Зависть старого диктатора

Его презирают и требуют уйти подобру-поздорову.

Правитель, тем более если он правит бессменно два десятилетия и его возраст — к семидесяти, обязательно думает, каким запомнит его страна, как о нём будут писать историки. Тем более если правитель любит историю и сам немного историк.

У правителя было своё чудо, когда он, простой офицер КГБ, вдруг стал во главе громадной страны. Так сошлись планеты, так договорились влиятельные люди. А потом у правителя был его звездный час, когда началось собирание «распавшейся страны» и Крым «вплыл в свою гавань». Но всё это в прошлом. Теперь повсюду кричалки, самая приличная из которых «Раз, два, три — Путин уходи». И его портрет с надписью: «Надоел».

И в этом было бы полбеды, это можно было списать на происки закулисы, на руку Запада, на вечно недовольных интеллигентов, если бы вдруг, в «глухой провинции у моря» тот самый «глубинный народ» не поднялся бы горой за избранного ими губернатора. И многие десятки тысяч человек и в жару, и в ливень совершенно добровольно, и даже с риском потерять свободу и работу, выходят на улицы, скандируя: «Я-мы Сергей Фургал!» Им говорят, что он бандит и убийца, а им как с гуся вода — «Я-мы Сергей Фургал», и точка. И теперь от Камчатки до Петербурга.

Как тяжко, когда снедает зависть. А тебе уже под семьдесят. И изменить ничего нельзя

А за старого правителя никто так не выйдет. Разве что работники коммунальных служб за денежку. Никто не будет под барабанный бой без всяких инструкций из Администрации президента скандировать: «Я-мы Владимир Путин». Никто. Ни в Хабаровске, ни в Москве, нигде. Наоборот, все скандируют обидные кричалки и носят еще более обидные плакаты.

Быть может на секунду он сравнит не Фургала с Варравой, а себя. Да нет, старый правитель ведь не забыл своей жизни, такое сравнение он отбросит. Но все больше в сердце горечи, горечи и зависти.

Ничего не помогло, ни бряцанье гиперзвуковым оружием, ни патриотические статьи — его презирают и требуют уйти подобру-поздорову, а арестованного за убийство губернатора любят и ради его свободы готовы на жертву те самые глубинные люди, те самые простые сибиряки, на которых он еще так недавно надеялся и которые были с ним так солидарны.

Как тяжко, когда снедает зависть. А тебе уже под семьдесят. И изменить ничего нельзя. И только будут расти, и шириться улюлюканье и свист. А ведь могло быть иначе. Как у этого, который сейчас под следствием, и имя которого вдруг узнал весь мир — «Я-мы Сергей Фургал».

И старый диктатор ясно понимает, что силой народ любить не заставишь, а денег жалко, ведь нужно много денег, очень много. Они есть, упрятанные по всему миру верными дружками, но их очень жаль… Да и деньгами покупается любовь только проститутки. И за деньги десятки тысяч людей не пойдут под дождем с твоим именем на устах.

Жизнь проиграна, печально. Впрочем, есть еще одно, что может заставить будущих историков говорить с уважением о старом диктаторе. Всего два слова. И Путин их слышал в самом начале своего долгого пути и начал свой путь благодаря этим словам когда-то двадцать лет назад: «Я ухожу…» Эти слова могут стать победой над неправедным прошлым, победой над разъедающей печень завистью. Могут стать самой главной победой — победой над собой.

Андрей Зубов, «Фейсбук»