«Хочется жить в стране без страха и насилия»

Минчанин о нескольких днях на Окрестина.

Избиения, пытки токами, переполненные камеры – так выглядит разгон мирных протестов в Беларуси. 10 августа Илья О. гулял по Минску, но прогулка закончилась автозаком и несколькими днями на Окрестина. Он рассказал «Белсату» о пережитом.

Задержали за фотографии

Илья рассказывает, что вечером 10 августа он с друзьями решил прогуляться недалеко от центра. Он подчеркивает, что на митинг сознателно решили не выходить: в интернете было много информации о большом количестве силовиков в городе. Они специально избегали мест, где могло быть много силовиков. В результате мы оказались в парке Победы, где было очень спокойно. Однако буквально за пару минут ситуация в корне изменилась.

Вдруг подъехал микроавтобус с открытой дверью, и из него выбежала толпа ОМОНовцев. Илья говорит, что никто не убегал и не оказывал сопротивления. Компания немедленно подняла руки вверхх, чтобы дать понять это. Однако ОМОН действовал очень агрессивно.

«Спрашивали, что мы делаем на улице, требовали показать, что у нас в рюкзаках и сумках. Просили показать свои запястья – проверяли, есть ли белая лента. В этом плане нам повезло, мы решили не надевать их сегодня вечером. Потом потребовали показать галерею в телефоне. Под таким давлением мы не смогли сопротивляться. ОМОНовцы увидели у нас несколько фото и видео с митинга 9 августа, на котором мы присутствовали», – вспоминает Илья.

Это и стало причиной задержания. Их тут же скрутили и бросили на пол микроавтобуса одного на другого. Илья вспоминает, что на задержанных постоянно кричали и угрожали избить за любое неосторожное движение. Нас несколько раз спрашивали, сколько нам платят, и почему в тот день мы вышли из дома. Из микроавтобуса перегнали в обычный городской автобус, постоянно подгоняя толчками и угрозами. Там потребовали смотреть в пол и держать руки над головой.

Там же был 17-летний парень, который всхлипывал, просил позвонить родителям и отвести к следователю, чтобы он объяснил, почему его задержали. Говорил, что в этом году он поступает в БГУФК. На каждый всхлип и вопрос ОМОНовцы реагировали агрессивно и угрожали избить.

Автобус простоял около получаса, потом людей загнали в автозак, где в маленькой камере было около 6 человек, все буквально сидели друг у друга на головах.

На Окрестина

«По прибытии в следственный изолятор нас выгнали из автозака, поставили вдоль стены во дворе и заставили встать на колени. Периодически подходили и избивали дубинками тех, кто пытался задать вопросы. Это было очень страшно. Через полчаса мы побежали, полусогнутые, заложив руки за спину, через коридор от ОМОНа к зданию. Чекисты избивали всех дубинками и ногами», – вспоминает Илья.

В камере ИВС на Окрестина Илья сидел вместе с 65 человеками. Камера представляла собой бетонный пол и стены, вместо потолка – решетка. На полу сидели избитые, несколько человек были в окровавленной одежде. В камере было тесно, в какой-то момент пропала возможность посидеть, всем приходилось стоять вплотную друг к другу.

«Возле стенки мы только усаживали тех мужчин, которым было плохо. Время от времени кому-то становилось плохо, всей камерой звали врача, но далеко не всегда на эти просьбы отзывались. Дважды в день нам в камеру передавали воду – 2 литровые бутылки на 65 человек. За день нас вывели в туалет всего один раз. Ночью в камере было очень холодно, никто не мог заснуть. В соседней камере задержанные начали скандировать «Выпускай», через минуту их вывели в коридор и жестоко избили дубинками, люди кричали от боли и ничего не могли сделать. Это был самый страшный момент в СИЗО», – говорит парень.

Он также слышал от своих сокамерников, что некоторых во время задержания били током. Только через день их начали распределять по камерам, где был туалет, умывальник и несколько так называемых «шконок». В камере, рассчитанной на 5 человек, вмещалось 30, спали по очереди.

«Но там уже можно было сходить в туалет, помыться, попить воды, там не было холодно, скорее – жарко, из-за большого количества людей. Это уже казалось довольно хорошими условиями», – с улыбкой говорит Илья.

Раз в час к камере подходил сотрудник ИВС и начинал читать фамилии, это давало надежду на освобождение, все постоянно были в напряжении. В камере были люди, которые находились в ИВС более 72 часов – именно столько людей могут держать без объяснения причин, но никого это не заботило. Людей группами по 3-5 человек выводили из камеры, отвозили в суд и возвращали в камеры назад.

Илью судили 12 августа. Парню зачитали стандартный протокол, с которым он не согласился, дали 13 суток административного ареста. В протоколе говорилось, что в момент задержания он находился на проспекте Победителей, 30, хлопал в ладони, скандировал лозунги «Стоп таракан», «Позор» и активно сопротивлялся при задержании. Это было написано почти в каждом протоколе.

«На суде я просил учесть хроническое заболевание и в связи с этим просил отпустить меня домой и хотя бы ограничиться штрафом. Следует отметить, что судья Первомайского РОВД была очень вежливая, без агрессии, было очевидно, что она делает это не по собственному желанию, а по какому-то приказу сверху. Я также попросил судью сказать моим родителям, где я был. Она сдержала свое обещание».

Перевоз в Слуцк

Вечером 13 августа Илью вывели из камеры во двор следственного изолятора вместе с сотней других задержанных. Там они провели около 2 часов, стоя возле стены с руками за спиной. Никто никого не бил, даже угроз и криков не было. Солдаты срочной службы периодически водили в туалет группами по 3 человека, с ними можно было адекватно поговорить, в их голосах никакой агрессии не было.

Теперь парень считает, что в это время было принято решение, куда их везти. В результате их посадили в автозак и увезли в неизвестном направлении. Мне даже удалось немного поспать. Их привезли в воинскую часть под Слуцком. Там можно было принять душ, каждому дали мыло. После душа вывели в комнату, похожую на барак, распределили по кроватям. Там был матрас, подушка и шерстяное одеяло.

«В это было трудно поверить!» – вспоминает Илья.

В 6 утра их подняли, выдали постельное белье и полотенца, можно было взять книгу. Отвели в столовую и довольно сытно накормили. Руки за спиной можно было уже не держать, но многие делали это рефлекторно.

«В воинской части нас сопровождали и контролировали солдаты срочной службы, с ними тоже можно было хорошо поговорить, вроде бы они понимали, что мы ни в чем не виноваты».

Парня отпустили 14 августа – просто сказали «с вещами на выход». У ворот воинской части задержанных по очереди приглашал к себе милиционер и давал на подпись бумагу о согласии с условиями освобождения. Там говорилось о том, что в случае повторного задержания на несанкционированном митинге будет применено более строгое наказание. Из части его встречал отец.

На воле

Сейчас Илье непросто описать состояние, в котором он находится.

«Я бесконечно рад свободе, но в то же время хочу добиться справедливости, чтобы люди, стоящие за ней, несли ответственность за все эти события».

Он признается, что выйти на улицу сложно: появляется паранойя, он постоянно оглядывается по сторонам, пугается резких движений. Сейчас Илья снял побои и обратится в Следственный комитет.

«Хочу верить, что это скоро пройдет и больше ни с кем не повторится. Я хочу жить в стране, где люди добры друг к другу и всегда придут на помощь, где нет насилия и страха».