Ждет ли Беларуси инфляция и девальвация?

Появляется все больше достаточно серьезных рисков.

Минэкономики пересмотрело прогнозы и поставило перед собой весьма оптимистичные цели: несмотря на совокупность проблем, которые сегодня негативно влияют на нашу экономику прямо или косвенно, ВВП страны в этом году не упадет ни на один процент. Но и не вырастет. У меня есть немалые сомнения по поводу того, суждено ли этим планам осуществиться. Давайте я попробую объяснить почему.

Сегодня сложилась достаточно интересная ситуация: долгое время экономисты, делая прогнозы, рисовали будущее страны в весьма мрачных красках, но пока мало кто замечает, что наступила какая-то катастрофа. Говоря проще, последствия пандемии сказываются на экономическом состоянии Беларуси не так плохо, как, казалось, должны были. Это как раз тот случай, когда мы, экономисты, были очень рады ошибиться. Развитие мирового экономического кризиса пока идет по одному из самых оптимистичных сценариев: у нас не был введен карантин, его достаточно быстро снимают во многих других странах — наших торговых партнерах (исходя из этого сценария, мы говорили, что ВВП страны за год упадет на 3—4%). Будем надеяться, что второй волны карантина не случится.

Но расслабляться не стоит. Ведь, помимо всего прочего, есть еще один немаловажный фактор — государственная экономическая политика, и сегодня она может как вытянуть страну из кризиса, так и подтолкнуть ее к краю, а дальше — как на санках с горки. Тут важно оговориться: абсолютно нормально и правильно то, что правительство и Нацбанк стараются сгладить негативные эффекты экономического кризиса. Вопрос здесь только в инструментах, которые для этого выбираются, насколько они нам доступны и какие при этом могут быть последствия в краткосрочной и долгосрочной перспективе.

Что мы видим? Например, то, что государство, несмотря на существенное сокращение поступлений в госбюджет, не планирует урезать расходы, возможно, даже наоборот — рассчитывает их увеличить. Мы слышим заявления о том, что вырастут пособия, пенсии. Знаем, что убыточным госпредприятиям продолжает оказываться поддержка.

А между тем дефицит бюджета растет. По предварительным данным, недобор доходов в бюджете за первое полугодие составил 1,8 млрд рублей.

Напомню, изначально планировалось, что год будет дефицитным (с минусом около миллиарда), но уже сейчас Минфин прогнозирует, что дефицит консолидированного бюджета увеличится до 6,4 млрд рублей. А это 4,8% от ВВП прошлого года.

В уточненных планах Минэкономики на нынешний год просматривается оптимизм, но при этом как будто не учитываются тревожные звоночки — миллиардные убытки. И здесь важно сказать, что сами по себе эти миллиарды с минусом не настолько страшны для экономики. Сейчас кризис по всему миру — и вполне нормально иметь бюджет с дефицитом. Но отличие нашей ситуации от нормы в том, что мы этот дефицит форсированно наращиваем на фоне того, что у нас в стране и так уже достаточно высокий уровень задолженности и весьма ощутимые платежи по кредитам. Поскольку долг в долларах, очень важно уберечь национальную валюту от обесценивания, чтобы стоимость платежей не выросла еще больше.

В последние годы Минфин вел ответственную политику и в стране ощутимо выросли золотовалютные резервы. В принципе, этих запасов хватит, чтобы покрыть дефицит в 6,4 млрд рублей. Но проблема в том, что нам еще надо отдавать долги. В результате, вместо того чтобы отдавать старые долги, нам придется латать дыру в бюджете и, вероятно, брать новые займы. Возникает большой вопрос, где найти нового кредитора, ведь с Россией наши отношения не складываются, международные организации помогать деньгами не торопятся, вспоминая нашу недостаточно серьезную (на их взгляд) реакцию на пандемию.

Давайте обратим внимание и на то, куда мы сейчас тратим драгоценные дефицитные деньги. Тратим мы их, как говорилось выше, на повышение пенсий и пособий и поддержку госпредприятий. Данных по объемам этой поддержки нет: информацию об этом публикуют с каждым годом все более скупо, но по косвенным признакам видно, что госпредприятия продолжают получать полноценное финансирование.

При этом спрос на их продукцию на внешних рынках явно падает, работать приходится на склад. Надо понимать, такая «поддержка на плаву» не более чем попытка отложить серьезную проблему на потом, до лучших времен. Но плохие новости заключаются в том, что «лучшие времена» в обозримом будущем не светят ни нам, ни другим странам. Поэтому то, что отечественные госпредприятия в момент, когда весь мир находится в стагнации, неожиданно находят новые рынки и увеличивают объемы экспорта, выглядит как некий фантастический подвиг. Лично у меня все это вызывает определенный скепсис.

Кроме того, в последнее время видно, что происходит давление на Нацбанк, который вынуждают сделать все, чтобы банковская система активнее кредитовала реальный сектор. Говоря самым простым языком, накачивала его деньгами. При этом банковская система сейчас как раз не очень хочет это делать, потому что хороших проектов для выделения кредитов мало, возрастают риски невозвратов и т. д. Для того чтобы побудить банки выдавать кредиты, Нацбанк был вынужден временно прекратить принимать депозиты на излишнюю банковскую ликвидность.

Здесь надо остановиться подробнее. Грубо говоря, Нацбанк выступает как «банк для банков». Еще недавно, привлекая много денег от вкладчиков, банки страны вместо того, чтобы вкладывать свою избыточную ликвидность в виде кредитов в реальный сектор, могли принести средства в Нацбанк и положить там на депозит. Именно эти депозиты Нацбанк в начале июля перестал принимать. На тот момент ставка по депозитам на межбанковском рынке была близка к ставке рефинансирования и колебалась между 7 и 8%. В результате действий Нацбанка на сегодняшний момент эта ставка опустилась до 4% (и падала даже ниже), то есть отдавать деньги друг другу банки могут лишь себе в убыток (так как инфляция сейчас составляет 5%).

Таким образом, банки поневоле получили очень сильный стимул выдавать кредиты населению и предприятиям, даже если эти кредиты рискованные, грозящие в будущем превратиться в «токсичные активы».

Да, сегодня такая политика помогает поддерживать прогнозный уровень ВВП, уровень благосостояния людей, но при этом появляется все больше достаточно серьезных рисков. «Плохие долги» в реальном секторе никуда не денутся, они продолжат давить на деятельность многих предприятий, ухудшая их и без того бедственное положение.

В итоге мы можем оказаться в ситуации, в которой побывали в 2010 году, когда экономику тоже накачивали дешевыми деньгами и все в итоге вылилось в масштабный валютно-финансовый кризис.

Здесь важно немного притормозить и добавить позитива. Все, что я сейчас говорю, не прогноз, а обозначение возможных рисков. Я очень надеюсь, что эти риски не оправдаются и через полгода-год можно будет сказать: экономисты опять были неправы. У нас есть все инструменты для того, чтобы не оказаться в ситуации 2011 года. В конце концов накоплена определенная подушка безопасности, которая может существенно сгладить самые острые моменты. Есть поле для маневра, возможность задуматься о долгосрочных последствиях, время на принятие правильных решений и воплощение их в жизнь.

Катерина Борнукова, onliner.by