг этого кладбища. Там была очень интересная аура. Приехал кардинал Казимир Свентек из Пинска, депутаты Верховного Совета Лявон Борщевский, Петр Садовский, Олег Трусов. Борщевский начал свой разговор по-белорусски, а закончил его на идиш. Он по-белорусски говорил, что это невозможно, чтобы в этом святом месте ходили козы, бараны. А потом говорил на идиш. Это нас потрясло, потому что величайшее уважение, которое ты можешь выразить своему собеседнику, это когда разговариваешь на его языке».
Почти два десятка лет Яков Гутман жил в США, однако продолжал поддерживать демократические организации на родине и защищал еврейское наследие. В частности, занимался вопросом сохранения некрополей в белорусских городах и местечках.
В свой последний приезд в Беларусь в 2017 году добивался остановки разрушения еврейского кладбища в Гомеле на улице Сожевской. Власти передали под застройку многоэтажными домами территорию старых захоронений. Дело дошло до суда.
В знак протеста против антиеврейских высказываний Лукашенко Гутман устраивал одиночные пикеты у его администрации, во время одного из них в 2004 году был задержан. Вскоре после этого он уехал в США.
Свой отъезд за океан Яков Гутман объяснил так:
«Я уезжаю туда, так как решать какие-то еврейские вопросы, сидя в Минске, сегодня невозможно. Решать вопрос изменения политического режима здесь невозможно. Я не согласен с этим режимом, так как он проводит государственную антисемитскую политику. Я на самом деле хочу попросить прощения у белорусского народа. Я сделал все, что мог, и буду делать все от меня зависящее, чтобы этот народ жил не хуже других».
Еще раньше, в 1990-е, Яков Гутман помогал с выездом детей, пострадавших от чернобыльской катастрофы, на лечение в Израиль и Финляндию.
Гомельская историк и журналистка Мария Булавинская вспоминает Гутмана:
«Мы познакомились в 2017 году, когда Яков Гутман приехал в Гомель, чтобы защищать еврейское кладбище. Он защищал еврейское наследие еще с советских времен, пикетировал в 2004 году администрацию Лукашенко; его задержали, он попал в больницу. Он защитил много некрополей, включая еврейское кладбище в Мозыре. Это искренний человек, защищавший наследие; человек, защищавший справедливость, любил родной край и верил в перемены».