Спорные моря

Чем вызван новый виток противостояния Греции и Турции и как это отразится на всем регионе.

В последние дни вновь обострилась политическая ситуация на юге Европы.

21 июля Турция передала радиосообщение в системе NAVTEX, объявив о присутствии своих кораблей на территории Восточного Средиземноморья с целью исследования возможных залежей нефти и газа. Это вызвало резкие протесты Греции: в тот же день МИД страны заявило, что такие действия являются «эскалацией напряженности в нашем регионе» и что они «подчеркивают упорство Турции» в нарушении международного права. Посольство Греции в Турции выступило с демаршем турецкому МИД, а греческие дипломаты сообщили о сложившейся ситуации коллегам на международных площадках. 28 июля Турция решила «отложить» разведывательную операцию на неопределенный срок.

Правовой аспект

Турецкая сторона утверждает, что территория, на которой пребывали ее корабли, полностью относится к континентальному шельфу Турции. Однако Греция заявляет, что эта территория принадлежит ей — на основании статьи 121 Конвенции ООН по морскому праву, позволяющей отсчитывать исключительные экономические зоны (200 морских миль, т.е. более 370 км) и зону континентального шельфа от побережья островных территорий. В данном случае речь идет об островах Додеканеса, находящихся близко к побережью Турции, и в частности об острове Мейисти (Кастелоризо), который находится всего в двух километрах от турецкого побережья. Благодаря им теоретически Греция может претендовать на львиную долю акватории Эгейского моря и Восточного Средиземноморья.

Как уже писало ZN.UA, турецкая сторона в свою очередь настаивает на несоответствии подобного положения дел фундаментальным правовым принципам справедливости и пропорциональности. В частности турецкое информационное агентство Anadolu ссылается на эти принципы, исходя из которых, в зависимости от размера и расположения островов, исключительная экономическая зона и континентальный шельф, отсчитываемые от них, могут быть значительно меньше, чем в случае с побережьем материка.

Необходимо отметить, что в публикации влиятельного государственного информагентства используется точка зрения, непосредственно касающаяся и Украины. Ее высказывает профессор международного права Университета Анкары Хакан Каран: в качестве юридического прецедента по ситуации с островом Мейисти он называет вопрос острова Змеиный. Напомним, в 2009 году Международный суд справедливости принял единогласное решение, что этот принадлежащий Украине остров не может считаться частью ее прибрежной линии, и следовательно не влияет на делимитацию исключительных экономических зон и континентального шельфа Украины и Румынии.

Тогда спор между странами тоже шел из-за полезных ископаемых: на шельфе вокруг Змеиного были обнаружены месторождения нефти и газа. Важно также отметить, что статья 121 Конвенции ООН по морскому праву не применяется к скалам, где невозможно поддержание человеческой жизни; в случае со Змеиным международный суд признал его островом. В конфликте между Турцией и Грецией есть много других небольших территорий, вокруг которых между странами шел или идет спор о том, остров это или скала; но Мейисти с населением примерно в 500 человек, несомненно, скалой не является.

Однако проблема в том, что Турция категорически отказалась подписывать эту Конвенцию, осознавая, что нормы, предложенные ей, позволят Греции, по турецким оценкам, контролировать около 70% акватории Эгейского моря. В частности неприемлемой для Турции является норма, согласно которой территориальные воды государства составляют 12 морских миль от побережья. В отношениях с Грецией Турция утверждает, что территориальные воды должны составлять лишь шесть морских миль от побережья, и неоднократно заявляла, что попытка одностороннего расширения Грецией контроля над территориальными водами будет воспринята Анкарой как повод к войне. Тем не менее, к примеру, в Черном море Турция придерживается выгодной в этом случае нормы, позволяющей расширить ее территориальные воды до 12 морских миль.

Морская геополитика

Необходимо отметить, что в международном праве, в силу особой деликатности и сложности рассматриваемых вопросов, принципы справедливости и пропорциональности могут действительно нередко влиять на решения судов. Буква закона, однако, по-видимому, на стороне Греции; хотя Турция считает, что, поскольку она не является стороной Конвенции ООН по морскому праву, то и нормы Конвенции к турецкой стороне неприменимы.

