Минский следователь подал рапорт об увольнении в знак протеста

Никита Стороженко выступил против происходящего в стране.

Никита Стороженко окончил следственно-экспертный факультет Академии милиции, и с 2017 года работал в РОСК Партизанского района в Минске. Последние дни он намеренно не выходит на службу, рапорт об увольнении не приняли, поэтому единственный возможный вариант уйти — за прогулы. Говорит, что приходил в СК, чтобы работать по закону и то, что происходит сейчас, его не устраивает, пишет tut.by.

— С 2017 года я работал следователем, — говорит Никита Стороженко. — На днях принял решение уйти. Причиной стало разногласие с системой и руководством, у нас разные взгляды на принимаемые решения. И нынешняя общественно-политическая ситуация расходится с моей жизненной позицией — и как юриста, и как человека.

Никита поясняет, что подал рапорт об увольнении в связи с нарушением трудового законодательства — обнаружил, что подпись в должностных обязанностях не его, о чем сообщил руководству, но никакой реакции не последовало.

— Тогда я передал письменно обращение в УСК — уволить меня на основании того, что подпись была подделана. Ответ — нарушений не обнаружили, экспертизу почерка никто не захотел проводить.

Вопросы к организации работы были и раньше, говорит собеседник, — например, гонка за показателями, «когда судьба человека превращается в циферку в отчете».

— Это не соответствует моим жизненным принципам, я шел на службу за законом, — поясняет он. — Принимаемые нами решения должны согласовываться с руководством. Последние дни к нам приходят граждане, которых задерживали (на акциях протестов — Прим. TUT.By), а мы не можем самостоятельно принять по ним решение. И как смотреть в глаза людям, их родственникам? Я не хочу в этом участвовать.

Никита поясняет, что по факту причинения телесных повреждений должен быть проведен ряд неотложных следственных действий.

— Создается оперативная группа, все в оперативном порядке отрабатывается, а у нас сейчас вся работа сводится к приему заявлений, и сейчас они валом идут, — говорит собеседник. — Объективно: такой нагрузки по заявлениям такого характера у подразделений раньше не было. Были единичные случаи жалоб на незаконные действия правоохранителей, бездействие, но сейчас очень много таких заявлений. По каждому должна назначаться судебно-медицинская экспертиза, которая и определит степень телесных повреждений, от этого будет зависеть квалификация действий виновных.

Никита рассказывает, что многие коллеги, как и он, возмущены ситуацией с насилием в отношении мирных демонстрантов и вообще случайных людей.

— Даже сотрудники милиции, которые не входят в состав специальных подразделений, негодуют по этому поводу. Но поймите правильно, у нас нет процессуальной самостоятельности, все должно быть согласовано с начальством, без этого мы ничего сделать не можем. Я ушел по своим личным убеждениям, не хочу, чтобы меня смешивали с системой, что я как бы являюсь карателем, мне как человеку это противно, — говорит собеседник. — В мой адрес не поступало никаких оскорблений или угроз, я работал по закону. Люди, дела которых я направлял в суд, уверен, не могут мне ничего предъявить, потому что я делал все на совесть, так что я сплю спокойно. Конечно, следователи не выходили разгонять митинги. Но вопрос в том, что люди думают, что мы якобы не принимаем решения, затягиваем с разбирательством по заявлениям, никого не задерживаем, и считают, что таким образом, мы тоже ко всему этому причастны. Как бы то ни было, мы являемся сотрудниками силового блока. Быть причастным к тому, что делалось не моими руками, у меня желания нету. Моя личная позиция — все должно быть в рамках законодательства.

Семья, по словам Никиты, его решение поддержала, реакция у коллег была нейтральная.

— В понедельник (17 августа — Прим.) я начал думать, что буду делать. Прекрасно понимал, какой ворох материалов нам будет поступать, понимал, что нужно будет смотреть в глаза родственникам, и сиюминутно я не смогу сказать им, будет возбуждено уголовное дело или нет, и меня будет мучить совесть за то, что я не знаю, какое будет решение принято на уровне начальства, а врать я не хочу. Так что я подал рапорт, а когда его не удовлетворили, открыто сказал, что буду совершать прогулы.

Никите Стороженко еще предстоит выплатить сумму за обучение и проживание в Академии МВД, так как не отработал оставшиеся два года.

— Какая это будет сумма, пока не знаю. Ее после рассчитают. Какой у меня план? Работа, семья, дети, — всё. Я не хочу, чтобы меня воспринимали как человека в форме, которым пугают. Сколько человек ушло в последние дни из Следственного комитета, не знаю. В нашем подразделении был еще один следователь, который подал рапорт. Есть и другие сотрудники, которых много не устраивает. Я думаю, они не уходят не столько из-за выплат, которые нужно будет вернуть, просто многие давно работают на систему, прекрасно понимают, что в лет 40 не каждый сможет куда-то устроиться или перестроиться под новую формацию, ну и 20-летняя выслуга тоже имеет значения, после этого можно раньше уйти на пенсию. Мои семь лет в органах в плане пенсии оказались просто вычеркнутыми из жизни, они в учет не пойдут, но меня совесть за это не мучает. Я знаю, что заработаю на жизнь себе и семье, было бы желание и здоровье. Готов к любой работе, я ничего не боюсь, и руками тоже умею работать, так что любой род деятельности смогу освоить, если переквалифицируюсь. Сейчас как раз ищу варианты, куда можно устроиться.