«Три дня был в коме, два в реанимации»

Истории участников мирных акций, попавших в одну палату военного госпиталя.

В день выборов программист Александр Пастухов проголосовал, зашел к отцу, а потом в гипермаркет «Корона» на Кальварийской. Предприниматель Роман Зайцев, напротив, отдать свой голос не смог: из-за работы не получилось приехать домой в Могилевскую область — поэтому решил выразить свою позицию на митинге в Минске. Познакомятся мужчины позже — в палате военного госпиталя, куда оба попадут, побывав на грани жизни и смерти. Александру по дороге из гипермаркета резиновой пулей пробили легкое, Роману на митинге в грудь прилетела светошумовая граната, пишет tut.by.

В палате на четверых они вдвоем. Кровать Александра ближе к двери. Ему 37 лет. Закончил МФТИ и БГУИР, по профессии программист. Приемные часы в госпитале только-только начались, но на стуле у кровати уже сидит мама. «Можешь на коридорчике побыть чуть-чуть?» — просит ее сын, чтобы поговорить с журналистом.

— Самое идиотское в том, что по факту я на митинге не был, — Александр говорит тихо, между словами надо поймать дыхание. — 9 августа приехал голосовать по месту прописки, на Скрыганова. Там живет отец. Проголосовав, зашел к нему: у отца как раз отпуск. Приготовили ужин, чуть-чуть выпили, посмотрели фильмец, и я решил пройтись в «Корону». Возвращался — а возле остановки, напротив здания ГАИ, уже стоял автозак. На лужайке были силовики, напротив протестующие. Машины бибикали, и я поднял руки поприветствовать…

Александр пытается показать, как именно вскинул руки — но не получается. Снова надо отдышаться, прийти в себя.

— Через пару шагов чувствую сильную боль в груди, падаю на бок, смотрю, а у меня сильное кровотечение. Потом сознание смутное: кто-то поднимает, куда-то везут.

То, что с ним случилось, врачи назовут «открытый пневмоторакс справа»: по-простому, огнестрельное ранение между ребрами, легкое схлопнулось, пулю доставали уже оттуда.

— Три дня в коме, но я осознавал отдельные моменты. Доктора говорят, редко, но такое бывает. Помню, как разрезали одежду (Александр уточняет, что был в синей рубашке и белых джинсах — прим. tut.by). Слова врачей, когда во время операции они пытались расправить легкое. И панику мозга: вот он шлет сигналы, а организм не действует. И страшно было, что проснусь полудебилом. Удивляет, что выстрелили с такого близкого расстояния и в грудь. Еще хорошо, в принципе, что в правую. Если бы примерно там же и в левую, могли бы не беседовать.

При поступлении в госпиталь Александр оказался «неизвестным 2 2 2»: рюкзак, с которым он выходил в магазин, в госпиталь не попал.

— Когда я более-менее очнулся в реанимации, смог написать номер младшего брата. Потому что маму с папой звать было нельзя: если брат морально выдержит, то они… Брат приехал и подтвердил, кто я. Как он маме сообщал, не знаю. До того информации у семьи обо мне не было никакой. Благодарен докторам в госпитале — и за лечение, и за то, что позвонили брату.

К Александру из Следственного комитета приходили сегодня.

— По поводу того, буду ли я подавать заявление, сказал: когда мозг прояснится, изучу тонкости — я же программист, не юрист — и дам более четкий ответ. Спрашивали, собирался ли я пойти на протесты 10-го августа. Я честно сказал: если бы увидел эти цифры ЦИК, абсолютно неадекватные, я бы пошел — на мирный митинг в поддержку своего гражданского права на пересмотр результата. Я не то чтобы активист, но тут уже просто свинство, за гранью добра и зла.

Врачи сказали Александру, что с огнестрелом (резиновые пули — это тоже огнестрельное ранение. — прим. tut.by) прогноз непредсказуемый. В любой момент рана может загноиться и потребуется очередное хирургическое вмешательство.

— Но если не будет нагноения, все хорошо. Пока, тьфу-тьфу, тенденция меня радует. Уже и катетер достали, и чуть-чуть передвигаться можно. Конечно, прошел и надо сесть отдышаться — но это в основном из-за того, что ушибы. Когда обезболивающее вколют, можно и полной грудью дышать. Вот, по факту, моя довольно нелепая и простая история.

Александр говорит, что он-то «закоренелый холостяк», а у соседа по палате Ромы — жена и двое детей. Фотографии Романа — в крови, после ранения светошумовой гранатой — облетели интернет. В своем клипе на политический трек «Уходи» их использовала певица Рита Дакота.

Кровать Романа у окна, на тумбочке — вода, зефир, бутылка гранатового сока. Пока мы говорили с Александром, он тоже вышел на коридор — но найти его не сложно: пара шагов от палаты. «У нас вся прогулка за день до 20 метров», — говорит Александр.

Роману Зайцеву 30 лет. Он предприниматель, работает в строительстве. Говорить сам может только очень тихо, но к нему обращаться приходится громко — из-за разрыва барабанных перепонок. В госпиталь попал 10-го августа, но ранило 9-го.

— Я сам из Могилевской области. Работаю в Минске, на выходные езжу к семье. 9-го из-за работы не получилось съездить проголосовать, поэтому решил пойти с товарищем на акцию, выразить свою позицию. Постоять, посветить телефонами. Я был сзади, передо мной рядов шесть или семь. И вот, пока мы светили, нас облили водой, а в меня прилетела светошумовая граната. По дороге я чуть не умер, если бы не оказание первой помощи. Пока меня везли в больницу, я был в сознании. Там все, что могли, сделали, потом сказали: «Наша работа здесь окончена». И меня привезли сюда (в военный госпиталь — прим. tut.by). Я был в реанимации, без сознания, пока меня шили. Три дня боролись за мою жизнь, и глаза я все-таки открыл. На пятый день меня перевели из реанимации.

Прошу Романа перечислить травмы. Он показывает:

— Начнем снизу: множественные ожоги, рваные раны, проникающее ранение с повреждением легкого, две оторванные фаланги пальцев. Что еще? Разрыв барабанных перепонок. Ну и ожоги — это я уже красивый стал, — улыбается мужчина. — Но я сражаюсь — я сильный человек. У меня жена, двое детей. Сыну старшему 5 лет, а дочке годик будет.

— Приходили ли к вам из правоохранительных органов?

— Нет еще. Хочу, чтобы пришли.