Народ оказался не тот

Кажется, Кремль напуган последствиями своего обнуления.

Поправки приняты, в Кремле победили. Но странная это победа — победители не так себя ведут. Победители радостны и великодушны, они снисходительны и терпимы. А эти, наоборот, звереют. Казалось бы, что им протесты — ну постоят, походят. Пособирают подписи, да и разойдутся. Так нет — жесткие задержания в Москве, недопуск адвокатов. Чего они боятся?

Они надеялись, что первого июля все закончится, а, похоже, только начинается. Люди злятся — в Москве, в Хабаровске, в Питере — везде. Не везде из-за поправок, но везде – после них. Голосовательный фарс послужил спусковым крючком — не стоило властям плевать гражданам в лицо, держать их уж вовсе за идиотов.

Протесты ширятся, их подавляют — люди в ответ ищут новые методы. Если найдут, все еще какое-то время будет идти, как идет. А вот если нет, если власть будет вытаптывать все, пробивающееся сквозь асфальт — а она будет, — то сторонники ненасильственных действий разочаруются окончательно, а протест радикализируется — настоящих буйных не так мало!

Поведение властей связано с тем, что, победив формально, они не победили в собственных глазах — они рассчитывали, что все пройдет легче, а результаты будут более убедительными. То есть, похоже, что субъективно, для самих себя они проиграли. Потому и звереют.

Возможно, они напуганы. И видно это не столько по их реакции на протесты — это выработанный навык, привычка, от нее очень трудно отказаться.

Видишь человека с плакатом — винти. Зачем — черт его знает, автоматизм, как у Шуры Балаганова.

Об их испуге больше говорят те законы, которые они срочно принимают. Кажется, в отличие от многих из нас, думающих, что система еще очень сильна, они знают, как все у них плохо. Может, просто так думают. Они ведь создали систему, в которой у них информации не больше, а иногда и меньше, чем у нас. Они живут в иллюзорном мире, где правда — не то, что в жизни, а то, что в докладе компетентных органов. Будь это не так, они бы не делали таких глупостей, как, например, демонстративный арест Фургала.

Страхи воплощаются в решения. В основе наших действий вовсе не реальность, а представления о ней. Верим в черную кошку — останавливаемся и ждем, пока пройдет другой. Верим в «солдат НАТО» и в свою миссию победы над ними — а они верят! — вооружаемся. Верим во внутренних врагов — выявляем их и уничтожаем.

Их субъективный мир, по-видимому, крайне неблагополучен. В частности, они, видимо, считают, что не способны больше выигрывать выборы даже по тем правилам, которые раньше сами и установили. Важно не то, так ли это, а то, что они видят ситуацию именно так. Поэтому, а не по чему-либо другому, принимается сейчас закон, по которому выборы будут проходить в несколько дней. Поскольку обеспечить эффективное наблюдение, допустим, в течение трех дней и двух ночей несравненно труднее, чем в течение одного дня, это означает качественный скачок возможностей фальсификации.

И это, наверняка, не последняя новелла — в ходе голосования по обнулению хорошо показало себя досрочное голосование, голосование по месту работы и на дому, а также электронное голосование. Надо ждать новых законодательных инициатив. Чтобы не говорить, что все это равносильно отмене выборов, скажем, что у всех граждан теперь будет, как положено, по одному голосу, а у президента, допустим, сорок миллионов. Или тридцать. А так выборы будут абсолютно честными и прозрачными. Ну, не допустят кого-то, на всякий случай, ну, агитационные кампании неправильных кандидатов сорвут, но это уже мелочи. Главное, что все, как всегда, будет по закону.

Кстати, сначала говорили, что в ближайший сентябрь единый день голосования пройдет по старым правилам, а теперь — что перенесут его на попозже, чтобы провести уже в новом формате. Дикий страх! Хотя, все правильно — нововведения же вводятся для удобства избирателей и для дальнейшего расцвета демократии.

Еще один замечательный закон, принимаемый в пожарном порядке и тоже с перепугу, прямо связан со всенародно одобренными поправками. Теперь призыв к отчуждению территорий будет приравнен к экстремизму, и караться будет соответственно — до 6-10 лет тюрьмы. Неприятностей, кстати, и без тюрьмы (или до тюрьмы) можно создать столько, что мало не покажется. У экстремистов, а до кучи — и у членов их семей (традиционная ценность — «и жену его, и детей его, и старуху мать…») — счета, например, можно замораживать. Вот и покрутись, гад, без карточек! Это еще до суда.

А они, собственно, какие территории имеют в виду? Не слышал я, чтобы Рязанскую область кто-нибудь предлагал передать Буркина-Фасо. А вот призывы отдать, наконец, хотя бы два острова Курильской гряды Японии, получив в обмен столько, сколько всему Дальнему Востоку и не снилось, слышал неоднократно.

Но главное, конечно, не Курилы, а Крым.

Казалось бы, о чем беспокоиться? Хотя восторги по поводу Крыма поутихли, а влияния на рейтинги он давно не оказывает, большинство по-прежнему считает, что Крым наш. Ну, тявкает пятая колонна про какую-то аннексию, но караван же идет! Но они и в этом не уверены, они и здесь страхуются. Или это про новые, пока еще не присоединенные территории — Осетия, Абхазия, Приднестровье или даже Беларусь? Между прочим, в Эстонии и Латвии тоже есть, кого освобождать — не проверить ли НАТО на прочность?

И вот скажешь, потом, что Рига, мол, не совсем наша, а тебе и объяснят про экстремизм.

То, что сейчас делает власть, похоже на подпирание бревном покосившегося забора. И не в том дело, что это не ремонт, а так, курам на смех. А в том, что даже самый никудышный хозяин подпирает забор не просто так, а когда видит, что он может упасть. И если вы, проходя мимо, видите бревно, подпирающее вполне на вид ровно стоящий забор, значит, по мнению хозяина, забор этот дышит на ладан. И, скорее всего, так оно и есть.

Леонид Гозман, «Новая газета»