«Наоткрывали «Табакерок» и «Купи-продай», а производить никто не хочет»

Как в маленьком белорусском городе выживает частный бизнес, который поставляет дерево в ЕС.

«Если и это закроется, то и на район можно будет вешать замок: работать больше особенно негде», — так жители Круглого отзываются о частной деревообрабатывающей компании «Рамисдревкомплект». После того как численность работников гремевшей когда-то на всю страну ПМК упала с 2000 до 320, именно это частное предприятие получило все шансы стать новым градообразующим. Как дела у него в кризис, читайте в нашем материале, пишет onliner.by.

Здания бывшего льнозавода в Круглом издали выглядят постапокалиптично: потихоньку разваливаются кирпичи, знаки заржавели, калитка давно не крашена. Кажется, жизни здесь нет. Но это только на первый взгляд. Если проехать дальше, можно услышать гул станков и голоса рабочих. В воздухе будет летать стружка и стоять густой запах спиленного дерева.

В день, когда мы приехали, директор и владелец предприятия Роман Круковский как раз был на Белорусской товарной бирже: покупал лес. Поэтому нашим гидом становится его заместитель Валерий Гончаров.

«Для Круглого у нас хорошая зарплата. Рабочие получают 530—550 рублей»

«Рамисдревкомплект» работает в Круглом вот уже семь лет. Занимается производством доски и бруса любых размеров и поставляет это все в основном за рубеж. Пару лет назад предприятие выкупило пустующие здания льнозавода, и сейчас общая площадь, которую оно занимает, составляет около 5 гектаров.

— У нас наоткрывали «Табакерок» и «Купи-продай», а производить никто не хочет. Наверное, это очень сложно, — рассуждает Валерий и показывает нам цех, в котором вовсю идет работа. — Вот это здание мы купили три года назад, обшили его, обустроили и начали работу. В другой части стали строить столярный цех. Хотели самостоятельно изготавливать половую доску, вагонку. Поставили сушилки, чтобы уже самим для себя дерево сушить, станки специальные, наладили опилкоотделение.

Планировали построить пеллетный завод. У нас работа шла бодро. Доски продавали за евро и везли валюту в район. Но тут началась пандемия — и все, заводы закрылись, никому ничего не нужно. Например, у нас вот уже четыре месяца стоит напиленная продукция, завод не может ее забрать.

Мы идем мимо склада досок, которые сушатся под навесом. Это литовский заказ.

— Дорогой спецразмер, стоит по €145 за куб. Литва берет и делает из этого дерева половую доску, — объясняет он и вздыхает: — Если бы не пандемия, то мы бы сами делали такую половую доску.

На дорогую продукцию, по словам Валерия, заказов не много, так как выход ее из хорошего дерева — около 35%. И чтобы окупить затраты, куб нужно продавать минимум по €200.

Больше заказов поступает на более дешевые вещи, к примеру на поддоны — как раз такие стоят на складе готовой продукции предприятия. Они тоже вскоре уедут в Европу.

Валерий говорит, что если бы все задумки и планы удалось осуществить, то в этом году они смогли бы нанять еще минимум 40 работников на столярку, причем готовы были бы обучить их всему с нуля. Тогда на заводе трудилось бы около 140—150 человек, а с учетом пеллетного завода — и того больше.

— Для Круглого у нас хорошая зарплата. Рабочие получают 530—550 рублей, — говорит он. — У нас нет стремления много заработать и не заплатить рабочим. Чем больше мы зарабатываем, тем больше стараемся платить людям. Не будут работать люди — не заработаем мы. Плати сегодня им минималку — люди придут, дождутся пяти вечера и уйдут. Нам такое не нужно. Нам нужно, чтобы человек приходил на работу и знал, за что он работает.

«Есть кому все продавать, но нет хорошего леса»

Кроме пандемии, с начала лета у пилорамы появились трудности и с сырьем. Раньше частники могли спокойно брать делянки в лесхозах и заготавливать лес самостоятельно по приемлемым ценам. Так делали многие частные компании, в том числе и «Рамисдревкомплект». Для этого предприятие держит свою заготовительную технику. Сейчас же все закупки леса в Беларуси идут через аукцион Белорусской универсальной товарной биржи. А там ценник довольно кусачий: буквально за пару последних лет вырос почти вдвое.

— Мы раньше перерабатывали 5000 кубов круглого леса в месяц, сегодня — хорошо если 2000—2500, — объясняет Валерий. По его словам, во многом это результат новой схемы закупки сырья. И если сырье находится в радиусе 100 километров, то доставка на фабрику не составляет труда, а если в радиусе 200 и более километров, это уже влетает в копеечку.

— До Гомеля 200 километров с мелочью, а до делянки — больше 300. Это очень далеко и затратно, — объясняет Валерий. — Конечно, где удается на бирже купить лес, мы везем отовсюду. Из Мозыря возили и из Новополоцка. Понятно, если есть предложение на Гродненщине или Брестчине, то мы даже не смотрим эти участки: уж очень далеко. Вот, к примеру, когда в Бресте ветровал, мы понимаем, что этот лес скоро будет на бирже, но 600 километров ехать бессмысленно.

— Нам бы не помешали какие-то квоты на лес. Мы очень нуждаемся в сырье, хотя бы 5000 кубов в месяц. Не бесплатно и не в долг. По какой-нибудь живой цене, реальной, а не по 100—150 рублей за куб, — рассуждает замдиректора. — Сбыт мы сами найдем. У нас есть заказчики, кому все продавать. Но сегодня для нас нет хорошего леса, чтобы с ними работать. В ноябре прошлого года мы запустили сушилки, чтобы хоть как-то удорожить продукцию. Потому что сухая продукция автоматически становится дороже: ее больше грузится, да и по качеству по-другому у нее. Нет столько сырья, чтобы загрузить сушилки на полную мощность.

При этом в плане продукции деревообрабатывающие предприятия конкурируют не сильно: у каждого есть свои клиенты, и особых пересечений нет. Битва идет только за сырье.

На предприятии практически безотходное производство: горбыль и опилки также продаются. Что-то покупают производители ДСП, что-то — изготовители пеллет.

— Пытаемся из бревна выжать максимум. За счет этого, наверное, и выживаем, — объясняет Валерий. — Из предприятий Круглого мы одно из градообразующих. Но пока дела идут очень туго. Не знаю, как мы выживем этот год. Надеемся, что-то изменится. В таких кризисных ситуациях мы всегда ждем перемен, но каждый раз не знаем, в какую сторону они будут.