Тем не менее нельзя забывать, что основа этого спора не правовая, а экономическая и в конечном счете политическая. В Восточном Средиземноморье за последнее десятилетие были обнаружены несколько крупных газовых месторождений у берегов Кипра, Израиля и Египта. В начале этого года был подписан договор о строительстве газопровода EastMed из Израиля на Кипр и в Грецию, серьезно разозливший Анкару. С ее точки зрения, газопровод заходит в воды, определенные соглашением о морской границе между Турцией и Ливией как принадлежащие Турции либо непризнанной Турецкой Республике Северного Кипра (ТРСК), а следовательно такой проект требует согласия турецкой стороны. Это соглашение игнорирует Конвенцию ООН по морскому праву и основанные на ней претензии Греции, так что не удивительно, что страны, заинтересованные в EastMed, будут в свою очередь игнорировать турецкую позицию.

Турция также занимает в последнее время еще более четкую, чем раньше, позицию против объединения Кипра, поскольку объединенный Кипр со своими богатыми энергоресурсами является геополитической угрозой для Турции. На данный момент Турция ведет у берегов Кипра свою геологическую разведку, утверждая, что данная зона относится частично к турецкому континентальному шельфу, а частично — к территориальным водам непризнанной ТРСК. Конечно это вызывает справедливое возмущение международного сообщества, но объединенный Кипр мог бы более эффективно предотвращать подобные действия турецких кораблей. И при этом Анкаре было бы сложно управлять объединенным Кипром: ведь даже в никем, кроме Турции, не признанной и слабой ТРСК сейчас президентом является политик, откровенно настроенный на объединение острова и откровенно же Анкарой не поддерживаемый.

Таким образом, геологическая разведка в Восточном Средиземноморье для Турции — это и попытка извлечь экономическую выгоду, и геополитический ход. Необходимо отметить как быстро Турция убрала корабли в ответ на реакцию греческого МИДа и международного сообщества. Такие международные провокации характерны в целом для поведения Турции как способ задекларировать претензии на «свою» акваторию и шире — продемонстрировать и соседям, и другим игрокам (прежде всего ЕС и США) свою силу.

Собственно говоря, в 1987 году между странами почти началась война именно из-за добычи энергоресурсов в спорных водах: тогда Греция собиралась начать разведку нефти у берегов острова Тасос в Эгейском море, на территории, которую Турция считала относящейся к своему континентальному шельфу. Турция в ответ послала свой разведывательный корабль в сопровождении военных судов, стороны обменялись угрозами войны, однако до столкновения не дошло, во-первых, потому что реальной готовности к полномасштабному конфликту не было, и, во-вторых, благодаря политическому вмешательству США. Греция в итоге отказалась от разведки нефти в этой зоне и ситуация завершилась мирно.

Похожее происходит и сейчас: хотя 5 июня министр обороны Греции и заявил, что государство будет усиливать боеготовность своих вооруженных сил и готово при необходимости к вооруженному столкновению, в реальности война не нужна ни грекам, ни туркам. Армии обеих стран относятся к числу наиболее боеспособных в регионе. Вряд ли к реальным потерям готова Турция, где Реджеп Тайип Эрдоган консолидировал свою практически неограниченную власть и преподносит себя гражданам в роли великого и мудрого лидера, а не зачинателя тяжелой войны; Греция тем более не готова к войне.

Однако и чрезмерно спокойно воспринимать морские конфликты Греции и Турции не стоит. Консолидация власти Эрдогана требует симпатии населения и активной демонстрации силы Турции другим государствам. Именно для этого и предпринимаются такие символические шаги, как, к примеру, превращение собора Святой Софии из музея в мечеть. Противовесов власти турецкого президента на данный момент практически не существует. Такая политическая конфигурация является, как мы видим и по ситуации в России в последнее десятилетие, рискованной с точки зрения возможности геополитических авантюр.

Полномасштабная война Эрдогану действительно невыгодна, да и экономически к ней Турция сейчас совершенно не готова. Но если турецкий лидер решит по той или иной причине перейти границы сравнительно безобидных нарушений международного права и провокаций, его мало что сможет сдержать. EastMed как масштабный инфраструктурный проект в регионе, противоречащий турецким международным соглашениям, кажется вероятной целью для попыток саботажа с турецкой стороны. По этой причине необходимым является повышенное внимание международного сообщества к ситуации в регионе и готовность ключевых западных стран, как в 1987 году, обезопасить ситуацию в случае серьезной эскалации.

Константин Федоренко, «Зеркало недели»