Брестчанка с балкона попросила силовиков не бить девушку — и получила пулю в живот

Эту неделю женщина проведет в больнице.

Вечером 10 августа брестчанка Ольга Рыбакова стала свидетелем жесткого задержания людьми в черном молодого человека, на ее глазах ударили и девушку. За происходящим женщина наблюдала с балкона своей квартиры на четвертом этаже многоэтажки. В ответ на ее требование прекратить насилие в Ольгу выстрелили резиновой пулей. С тех пор она в больнице — и рассказала tut.by, что с ней произошло.

Ольга работает стоматологом в одной из клиник Бреста. Вечером 10 августа она была дома с 21-летним сыном. Окна ее квартиры выходят на парковую зону Набережной Франциска Скорины. Около 23.30 Ольга с сыном услышали крики с улицы:

— У нас на окнах были закрыты ролеты, и поэтому мы приоткрыли балконную дверь, чтобы посмотреть, что происходит. Я увидела, как люди в черной форме и шлемах со щитками били и волокли парня в микроавтобус. Их было не менее шести человек. Для меня это шок. Я не приемлю насилие ни в какой форме. Категорически. Две девочки, которые были с парнем, присели на корточки на траве газона, неподалеку. К ним подошли двое и один из них ударил девочку ногой. Я закричала: «Что вы делаете! Перестаньте». На это один из сотрудников в грубой форме приказал всем спрятаться. Никто не ожидал, что могут стрелять, но он в меня выстрелил. Все это произошло за считанные секунды.

Резиновая пуля попала Ольге в нижнюю часть живота, разорвав мягкие ткани.

— Сделав в комнату пару шагов, я опустилась на колени. Боль была жуткая. Представляя себе, что от резиновых пуль бывают только синяки, подумала: «Ну, гематома будет, раз так болит». Но почувствовала, что теряю сознание. Сын от стресса кричал: «Мама, мама, только не уходи!» Увидев кровь, я поняла, что сознание терять никак нельзя. Если задело сосуд, то просто истеку кровью у сына на руках, ведь скорая может задержаться из-за перекрытых улиц. Я зажала рану кулаком, чтобы не кровило. Сын вызвал скорую и побежал к бабушке за нашатырем — они живут рядышком, в соседней квартире. Я была счастлива, что не попали ни в сына, ни в моих родителей.

Приехавшие медики осмотрели Ольгу, наложили ей повязку, поставили капельницу и забрали в больницу.

— Меня привезли в железнодорожную больницу. Врачи очень хорошие, все время ко мне приходили, просили потерпеть немножко — операционная была занята. Там оперировали кого-то, кто поступил раньше меня тоже с раной от резиновой пули. Меня прооперировали в ту же ночь, убрали разорванные и разбитые пулей ткани вокруг раны. Наложили стерильную повязку и отвезли в хирургическое отделение. Врачи сказали, что я везунчик — внутренние органы не задеты. Сейчас у меня открытая рана. Ее подлечивают, чтобы потом можно было сделать операцию с пластикой. Мне каждый день делают перевязки, всю прошлую неделю были капельницы и уколы. В этом отделении все — врачи, сестрички, санитарочки — просто удивительные люди. Необыкновенно душевные и очень профессиональные.

По словам Ольги, эту неделю она проведет в больнице.

— Проблема в том, что эта резиновая пуля разбивает ткань и вырывает куски мяса. Поэтому начинается некроз тканей. И, если ее сразу зашить, то ткани отмирают под швами и гноятся. Такие раны оставляют открытыми, чтобы отмерло все, что должно отмереть — пока не зашито. После будет операция. Врачи говорят, что с такими ранами им не приходилось работать, ведь война давно закончилась. Но они пригласят специалиста. Возможно, из ожогового отделения.

Брестчанка подала заявления в Следственный комитет с требованием провести проверку и привлечь виновных к ответственности:

— Мы решили, что про это нельзя молчать. Хочется, чтобы люди понимали, что так не должно быть. Это бесчеловечно. Нельзя допустить, чтобы это когда-нибудь повторилось. Если в Следственном комитете будет кипа заявлений от пострадавших — это уже будет показательно. И тут речь не о политике, а о гуманности и человечности. Всем нам я от всей души желаю стойкости, добра и мира.